Гордость и предубеждение (др. перевод)

Остин Джейн

Вскоре мистер Гардинер снова написал родственникам письмо. В ответ на благодарности мистера Беннета он не стал распространяться и коротко сообщил, что с радостью готов содействовать счастью любого представителя их семьи, а в завершение попросил, чтобы на эту тему с ним больше не разговаривали. Это письмо, в основном, был написано с целью сообщить им, что мистер Викхем решил уйти из милиции.

Далее в письме говорилось:

«Я очень хотел, чтобы он сделал именно так сразу после того, как будет решен вопрос его бракосочетания. Думаю, ты согласишься со мной, что увольнение из милицейских войск крайне желательно как для него, так и для моей племянницы. Мистер Викхем намерен вступить в регулярную армию, и среди его бывших друзей еще до сих пор есть

те, которые могут и желают ему в этом помочь. Обещали чин прапорщика в полку генерала Н., расквартированном сейчас на севере. Хорошо, что этот полк расположен так далеко от нашей части королевства. Мистер Викхем обещает вести себя достойно, и я надеюсь, что среди малознакомых людей им обоим придется проявлять большую осмотрительность и благоразумие. Я написал полковнику Форстеру и сообщил ему о наших нынешних договоренностях, а также попросил заверить многочисленных кредиторов мистера Викхема в Брайтоне и окрестностях, что его долги будут вскоре возвращены, поскольку я дал обещание выступить гарантом. А ты потрудись сделать то же среди его кредиторов в Меритоне, список которых я добавляю в соответствии с его сведениями. Мистер Викхем рассказал мне обо всех своих долгах; по крайней мере, я надеюсь, что он ничего от нас не скрыл. Хаггерстон получил наши указания, и все будет готово через неделю. Затем они выедут в свой полк, если перед тем их не пригласят в Лонгберн. Насколько я понял миссис Гардинер, моя племянница очень хочет со всеми вами увидеться перед тем, как выехать на север. Она чувствует себя хорошо и просит обязательно передать привет тебе и своей матери.

С уважением, и т. д.

Э. Гардинер».

Мистер Беннет и его дочери не хуже мистера Гардинера понимали выгоды того, что Викхем покинул Н-ский полк. Но миссис Беннет это не очень понравилось. То, что Лидия собиралась на север, было для нее жестоким ударом, поскольку она тешила себя надеждой на ее приятное общество, поскольку даже не думала отказываться от намерения найти молодоженам квартиру в Гертфордшире. А еще миссис Беннет жалела, что Лидии придется покинуть полк, где она знала каждого и где у нее было столько фаворитов.

– Лидия так любит миссис Форстер, – сказала она, – ей будет очень тяжело с ней расставаться! А еще там есть несколько парней, которые ей очень нравятся. Может случиться, что в полку генерала Н. офицеры менее привлекательны!

Просьба их дочери (а именно так ее и расценили) дать ей разрешение побывать дома перед отъездом на север сначала было встречено крайне негативно. Но Джейн и Элизабет, которые сходились во мнении, что ради чувств и самоуважения их сестры родителям следует после ее бракосочетания увидеться с ней, уговаривали мистера Беннета так искренне и одновременно так рассудительно и спокойно, чтобы тот принял Лидию с мужем в Лонгберне, как только они поженятся, что, в конце концов, заставили его думать так же, как и они, и поступать так, как они пожелают. А их мать обрадовалась тому, что сможет продемонстрировать свою дочь всей округе перед тем, как та поедет в изгнание на север. Поэтому когда мистер Беннет снова написал свояку, то дал письменное согласие на то, чтобы она приехала; была достигнута договоренность, что как только закончится церемония, молодожены поедут в Лонгберн. Однако Элизабет сомневалась, что Викхем согласится на такой план; ей же самой внутренний голос подсказывал, что менее всего ей хотелось встречаться с этим человеком.

Раздел LI

День, когда Лидия должна была выйти замуж, наступил, и Джейн и Элизабет, пожалуй, переживали за нее больше, чем она сама. Чтобы встретить молодых в ****; послали карету, которой они должны были прибыть на время обеда. Две старших сестры панически боялись их приезда, особенно Джейн, которая мучилась мыслью о возможных переживаниях Лидии, поэтому наделяла последнюю теми чувствами, которые испытывала бы сама, если была бы на ее месте.

И вот наконец молодежены приехали. Чтобы встретить их, семья собралась в столовой. Когда карета подъезжала к крыльцу, на лице миссис Беннет сияла улыбка, а муж ее наоборот – выглядел неподвижно-серьезным; дочери же чувствовали себя беспокойно, взволнованно и тревожно.

