Гордость и предубеждение

Yukimi

– Билл!
– возмущённо воскликнула Кейт.
– Ты говоришь, как наша матушка! Как тебе не стыдно. Я не могу даже помыслить, что он может питать ко мне какие-то чувства, помимо дружбы!

– Он влюблён и влюблён бесповоротно, милая Кейти! Скажи, как можно не любить тебя?

– Ах ты!
– Кейт рассмеялась, вырываясь. Билл снова попытался схватить её за руки, но она, смеясь, вскочила.
– Подлый мальчишка!

Сестра покинула его комнату, а Билл опрокинулся на кровать, счастливо и мирно глядя в темный потолок. На душе было легко и свободно.

***

Не стоит удивляться, что тесная дружба старших детей

Томсонов и арендаторов поместья Мэйндор не прошла мимо глаз соседей. Вовсю строились слухи и предположения касательно ухаживаний Уильяма за мисс Адамсон, даже соперничества за руку её между ним и Одри, волочением мистера Адамсона за Кейт и прочие. Матушка Билла также не упускала случая посудачить на эту тему. Она уже спала и видела две прекрасные свадьбы, намертво скрепившие бы её семейство с Адамсонами. Мистер Адамсон смотрел на это более спокойно, в дискуссиях по обыкновению не участвовал. Был лишь один молодой человек, которого не устраивали подобные слухи. Возвращение мистера Одри к друзьям было прекрасно известно в стоящем в деревне полку. Мистер Дариан Картер совершенно не был счастлив этому факту. Навестив семейство Томсонов вскоре после приезда Одри, он не преминул сообщить всем, что мистер Одри, вероятно, попытается похитить какую-либо из прекрасных дочерей миссис Томсон, поскольку их красота столь восхитительна, что нельзя пройти мимо. Подобные неприличные замечания и нехорошие слухи об Одри, которые старался распускать офицер, раздражали Уильяма, однако он старался не вступать в конфронтацию. Картер также не оставлял без внимания юного Томсона, каждый раз втягивая его в разговор. Однако тот поцелуй вселил в Уилла стойкое недоверие к молодому человеку, благодаря чему он теперь постоянно держался настороже.

Через несколько дней после признания Уилла сестре в Мэйндора давался бал. Не стоит удивляться, что это взволновало всех жителей окрестностей. В особенное волнение пришла матушка, поскольку полк и полковник Фостер с супругой были также приглашены. Младшие дочери Томсонов бегали по лавкам в поисках лучших лент, а Люси не отпускала от себя мистера Картера, заставляя того выбирать лучший цвет. Разумеется, каждый такой поход не обходился без Уилла, поскольку отец совершенно не хотел, чтобы Люси сбежала с каким-нибудь офицером. Не было ничего скучнее, чем оставаться вдали от Одри в компании младших сестёр и дотошного Картера. Но Билл умело изображал заинтересованность.

Бал должен был стать последним крупным событием для Билла дома, поэтому, хоть он и не признавался, он ждал его с нетерпением. Ему хотелось порадовать матушку и отца напоследок, ведь он не знал, когда вернётся снова.

В вечер бала он вышел из коляски перед поместьем Мэйндор, кутаясь в плащ. Зима вступала в свои права, оттесняя осень. Он пропустил вперёд сестер и мать, а сам вошёл позади отца в холл. Было шумно и гремела музыка. Передав плащ лакею, Билл прошёл в залу, выискивая глазами Генри, однако тот, как и хозяева бала, все ещё не появились. Скучая, он встал у стены, рядом с ним присела Кейт. Младшие сёстры тут же выбрали себе офицеров (Люси танцевала первый танец с Картером), да и Кейт не смогла уклониться от танца. Отец стоял рядом с Биллом.

Наконец открылись двери и появились Адамсоны и Одри. Лучась улыбкой, мистер Адамсон поблагодарил всех за то, что пришли, и предложил веселиться от души. Сам же он, заметив в толпе танцующих Кейт, двинулся к ней,

очень быстро украв девушку у её партнера по танцу. Мисс Адамсон и мистер Одри подошли к Уильяму. Тот сдержанно кивнул и пригласил девушку на танец, за что заслужил легкую улыбку от Одри. Тот же вступил в беседу с мистером Томсоном, которому чрезвычайно импонировал сдержанный и умный мужчина.

Танцы продолжались, гремела музыка, и, передав мисс Адамсон мистеру Одри, Уильям вышел на балкон, держа бокал с вином. Здесь музыка казалась приглушенной, а людей не было. Однако тут же рядом с ним оказался мистер Картер, закуривая папиросу.

– Прекрасный вечер, не находите?
– спросил офицер, улыбаясь молодому человеку.

– Да, вы правы, - ответил Уилл, которому совершенно не хотелось продолжать этот разговор.
– Хозяева постарались на славу.

– Милейшие люди. Адамсоны за все время показали себя с чрезвычайно положительной стороны, - продолжил Картер.
– И даже мистер Одри кажется приятным собеседником, однако…

Уильям напрягся, сжимая край перил крепче.

– Однако?..
– переспросил он чуть более высоким голосом чем обычно.

– Однако я, наученный горьким опытом, привык не доверять его маске, - закончил мысль Картер.
– Вы, должно быть, в связи с тесным общением с этим человеком, могли заметить, что он невероятно гордый, я бы даже сказал, излишне самодовольный человек. Как и его сестра. Любое слово в свой адрес они воспринимают в штыки, хотя чего ещё ожидать от семейства Одри… Он, должно быть, считает нас слишком низкого происхождения по сравнению с ним. Ведь он даже не пустил наш полк на порог Памберли и не устроил ни одного бала, хотя их семья считается самой богатой в той округе, но, видимо, и самой самодовольной…

– Позвольте!
– перебил мужчину взбешённый Уильям.
– Попрошу вас не высказываться столь нелицеприятно о мистере Одри в присутствии меня. Я считаю, что человека лучшего воспитания и чести сложно найти! Я глубоко уважаю и почитаю мистера Одри и не позволю говорить подобное о нем!

– Ох, простите мою бестактность, - проговорил ледяной голос за спиной Уильяма.
– Я совершенно не хотел мешать вашему разговору.

Томсон стремительно обернулся и увидел Генри, ледяным взглядом смотрящего на Картера.

– О, вы ничему не помешали, мистер Одри, - улыбнулся Картер, докуривая папиросу.
– Позвольте откланяться.

С холодным спокойствием мистер Одри отвесил лёгкий поклон офицеру. Уильям стоял, примёрзнув к перилам, дрожа от ярости и холода. Стоило исчезнуть мистеру Картеру, как Одри положил Биллу руку на плечо.

– Пойдём, - проговорил он, слегка сжимая плечо юноши.
– Пойдём, - он дёрнул, и Уилл наконец сдвинулся с места. Они прошли вдоль балкона и вышли в пустующее крыло, а затем привычно свернули в библиотеку.

Здесь, закрыв плотно дверь, Одри притянул к себе юношу, который мертвой хваткой вцепился в его одежду.

– Этот подлый человек! Как он может распускать подобные слухи о тебе!
– зло и глухо проговорил он.
– Я не могу терпеть, когда он начинает нести всю эту чушь про тебя и то, что ты неприятен и нелюдим! Ведь я знаю, что ты…

– Он прав лишь отчасти, - с лёгкой грустью произнёс Генри.
– Я действительно являюсь человеком замкнутым и нелюдимым и не отличаюсь гостеприимностью. А происхождение играет весомую роль в моей семье.