Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914)

Бовуа Даниэль

Петля на шее чиншевиков начала затягиваться все туже, не оставляя жертвам ни малейшего шанса на выживание. Очутившись между новыми русскими помещиками, не имевшими никакого представления о местных обычаях и стремившимися как можно быстрее получить выгоду от своей земли, и польскими помещиками, пренебрегшими традициями предков ради денег, и судами, в которых заседали крестьяне, манипулируемые помещиками и полицией и ненавидевшие деклассированных, а также армией, исполнявшей судебные решения, чиншевики были обречены на гибель. Им оставалось лишь поднять бунт в защиту традиций, которые они считали единственно верными, и против применения права силы.

Грозные признаки конфликта, как мы уже знаем, проявились еще в 1867 г. в Бердичеве. Следующим его проявлением стали участившиеся протесты чиншевиков после 1871 г. Их требования хорошо известны, так как они обращались с жалобами, которые писали сами или с чьей-либо

помощью в Земский отдел Министерства внутренних дел, в органы местной власти или в Сенат, уверенные, что справедливость на их стороне. Общий анализ корреспонденции, адресованной в Петербург из Проскуровского (Подольская губерния) и Радомышльского (Киевская губерния) уездов, показывает, что жалобы поступили от 25 обществ чиншевиков (их обязали создать сельские общества по образцу крестьянских). Большая часть жалоб была направлена против польских помещиков. Например, Залеский в селе Варовец настолько повысил чинш, что чиншевики были не в состоянии его оплатить. В ответ помещик грозился забрать у них землю и к моменту написания жалобы приступил к перепахиванию части чиншевых земель.

Из жалоб следует, что некоторые чиншевые земли классифицировались так, как когда-то наделы крепостных, т.е. делились на тяглые и пешие. Модзелевский в селе Хмелювка поднял чинш за тяглый надел с одной лошадью с 30 до 45 рублей серебром в год. Плесневич в селах Немиринка и Дахновка забрал хорошие пахотные земли и вынуждал отрабатывать барщину, если чиншевики хотели сохранить за собой остальные земли. Во многих селах Радомышльского уезда помещик Олизар вчетверо увеличил традиционный чинш. Его примеру последовали и русские помещики: Резвов в селе Китай-Городе Ушицкого уезда утроил плату, а Димитрович в Бережанках под Каменцем поднял ее с 12 до 75 рублей серебром 1149 . Это повышение цен было обусловлено реальной стоимостью земли, а кроме того, преследовало скрытую цель – избавиться от чиншевиков. Однако последние не желали мириться с тем, что считали произволом.

1149

Пойда Д.П. Крестьянское движение. С. 45 – 46.

В 1872 – 1877 гг. состоялось несколько серьезных волнений, которые вызвали беспокойство властей. Их ход можно проследить на основании достаточно подробных отчетов.

19 мая 1872 г. волынский губернатор П.А. Грессер доложил о беспорядках в имении Пулинская Гута, недавно приобретенном на аукционе после конфискации у поляка русской помещицей Пантелеевой. Она начала судебное дело против всех чиншевиков в своем имении, и 17 сентября 1869 г. Житомирский уездный суд вынес решение об их выселении. После утверждения решения Волынской палатой 27 апреля 1871 г. его надлежало исполнить. Тогда оказалось, что определенная часть чиншевиков попыталась уладить дело: кое-кто заключил соглашение на покупку, другие договорились с доверенным лицом помещицы о временном проживании, подписав обязательство выехать до 24 апреля 1872 г. По истечении этого срока они не сдвинулись с мест, так как обжаловали приговор в Сенате и ждали его решения 1150 .

1150

ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 51. Спр. 225 – Рапорт генерал-губернатору Дондукову-Корсакову.

Эти отсросчки вызвали раздражение помещицы, продавшей за немалую цену эти земли как пустые немецким колонистам, а те, в свою очередь, требовали выезда нежелательных для них людей. Была вызвана полиция, однако исправник колебался и пытался начать переговоры. Ему удалось договориться, чтобы всем, кто не подписал соглашения с помещицей, были предоставлены другие участки в ее огромном имении, бесплатно выделен лес на строительство и возмещено посевное зерно. Однако в итоге чиншевики все как один отказались и от этого, считая, что они у себя дома, и проигнорировали решение убраться прочь.

Именно такой момент, когда происходит смена патриархальных, сословных, вековых общественных отношений новыми, капиталистическими, при которых господствует власть денег, можно назвать переломным. Крестьяне охотно помогали царской полиции выселять чиншевиков. Они предоставили приставу телеги и вместе с полицией грузили имущество непокорных, сопротивлявшихся чиншевиков. Осознав, что добровольный отъезд из своих домов будет означать на практике потерю всего, что они считали своей собственностью, чиншевики «начали сопротивляться укладке имущества, кричать, браниться и даже вооружаться кольями, причем произошла общая свалка, во время которой была сбита с ног женщина,

которая доселе больна».

