Гордость и предубеждение (др. перевод)

Остин Джейн

– Истинная правда, – сказала Элизабет, – хотя мне как-то не приходило в голову. Его долги выплачиваются, и даже ничего не останется! Ой! Не иначе, как все это – затея моего дядюшки. Какой он щедрый и добрый человек! Но боюсь, как бы это не подорвало его собственные финансы! Тут нельзя было обойтись малыми деньгами.

– Конечно же, – сказал мистер Беннет. – Викхем будет дураком, если согласится жениться на ней ни на фартинг меньше, чем за десять тысяч фунтов. Мне бы не хотелось иметь о нем такое плохое мнение в самом начале нашего родства.

– Десять тысяч фунтов! Не приведи Господь! Как же вернуть хоть половину такой суммы?!

Мистер Беннет ничего не сказал в ответ, и они молча пошли дальше,

углубившись в свои мысли, пока не добрались до дома. Отец пошел в библиотеку писать письмо, а девушки вошли в столовую.

– Неужели они действительно поженятся?! – воскликнула Элизабет, как только они остались вдвоем. – Все это так странно! И вот такой развязке мы должны радоваться! Мы должны радоваться их бракосочетанию, несмотря на ничтожность шансов на их счастливую супружескую жизнь и при всей мерзости его персоны! О, бедная Лидия!

– Я утешаю себя мыслью, – ответила Джейн, – что он никогда не женился бы на Лидии, если бы действительно любил ее. Хотя наш добрый дядя и сделал кое-что для того, чтобы оплатить его долги, я не думаю, что речь шла о сумме десять тысяч фунтов или около того. У него есть собственные дети, а может, будут еще и новые. Как же он сэкономит даже пять тысяч фунтов, не то что десять?

– Если мы когда-нибудь сможем узнать о сумме долгов Викхема, – сказала Элизабет, – а также о том, сколько средств выделяется на Лидию с его стороны, тогда разведаем точно, сколько денег потратил на них мистер Гардинер, потому что Викхем не имеет за душой и ломаного гроша. Всю жизнь мы будем в долгу перед дядюшкой и тетушкой за их доброту. Они предоставили ей убежище, обеспечили личную защиту и поддержку, и это – такая жертва с их стороны, за которую мы вечно должны быть им благодарны! В настоящее время Лидия уже должна быть у них. Если перед лицом такой доброты ей не станет сейчас стыдно, то она вообще не стоит того, чтобы быть счастливой! Представляю, как она будет чувствовать себя, когда встретится с тетушкой!

– Мы должны попытаться забыть все, что произошло, с каждой стороны, – сказала Джейн. – Я надеюсь – я верю в то, что они будут счастливы. Его согласие жениться на ней, по моему мнению, является доказательством того, что он начинает мыслить в правильном направлении. Их любовь друг к другу заставит их стать рассудительнее; и я утешаю себя мыслью, что, поженившись, они будут жить так спокойно и разумно, что со временем все забудут об их прежнем безрассудстве.

– Они вели себя так, – ответила Элизабет, – что ни я, ни ты – никто и никогда не забудет, каким было их поведение. Об этом даже не стоит говорить.

И только сейчас девушки поняли, что их мать, возможно, до сих пор не знает о том, что произошло. Поэтому они пошли в библиотеку, чтобы спросить у отца, не желает ли он, чтобы они обо всем этом ей рассказали. Не отрывая глаз от письма, которое он писал, мистер Беннет холодно ответил:

– Как хотите.

– А можно взять с собой дядюшкино письмо?

– Берите все, что вам нужно, и убирайтесь.

Элизабет взяла письмо со стола, и они вместе пошли на верхний этаж. Обе младшие сестры – и Мария, и Китти – были с миссис Беннет. Это означало, что новость можно было сразу сообщить всем. После небольшой подготовки к получению хорошего известия письмо было зачитано вслух. Миссис Беннет едва сдерживала свои эмоции. Как только Джейн прочитала о надеждах мистера Гардинера, что Лидия вскоре выйдет замуж, радость ее вырвалась наружу и с каждым новым предложением становилась все более бурной. Теперь она была такой же неистовой от восторга, как раньше – неусидчивой от тревоги и раздражения. Ей достаточно было знать, что ее дочь выходит замуж. Будет ли она счастлива в браке – ее не интересовало, воспоминания о недостойном поведении дочери не сдерживали ее восторг.