Вот в вестибюле послышался голос Лидии;

дверь распахнулась, и она вбежала в комнату. Мать вышла ей навстречу, обняла ее и горячо поприветствовала; затем с любезной улыбкой подала руку Викхему, который шел вслед за своей женой, и пожелала им обоим счастья с таким энтузиазмом, который не оставил сомнений, что так оно и будет.

Мистер Беннет, к которому они потом обратились, встретил их далеко не так приветливо. Наоборот – его и без того суровое лицо стало еще более суровым, и говорил он сквозь зубы. Непринужденной самоуверенности молодых было достаточно, чтобы его разозлить. Элизабет стало противно, и даже старшая мисс Беннет была неприятно поражена. Какой Лидия была, такой и осталась: несдержанной, бесстыдной, шумящей, неуемной и бесцеремонной. Она по очереди дергала своих сестер, требуя от них поздравлений, а когда наконец все они уселись, живо осмотрела комнату, подметив при этом некоторые изменения, которые произошли в ней, а потом сказала, смеясь, что давно она у них не была.

Викхем тоже выглядел не менее уверенным в себе, чем Лидия, но его манеры были всегда настолько приятными, что если бы характер его и обстоятельства бракосочетания были такими, как следует, то его улыбки и непринужденное поведение во время официального родство вызвали бы общий восторг. Элизабет раньше и понятия не имела, что он может быть таким самоуверенным; и она села, решив больше никогда не устанавливать границ дерзости наглого человека. Поэтому покраснела именно она, и покраснела Джейн, а щеки тех, кто вызвал их смятение, не претерпели никаких изменений цвета.

Разговоров хватало. Молодая и ее мать никак не могли переговорить друг друга; а Викхем, которому выпало сидеть рядом с Элизабет, начал спрашивать о своих знакомых в их округе с доброжелательной непринужденностью, на которую Элизабет не могла ответить с той же степенью доброжелательности и непринужденности. Казалось, что у них остались только самые приятные воспоминания. Прошлое вспоминалось безболезненно; Лидия сама подводила разговор к темам, которых ее сестры не решились бы коснуться ни за что на свете.

– Вы только подумайте, – сказала она, – прошло уже три месяца с тех пор, как я уехала, а кажется, что прошло всего две недели! А сколько всего произошло за это время! Боже правый! Когда я уезжала, то и не думала, что выйду замуж! Хотя я часто думала, что было бы весьма неплохо это сделать.

Ее отец поднял глаза, Джейн расстроилась, а Элизабет красноречиво посмотрела на Лидию; но она, никогда не слышавшая и не видевшая того, чего решила не замечать, так весело продолжала:

– Ой, мамочка, а наши соседи знают, что я сегодня вышла замуж? Я боялась, что не знают, поэтому, когда мы обгоняли Уильяма Гулдинга в его двуколке, мне захотелось, чтобы он об этом узнал; поэтому я опустила окно с его стороны, сняла перчатку и положила руку на рамку окна, чтобы он мог видеть кольцо, а затем улыбнулась и поклонилась ему, словно какая-то гранд-дама.

Терпение Элизабет лопнуло. Она встала и выбежала из комнаты; и больше не возвращалась, пока не услышала, как все ушли через холл в столовую. Тогда она снова присоединилась к ним – и как раз вовремя, потому что успела увидеть, как Лидия, щеголяя, подошла к матери с правой стороны, и услышать, как она сказала своей старшей сестре:

– Ага, Джейн! Теперь я буду сидеть на твоем месте, а ты – подвинешься подальше, я теперь – замужняя женщина.

Что-то не похоже было, что со временем у Лидии появится хоть какая-то сдержанность, которой раньше ей совсем не хватало. Наоборот – она стала еще более бесцеремонной и веселой. Ей хотелось как можно скорее увидеться с тетушкой Филипс, Лукас и со всеми соседями, чтобы услышать, как те зовут ее «миссис Викхем»; а пока она сразу же после обеда побежала к миссис Хилл и двум служанкам, чтобы похвастаться своим замужеством и показать им обручальное кольцо.

– Ну что, мама, – сказала она, когда все вернулись в комнату для завтрака, – какого ты мнения о моем муже? Привлекательный мужчина, правда? Мои сестры просто лопнут от зависти. Что ж, буду надеяться, что им хоть немного повезет так, как повезло мне. Надо им ехать в Брайтон. Там надо искать мужчин. Жаль, матушка, что мы все туда не поехали.

– Действительно, жаль; была бы на то моя воля, то поехали бы. Но, Лидонька, мне совсем не нравится, что ты едешь так далеко. Это что – обязательно?