Горбун, Или Маленький Парижанин
Шрифт:
— Взгляни, — предложила она, указывая на замочную скважину.
Но любопытство Авроры как рукой сняло.
— Долго вы там будете возиться с этой барышней? — осведомилась Сидализа.
— Тоже мне сокровище, — поддержала подругу Дебуа.
— Маркизы ревнуют, — подумала вслух донья Крус. Аврора посмотрела в замочную скважину.
— Маркизы? — с сомнением в голосе проговорила она. Донья Крус с самонадеянным видом пожала плечами и ответила:
— Ты незнаешь двора.
— Донья Крус! Донья Крус! Пусть выйдет донья Крус! — раздавалось в гостиной.
Цыганка с наивной гордостью улыбнулась.
— Они хотят, чтобы я вышла, — прошептала она. Дверь затряслась. Аврора отскочила назад, а донья Крус
заглянула, в скважину.
— Ох, до чего уморительная физиономия у этого Пероля — воскликнула она и расхохоталась.
— Дверь не поддается, — заметил Навайль.
— Кажется, там кто-то разговаривает, — добавил Носе.
— Нужен какой-нибудь рычаг!
— А почему не пушка? — поинтересовалась полусонная Нивель.
Ориоль закатился в хохоте.
— Я придумал лучше! — вскричал Шаверни. — Нужно спеть серенаду!
— И сыграть ножами на бокалах, бутылках и тарелках! — заявил Ориоль, поглядывая на Нивель.
Та снова впала в дрему.
— Как он хорош, этот маленький маркиз, — тихонько проговорила донья Крус.
— Где он? — приближаясь к двери, спросила Аврора.
— Но я нигде не вижу горбуна, — вместо ответа сказала цыганка.
— Вы там? — закричал по ту сторону двери Шаверни. Аврора, приникнув глазом к скважине, изо всех сил пыталась разглядеть своего рыцаря с калье Реаль.
Но в зале творилось такое, что ей это никак не удавалось.
— Да который же из них? — все повторяла она.
— Тот, что пьян сильнее всех, — ответила на сей раз донья Крус.
— Мы готовы! Мы готовы! — хором вопили новоявленные музыканты.
Все, включая и дам, повставали со своих мест. Каждый держал свой музыкальный инструмент. Сидализа взяла медную жаровню, а Дебуа из всех сил колотила в нее. Серенада еще не началась, но шум уже стоял ужасный.
Навайль и Жиронн схватили Пероля, который безучастно наблюдал за весельем, и привязали его на всякий случай к вешалке.
— Кто будет петь?
— Шаверни! Пускай споет Шаверни!
И маленького маркиза, передавая с рук на руки, подтолкнули к самой двери. В этот миг Аврора узнала его и резко отпрянула назад.
— Ничего, — проговорила донья Крус, — он просто немного навеселе. При дворе так принято. Но он все равно очарователен.
Покачиваясь на ногах, Шаверни жестом призвал всех к молчанию. В зале воцарилась тишина.
— Дамы и господа, — заявил маркиз, — прежде всего, мне бы хотелось объяснить свою позицию.
На него зашикали.
— Никаких речей! Пой или замолкни!
— Моя позиция проста, хотя на первый взгляд может показаться…
— Долой Шаверни! Оштрафуем его! Привяжем рядом с Перолем!
— Но почему я хочу объяснить свою позицию? — с пьяной настойчивостью продолжал Шаверни. — Дело в том, что мораль…
— К черту мораль!
— Обстоятельства таковы…
— К черту обстоятельства!
Сидализа, Дебуа и Флери наскакивали на маркиза, словно волчицы. Нивель спала.
— Если ты не желаешь петь, — вскричал Навайль, — давайте декламировать какую-нибудь трагедию.
Слова его потонули в криках протеста.
— Спой, и мы позволим тебе объяснить свою позицию, — пообещал Носе.
— Клянетесь? — серьезно поинтересовался Шаверни.
Все присутствующие приняли позы Горациев 141 в сцене клятвы.
— Клянемся! Клянемся!
— Тогда позвольте мне сначала объяснить свою позицию, — сказал Шаверни.
Донья Крус держалась за бока от хохота. Однако обитатели залы рассвирепели. Кто-то предложил повесить Шаверни за окно вверх ногами. В XVIII веке порой шутили весьма мило.
141
Имеется в виду сцепа из трагедии П. Кориеля «Горации» (1640 г.).
— Я буду краток, — не унимался маленький маркиз. — В сущности, моя позиция очень проста. Я не знаю своей будущей жены, поэтому не могу испытывать к ней ненависти. А поскольку я люблю женщин вообще, то это будет брак по любви.
Гости в двадцать глоток заревели:
— Пой же! Пой! Пой!
Шаверни взял из рук у Таранна нож и тарелку.
— Эти стишки сочинил один молодой человек, — объявил он.
— Пой! Пой!
— Куплеты незамысловаты, прошу обратить внимание на припев.
И он запел, слегка постукивая ножом по тарелке.
«Мы двоемужних дам
Ругаем: «Ну и ну!»
Но стыд тому и срам,
Кто мается в плену
У двух иль трех мадам:
Не по карману нам
Держать теперь жену
Даже одну!»
— Неплохо! Неплохо! — похвалила галерка.
— Ориоль понимает что к чему!
— Припев! Еще раз!
«Не по карману нам
Держать теперь жену
Даже одну!»
— Кто-нибудь даст мне выпить? — очнулась вдруг Нивель.
— Прелестно, не правда ли? — заметил Ориоль.
— Глупо, как и все остальное.
— Браво! Браво!
— Да не бойся же ты! — обнимая, уговаривала бедную Аврору донья Крус.
— Второй куплет! Смелее, Шаверни! Тот продолжал:
«У регента казна —
То знает целый свет —
Всем, право же, полна,
Там только денег нет».
Услышав столь непочтительные слова, Пероль так отчаянно задергался, что отвязался от вешалки и грохнулся на пол.
— Господа! Господа! Ради принца Гонзаго… — начал умолять он, поднимаясь на ноги.