Ввиду такого развития событий на место прибыл сам губернатор Грессер; он попросил исправника еще раз поговорить с чиншевиками, а сам принял делегацию, которую попытался призвать к порядку. Кроме того, он вынудил представителя помещицы Кушера пообещать чиншевикам, что им выделят пахотные земли за 4 версты от их места поселения по 2 рубля за десятину и что они смогут собрать урожай с засеянных полей. Чиншевики согласились, но как только губернатор отъехал, они отказались от предложенного. Когда 15 мая исправник вернулся, все мужчины укрылись в лесу, оставив в домах женщин и детей.

Так как за развитием событий следила целая округа, а примеру этих чиншевиков могли последовать и другие, для исполнения судебного приговора было выслано 50 донских казаков, а также сотня крестьян, чтобы сломить сопротивление. В следующем рапорте генерал-губернатору от 30 июня 1872 г. Грессер описал эту ужасную операцию.

После ареста семи ранее прятавшихся чиншевиков была составлена общая опись имущества (экземпляр был приложен к отчету), а затем всех начали принуждать выйти, приказывая ехать, куда заблагорассудится, на предоставленных 30 телегах. Предупредили, что семьи, которые откажутся выйти, будут силой погружены на телеги, вывезены за 15 верст и оставлены посреди дороги. Те же, кто согласится выехать добровольно, получат два дня, чтобы разобрать разрушенные дома, забрать вещи и скот. 16 семей согласились выехать. 10 семей оказали сопротивление и, как описано выше, были принудительно вывезены. Губернатор не знал, где они могли находиться.

За три дня – 24, 26 и 27 мая – были разобраны все дома чиншевиков, чтобы помешать возвращению тех, кто прятался. Кушеру, который собирал строительный материал, оставили десяток казаков. Управляющий отказался оказать денежную помощь беднягам, по его словам, «вследствие виновности самих же чиншевиков». Лишь четыре немецких семьи дали им 170 рублей под расписку.

Это ужасающее самоуправство не должно было иметь ничего общего с истинными шляхетскими традициями и прежде всего свидетельствовало об ослеплении каждой из сторон, искавшей козла отпущения. Российская сторона обвиняла мещанина Феликса Боровского, бывшего однодворца из соседнего местечка Адамовка, потому что он, мол, защищал и подстрекал мятежников, призывая дождаться решения Сената и отказаться от любых новых соглашений, прекратив при этом выплату арендной платы. Этого человека, знавшего грамоту, было решено признать основным виновником событий и наказать. Дондуков-Корсаков добился от министра внутренних дел приказа о его высылке в Ковель, на границу губернии. Пострадавшая сторона в поиске виновников остановила свой выбор на… евреях. И действительно, управляющий Кушер был евреем. Именно его действия, по мнению жены Боровского Хелены, привели к тому, что ее несчастного мужа «в кандалах, словно разбойника или вора, выслали под полицейским надзором через всю губернию из Житомира в Ковель» 1151 . Домой Боровский вернулся лишь в декабре 1873 г.

1151

Ibidem. – Рапорт Грессера Дондукову-Корсакову от 30 июля 1872 г.; письмо Х. Боровской к нему же от 25 ноября 1872 г.

Решительный протест чиншевиков отличался большей организованностью по сравнению с крестьянскими бунтами. Определяющим было то, что в какой-то степени образованные организаторы убедили чиншевиков в том, что они действуют согласно закону. Ф. Боровскому на тот момент было 60 лет. Очевидно, он учился до 1830 г., когда на Украине еще существовали польские школы, подведомственные Виленскому учебному округу. В том же 1872 г. полиция нашла еще одного добровольного советчика непокорных чиншевиков сел Чайковка и Текляновка в имении польского помещика Михайловского (Радомышльский уезд). Они тайно собирались у Петра Забродского, которому поручили отвезти их требования в столицу, дав на дорогу 60 рублей 1152 . Нам предстоит убедиться в том, что вера в эффективность подобных действий свидетельствовала о наивности просителей. Это было также свидетельством трагичности ситуации, в которой оказались люди, уверенные в своем праве на землю. Они никак не могли понять, что право, на которое они опирались, было ликвидировано в 1840 г., а его действие продолжалось в течение сорока лет лишь благодаря инертности и бессилию царских властей и еще существовавшей толерантности польских помещиков.

1152

Пойда Д.П. Крестьянское движение. С. 235.