Гордость и предубеждение
Шрифт:
– Нет, не моя, - опровергнул он ее догадки, но следующие его слова испугали ее еще больше, - это вашего брата, - Джорджина вскрикнула и упала без чувств ему на руки.
Он успел подхватить невесомую девушку и занес ее внутрь. Ближайшего слугу он попросил о стакане воды и спирте, и те засуетились, приводя ее в чувство. Сам же Уилл торопливо взбежал по лестнице в кабинет мистер Адамсона. Того не было. Тогда, чтобы не терять времени даром, он взял лист бумаги и перо и принялся быстро строчить, ставя кляксы и не следя за красотой письма. Он коротко изложил все произошедшее (ту версию, что предложил барон), затем попросил не беспокоиться и ждать
После этого он, не запечатывая, оставил письмо на столе и бегом спустился по лестнице. Мельком увидев себя в зеркале, он изумился: он, казалось, постарел лет на пять, вся одежда в брызгах крови, а лицо мокрое, с красными глазами. Он стремглав бросился в свою комнату, скидывая одежду и надевая что-то чистое, и уже в дверях столкнулся с Джорджиной.
– Скажите мне! – она вцепилась руками в лацканы его сюртука. – Где он?
– Не переживайте, - он, пытаясь сохранить спокойствие, мягко отцепил ее пальцы от своей одежды. – С ним все будет хорошо. Он сейчас спит, врач уже осмотрел его. Постельный режим неделю и обильное питье. Я напишу вам, как он придет в себя! – с этими словами он проскользнул мимо нее, отводя ее умоляющие руки и бросился прочь, словно боясь, что он тоже не выдержит. Эта очевидная ложь, как он надеялся, должна успокоить девушку, но поверит ли она ей – это другой вопрос.
Оседлав свежую лошадь, он пустил ее во весь опор по дороге, уносясь прочь из тихого и мирного Мэйндора. Сердце его стучало где-то в горле, когда он поднимался по лестнице гостиницы. В дверях он не медлил, войдя быстрым шагом. Он так торопился, что не заметил задремавшего барона в кресле у камина, проходя мимо него в комнату, где лежал Одри.
Тот не изменился, все также выглядел мирно и спокойно, словно спал глубоким сном. Томпсон рухнул на колени у кровати без сил, протягивая руки и беря ими холодную ладонь Генри. Он уперся лбом в кровать, молясь о том, чтобы тот поскорее проснулся, и не заметил, как от сильных переживаний утра и изматывающей скачки его мгновенно сморил сон. Прямо вот так, словно он молился на Генри, крепко держа его руку.
Барон, зашедший в комнату некоторое время спустя, не стал его будить, лишь плотно закрыл дверь, чтобы не дай бог никто не увидел эту картину, от которой щемило сердце. Генри точно был в хороших руках и обязан был очнуться.
*
Уилл проснулся от того, что кто-то мягко поглаживал его по голове. Спросоня он не сразу сообразил, что происходит и почему тело так затекло, но спустя секунду он окончательно проснулся и открыл глаза. На него, устало улыбаясь, сверху смотрел Генри.
– Спасибо, Господи, - одними губами произнес Томсон, проглатывая слезы.
========== Глава 24. Конец. ==========
– Я увезу тебя отсюда, - тихо проговорил Генри, мягко поглаживая его волосы. Уилл угукнул, не уточняя, впрочем, что сил у Генри не хватит даже на то, чтобы самостоятельно встать с кровати, и он сам не пустит его никуда ближайшие две недели точно. – Не плачь, милый. Видишь, я живой.
– Это пока, - выдавил из себя Уильям. – Пожалуйста, выздоровей. Это ведь все… из-за…
– Это не из-за тебя, - оборвал его резко Одри. – Прекрати это. Я сам так решил, а джентльмены отвечают за свои слова. И я выздоровею. Как моя сестра отнеслась к этому объявлению?
– Я прошу прощения за это. Мисс Одри была готова ехать прямо сейчас, но я удержал ее. Однако,
– Что случилось? – беспокойно спросил мужчина, пытаясь приподняться.
– Я совершенно забыл, что обещал написать вашей сестре, как только вы очнетесь! – от стыда молодой человек перескочил на «вы» и даже не заметил этого.
Одри мягко усмехнулся.
– Не переживай. Ты можешь написать ей сейчас.
– Я так и сделаю, немедленно, - Уилл поднялся на ноги и выскочил из комнаты. Он сбежал вниз, чуть не скатившись по лестнице кубарем, и у первого попавшегося слуги попросил бумагу с пером. Затем также бегом он вернулся обратно и, запыхавшись, опустился у стола в комнате Генри. – Я напишу ей, что вы упали с лошади, как посоветовал барон. Он сказал, что не стоит сообщать о дуэли, дабы не привлекать лишнее внимание властей. Однако маловероятно, что твоя сестра поверит, что ты упал с лошади, потому ты потом сам ей объяснишь… - он поднял взгляд на Генри, который внимательно наблюдал за ним, и, увидев кивок, продолжил писать. Затем свернул письмо и запечатал каплей воска.
– Я отнесу вниз, - сказал он, выходя из комнаты.
Одри откинулся на подушках, которые ему подложили под спину, дабы привести в почти полусидячее положение. Невероятно болело в груди, и дышать было тяжело, маленькими глотками воздуха. Умирать не хотелось, и мистер Одри и не собирался. Однако данный эпизод, эта комичная дуэль, доказала ему, что им с Уиллом не место в этой деревне, в этом городе и с этими людьми. Картер был первым, но он, разумеется, не станет последним. Таких будет еще много. В их век подобные отношения – под строжайшим запретом, и настоящее чудо, что он и Уилл нашли друг друга. Мужчина слабо улыбнулся, не веря, что он действительно нашел Томсона.
Тот как раз показался в дверях, запыхавшийся, красный, влетевший к нему в комнату.
– Зачем ты поднялся? – строго спросил он, метнувшись к нему. – Тебе запретил врач, как минимум две недели.
Одри ничего не сказал, лишь молча смотрел на него.
Наверное, такие моменты и составляют подлинное счастье, решил он, пока Уильям активно отчитывал его.
*
– Прости, Кейт, мы вынуждены уехать как можно скорее, - упрашивал молодой человек сестру, которая обеспокоенно сжимала его ладони. – Не переживай, все будет хорошо.
– Ты абсолютно в этом уверен? – она бросила взгляд вглубь коляски, где на подушках откинулся слишком уж бледный мистер Одри, совершенно не подходивший под понятие «хорошо».
– Я уверен, доктор разрешил, - Уилл кивнул, выпуская ее ладони. Они прощались около поместья Мэйндор.
Две недели Уилл провел у постели больного, пока доктор наконец не дал согласие на перевозку больного в Памберли. Томсон было запротестовал, но Одри твердо решил более не злоупотреблять гостеприимством барона Оранского и уехать домой как можно скорее. Сам барон также был против, но противопоставить слову мистера Одри не смог никто, даже Джорджина. Сестра, казалось, потеряла несколько лет жизни, впервые увидев брата, однако рюмка коньяка, разрешенная встревоженным Одри, привела ее в чувство. Она долго ругала Генри за неосторожность и Уилла за очень уж неаккуратное сопровождение, а под конец лекции запретила Одри ездить верхом. Смех, поднявшийся в комнате, привел ее в чувство, девушка смутилась и убежала, однако вскоре вернулась и даже великодушно прочитала пару глав вслух для больного.