Гордость и предубеждение (др. перевод)

Остин Джейн

От лавки, на которой она сидела, и от этих мыслей ее оторвали чьи-то шаги – кто-то к ней приближался; и прежде чем она успела свернуть на другую тропу, ее «перехватил» Викхем.

– Не прервал ли я вашу уединенную прогулку, уважаемая свояченица? – сказал он, подходя к ней.

– Конечно же, прервали, – ответила Элизабет, улыбнувшись, – но это не значит, что это вмешательство обязательно нежелательно.

– Было бы жаль, если бы это действительно было так. Мы с вами всегда были хорошими друзьями, а теперь мы даже больше, чем друзья.

– И то верно.

А другие тоже вышли прогуляться?

– Не знаю. Миссис Беннет и Лидия поехали в карете в Меритон. А знаете, моя уважаемая свояченица, от наших дядюшки и тетушки я узнал, что вам выпала честь побывать в Пемберли.

Элизабет ответила утвердительно.

– Я вам почти завидую, однако для меня это было бы слишком, иначе я обязательно заехал бы туда по дороге в Ньюкасл. Думаю, вы видели старую экономку? Бедная Рейнольдс, она меня всегда так любила. Но, пожалуй, обо мне она вам ничего не сказала.

– Нет, сказала.

– И что же она сказала?

– Сказала, что вы пошли в армию, и опасалась, что… что дела ваши не слишком хороши. Вы же знаете – на таком большом расстоянии все каким-то образом выглядит иным, чем оно есть на самом деле.

– То-то же, – ответил Викхем и прикусил губу.

Элизабет надеялась, что заставила его замолчать, но вскоре он продолжал:

– Я очень удивился, когда в прошлом месяце увидел в Лондоне Дарси. Мы случайно встречались несколько раз. Интересно – что он там делал?

– Наверное, готовился к своему браку с мисс де Бург, – ответила Элизабет. – Не иначе, как случилось что-то очень важное, если он приехал в город в это время года.

– Конечно. Вы видели его, когда были в Лэмбтоне? Если я правильно понял Гардинеров, то видели.

– Да, и он познакомил нас со своей сестрой.

– И она вам понравилась?

– Очень понравилась.

– Я тоже слышал, что за последние год-два она стала намного лучше. Когда я в последний раз ее видел, она не подавала никаких особых надежд. Я очень рад, что она вам понравилась. Надеюсь, ей повезет в жизни.

– Я тоже такого мнения, потому что она уже пережила самый тяжелый – подростковый – период.

– А вы не проезжали село Кимптон?

– Что-то не припомню.

– Я сказал об этом селе потому, что это и есть приход, который я должен был получить. Удивительно красивое место! И пасторат там прекрасный! Он удовлетворил бы меня во всех отношениях.

– А вам бы понравилось произносить проповеди?

– Еще как! Я относился бы к этому как к части своих обязанностей, быстро привык бы, и это бы меня совсем не тяготило. Конечно, жалеть не следует, но это было бы именно то, что мне нужно! Спокойствие и уединенность такой жизни прекрасно соответствовали бы моим представлениям о счастье! Но этому не суждено быть. Вы не слышали – Дарси ничего не говорил об этих обстоятельствах, когда вы были в Кенте?

– Я слышала, причем от лица, которому можно доверять меньше, чем мистеру Дарси, что приход должен вам достаться только при выполнении определенных условий и в зависимости от воли нынешнего хозяина.

– Ага, значит,

вы слышали! Да, что-то подобное в завещании было – я об этом сразу вам сказал, вы же помните.

– А еще я слышала, что было время, когда проповедование не казалось вам таким привлекательным делом, как сейчас, и вы даже заявили о своем решении не принимать духовный сан и стали требовать соответствующей компенсации.

– Значит, вы и это знаете! Что ж, здесь тоже есть определенная доля истины. Помните, что я говорил вам по этому поводу, когда мы с вами впервые об этом говорили?

В это время они уже успели подойти почти к двери дома, потому что Элизабет, пытаясь избавиться от Викхема, двигалась быстро; не желая – ради своей сестры – раздражать его, она только и сказала, улыбаясь, в ответ:

– Да хватит вам, мистер Викхем; мы же с вами свояки! Давайте не будем ссориться из-за прошлого. Надеюсь, что в будущем наши мнения будут совпадать.

Элизабет протянула руку; Викхем поцеловал ее с упорной галантностью, хотя был крайне поражен и не знал, что делать, и они вошли в дом.

Раздел LIII

Мистер Викхем настолько удовлетворился этим разговором, что больше никогда не решался сам и не побуждал свою уважаемую свояченицу поднимать тему, которая во время нее обсуждалась; а Элизабет удовлетворилась тем, что сказала достаточно для того, чтобы заставить его замолчать.

Вскоре наступил день, когда Викхем и Лидия должны были уехать; миссис Беннет пришлось смириться с разлукой, которая, учитывая то, что мистер Беннет не согласился с ее предложением ехать всем в Ньюкасл, должна была занять не менее года.

– Ой, Лидочка! И когда мы снова с тобой увидимся? – плакала она.

– О Господи, не знаю! Видимо, не ранее, чем через два-три года.

– Ты пиши как можно чаще, дорогая.

– Обязательно. Но ты знаешь – замужним женщинам писать некогда. Пусть сестры мне пишут. Им все равно больше нечего будет делать.

Мистер Викхем попрощался более эмоционально, чем его жена. Он улыбался, говорил много комплиментов и вообще – имел бравый вид.

– Никогда не встречал таких замечательных парней, как он, – сказал мистер Беннет сразу после того, как они вышли из дома. – Только и делает, что подобострастно скалится и пытается всем нам угодить. Меня просто распирает от гордости за него. Не побоюсь утверждать, что с зятем нам повезло даже больше, чем сэру Уильяму Лукасу.

Из-за разлуки с дочерью миссис Беннет несколько дней ходила мрачной.

– Я часто думаю, – сказала она, – что нет ничего хуже разлуки с родственниками. Такое ощущение, что все тебя бросили.

– Вот видите, мама, что бывает, когда дочь выходит замуж, – сказала Элизабет, – радуйтесь теперь тем, что ваши остальные четыре дочери еще не замужем.

– Дело не в этом. Лидия покинула меня не потому, что вышла замуж, а потому лишь, что полк ее мужа находится, к сожалению, очень далеко. Вот если бы он стоял ближе, то ей не пришлось бы уезжать так быстро.