– Моя дорогая, моя дорогая

Лидия! – воскликнула она. – Как все это прекрасно! Она выходит замуж! Я снова ее увижу! В шестнадцать лет – и уже замужем! Мой добрый, щедрый зять! Я знала, что так и будет, я знала, что он все уладит. Как я хочу скорее ее увидеть! И дорогого Викхема тоже! Но платье! Свадебное платье! Я сейчас же напишу о нем своей сестре миссис Гардинер. Лиззи, дорогая моя, сбегай вниз к отцу и спроси, какое приданое он ей назначит. Постой, постой, я пойду сама. Китти, подергай звонок, позови Хилл. Я быстро оденусь. Моя дорога Лидия! Нам так будет весело вместе, когда мы встретимся!

Ее старшая дочь пыталась утолить этот неудержимый поток эмоций, направляя мысли своей матери в сторону тех обязательств, которые наложил на них поступок мистера Гардинера.

– Потому что этой счастливой развязкой, – добавила она, – мы во многом обязаны его доброте. Я убеждена, что он дал обещание поддержать мистера Викхема материально.

– Ну и что? – воскликнула миссис Беннет. – Иначе и быть не может; а кто еще должен это делать, если не ее собственный дядя?! Если бы у него не было собственной семьи, то все его деньги, конечно, достались бы мне и моим детям; и это вообще случилось впервые, что нам от него что-то перепало, за исключением нескольких подарков. Что же, я очень рада! Вскоре одна из моих дочерей выйдет замуж. Миссис Викхем – звучит очень хорошо. А в июне ей исполнилось только шестнадцать. Джейн, дорогая моя, я так волнуюсь, что не могу писать; поэтому я буду диктовать, а ты будешь писать за меня. Что касается денег, то этот вопрос мы решим с вашим отцом позже, а о нарядах нужно позаботиться немедленно.

И она принялась рассуждать о ситце, муслине, батисте и уже хотела даже диктовать чрезвычайно щедрые заказы, как Джейн – не без труда – убедила ее подождать, пока отец не освободится, чтобы с ним посоветоваться. Один лишний день, отметила она, не решает почти ничего, а мать ее была так счастлива, что проявила упрямство меньше, чем обычно. Но вскоре в голову ей пришли другие планы.

– Вот только оденусь, – заявила она, – и пойду в Меритон, чтобы рассказать эти хорошие новости своей сестре Филипс. А когда я вернусь, то еще смогу зайти к леди Лукас и миссис Лонг. Китти, сбегай и скажи, чтобы подавали карету. Мне не помешает немного проветриться. Девушки, вам что-то надо в Меритоне? Ага, вот идет Хилл. Хилл, дорогая, ты уже слышала добрую весть? Мисс Лидия выходит замуж; поэтому на ее свадьбу каждому из вас достанется чашка пунша – вот погуляете!

Миссис Хилл тут же принялась выражать свою бурную радость. Элизабет тоже получила свою долю поздравлений, а потом, устав от этой глупости, спаслась бегством в свою комнату, чтобы остаться наедине со своими мыслями. Так, ситуация бедной Лидии действительно плохая, и это – в лучшем случае, но надо благодарить Бога, что она не является еще худшей. Элизабет хорошо это понимала; и хотя, заглядывая в будущее, у нее не было никаких резонных оснований рассчитывать ни на их тихое семейное счастье, ни на богатство и уважение общества, все же, вспоминая свои страхи только каких два часа назад, она прекрасно понимала, как им всем повезло.

Раздел L

Мистер Беннет – до того, как наступил настоящий период его жизни, – часто имел желание не тратить весь свой доход, а откладывать ежегодно некую сумму для содержания своих дочерей и жены на тот случай, если она его переживет. Теперь это желание стало еще сильнее. Если бы он выполнил свой долг в этом, то Лидия не была бы в долгу перед своим дядей за то, что тот своими деньгами спас ее честь и обеспечил приличное будущее. Тогда радость от того, что они заставили одного из самых ничтожных молодых людей Великобритании жениться на его дочери, не была бы такой бурной.