Гордость и страсть
Шрифт:
Розали хихикнула:
— Ты действительно так думаешь?
— Уверена в этом, — искренне ответила Амалия.
Их путь лежал вдоль берега реки Твид, и хотя Амалия не сводила глаз с дороги впереди, она умудрялась не упускать из виду сэра Харальда и Гарта. Скоро ей пришло в голову, что едва ли у нее будет возможность осадить Харальда, потому что Гарт отправил его вести основную часть отряда, едущего сзади.
Четыре вооруженных всадника скакали впереди их кавалькады, но Изабелла не любила ездить в клубах пыли, поэтому никогда не позволяла большему количеству людей ехать впереди, если только не становилось известно о какой-либо потенциальной угрозе в той местности, через которую она проезжала.
Как командующий рыцарь, Гарт ехал с Передовым отрядом, и Амалия любовалась тем, как легко он управляет своим скакуном. Время от времени он подъезжал к принцессе.
Леди Аверил и Нэнси, как обычно, ехали по очереди рядом с Изабеллой, еще одна дама ехала следом либо со Сьюзен, либо с Сибиллой. Нэнси сейчас была со Сьюзен, и Сибилла вскоре вернулась, чтобы встать третьей в ряду с Амалией и Розали.
Они прибыли в Мелроузское аббатство чуть-чуть позже, чем ожидала Изабелла.
Прежде чем увидеть само аббатство на северном берегу реки Твид, немного восточнее того места, где она сливается с рекой Эттрик, они обогнули широкие пастбища, изобилующие блеющими овцами, и проехали через сады и луга, где паслись стада коров. Земли аббатства были обширны.
Когда они спускались с холма через пестреющий яркими цветами луг, Амалия печально взирала на обугленные и разрушенные стены когда-то великолепного аббатства. До разрушения оно простояло на этой земле более двухсот пятидесяти лет.
Большая часть каменной кладки осталась, и монахи восстановили некоторые из зданий, но эта картина вновь напомнила ей, почему шотландцы так ненавидят англичан.
Когда они въехали на усыпанный гравием внешний двор, который когда-то был крытой галереей, в дверях здания капитула появился настоятель в длинном небеленом и некрашеном цистерцианском облачении. Капюшон был откинут, открывая длинное, сильно загорелое и обветренное лицо и курчавый венчик волос с тонзурой.
Теперь, когда они увидели внутреннюю территорию, разрушения показались еще более ужасными. В старину, рассказывала Амалия Изабелле, цистерцианцы никого не впускали в монастырь. Но потом это строгое правило смягчилось. С проломленной во многих местах стеной и разрушенной галереей, внутреннее пространство монастыря теперь начиналось с капитула и было отмечено низкой каменной стенкой.
Восстановленный гостевой домик стоял у поврежденной внешней стены, недалеко от кладбища.
Когда аббат с достоинством вышел приветствовать принцессу, а Гарт быстро спешился, чтобы ей помочь, Розали растерянно огляделась.
— Милостивый Боже! — воскликнула она. — Что здесь произошло?
Изабелла, спешиваясь, оглянулась.
— Англичане сожгли аббатство пять лет назад. Злодеи разрушили прекрасную монастырскую церковь, даже развалили стены. На одно ее восстановление уйдет четверть века, а то и больше.
— Но это же кощунство — разрушить все это! — возмутилась Розали.
— Да, миледи, — сказал настоятель, — но на все воля Божья.
Он повернулся к Изабелле:
— Ваши люди могут, как всегда, разбить лагерь у реки, принцесса. Если им требуется еда или какая-то помощь, стоит только попросить. Мы хотим, чтобы им было удобно.
— Спасибо, — поблагодарила Изабелла. — Урожай нынче на славу.
Монастырские сады и поля были тоже сожжены. Но монахи и послушники засадили их заново, и теперь, пять лет спустя, деревья гнулись под тяжестью плодов.
Леди Аверил окликнула ее, и Амалия, очнувшись от размышлений, быстро спешилась без чьей-либо помощи и поспешила в гостевой домик выполнять свои обязанности.
Фрейлины принцессы с удовольствием отужинали в холле гостевого домика. Еда, которую принесли им послушники, одетые в грубые холщовые одежды без капюшонов, была простой, но обильной. Их мужчины разбили лагерь у реки и готовили себе еду на кострах.
После ужина, когда послушники унесли пустые блюда и убрали дощатые столы, Изабелла извинилась.
— С вашего позволения, — сказала она, — я пойду навещу кладбище.
— Можно мне пройти с вами часть пути? — спросила Амалия.
— Буду рада твоей компании, — ответила Изабелла, поднимая руку, когда Сьюзен встала, готовая присоединиться к ним. — Все остальные — отдыхайте и развлекайтесь, пока я не вернусь.
— Если вы позволите, мадам, мы с Розали удалимся на покой, — произнесла леди Мюррей. — Утром мы отбываем, а сэр Гарт заявил, что хочет выехать пораньше.
Амалия ничего не сказала, только пожелала матери и сестре спокойной ночи. Но когда они с Изабеллой пошли по аккуратной, выложенной камнями дорожке к кладбищу, она заметила:
— Сэру Гарту лучше сегодня помолиться, если он ждет, что моя матушка рано выедет.
Изабелла усмехнулась:
— Твоя мать всегда такая лежебока?
— Раньше не была, — ответила Амалия. — Но еще до замужества Мег она начала проводить дни более праздно. Однако она по-прежнему нетерпима к любым ошибкам других, поэтому, уверена, она продолжает управлять Элайшо твердой рукой.
— Несомненно, так оно и есть, — согласилась Изабелла, когда они подошли к маленькой плетеной калитке в низком каменном заборе, который окружал кладбище. — Ты не захочешь пойти со мной дальше, поэтому оставляю тебя здесь. Не жди меня, — добавила она. — Здесь, вблизи монастыря, безопасно. Я часто брожу по садам и лугам. Тропинка к реке тоже славная.
Поскольку кладбище находилось ближе к садам, чем к реке, и пролом в монастырской стене приглашал ее пойти этим путем, Амалия решила прогуляться к саду, где вскоре нашла грушевые деревья, усеянные плодами.
Уверенная, что монахи не стали бы возражать, она сорвала спелую грушу, вытерла ее об юбку и надкусила. Сок потер по подбородку, вызвав у нее улыбку. Никто не видел ее, поэтому она без колебаний вытерла его рукавом.
Она с удовольствием гуляла среди деревьев, наслаждаясь тихими вечерними сумерками.
Луна появилась над северо-восточным горизонтом, когда Амалия подумала, что пора возвращаться. Но, повернувшись, она увидела, что Изабелла все еще на кладбище, тихонько сидит на каменной скамейке.