Гордые и свободные
Шрифт:
– Как думаешь, чего это они смеются?
– Кто их знает. – Дье оглянулся на господский дом, потом шагнул в кухню. – Мастер Стюарт любит похохотать. Да и мастер Клинок тоже все время улыбается.
Фиби в глубине души считала, что лучше всех на свете улыбается Дьетерономи Джонс. Вот и сейчас он улыбался, глядя на нее сверху вниз. От улыбки глаза у него стали лучистыми и мягкими, как бархатное платье миссис Виктории. Фиби в жизни не встречала такого умного, красивого, гордого негра, как Дье Джонс. И еще он был самым добрым человеком
– Вот мастер Уилл, тот никогда не улыбается, – сказала Фиби. – Только редко-редко чуть раздвинет губы, а глаза все равно грустные.
– Он с тобой по-доброму обращается? – спросил Дье, нахмурившись.
Следов побоев на девочке он ни разу не видел, но ведь всякий знает, как господа поступают с хорошенькими рабынями. С Фиби так нельзя, она еще слишком юная. Сквозь тонкое платье угадывалось неокрепшее, полудетское тело.
Зато личико у нее было – красивей не бывает. Глаза большие и яркие, будто река лунной ночью. Щеки круглые, что твои яблоки, а ротик – сплошное загляденье.
Дье давно к ней приглядывался, все ждал, когда же она наконец подрастет. Но девочка принадлежит Уиллу Гордону. Скорее всего ее выдадут замуж за кого-нибудь из здешних негров. На плантации как раз подросли двое, а то и трое парней. Скоро им будет пора жениться. Когда Дье думал об этом, то не мог заснуть по ночам, а внутри у него все переворачивалось, как во время холеры, которой он когда-то переболел.
– Хозяин обращается со мной по-хорошему. И миз Виктория тоже. Только хворая она. Все кашляет, кашляет. Мама говорит, это плохой кашель. Правда, сейчас время года гнилое. Может, когда подсохнет, хозяйке станет лучше.
На кирпичной дорожке, ведущей к кухне, раздались чьи-то шаги, и Фиби с удвоенным усердием взялась за работу. Дье зачерпнул из ведра воды, а в кухню заглянула Черная Кэсси. Наверно, догадалась, зачем он сюда пришел. А пришел Дье вовсе не за водой. Он поспешно напился и вышел наружу.
– Чего это вы тут делали? – спросила Кэсси.
Фиби склонилась над котлом, сжавшись под подозрительным взглядом матери.
– Ничего такого. Просто болтали о всякой всячине.
– Ты что, ему глазки строила?
– Ничего я не строила, – покраснела девушка.
– Смотри, дочка, от этого парня добра не жди. Не вздумай с ним путаться, поняла?
– Да, мама.
Но Фиби не могла понять, чем это Дье плох. Он хороший. Никогда не говорил ничего скверного – ни про побег с плантации, ни про что другое. Ему нравилось у Стюартов, он много раз это повторял.
Солнце нависло над вершинами гор, горизонт полыхал, охваченный пожаром. Дье подогнал коляску к ступеням веранды, спешился и поднялся на крыльцо, чтобы помочь своему хромому хозяину.
Однако Шавано Стюарт раздраженно отмахнулся от него и вскарабкался на сиденье сам. Устроив искалеченную ногу поудобней, отставил в сторону трость с серебряным набалдашником. Уилл Гордон вышел проводить друга.
– Рад был повидаться с тобой, дружище, – улыбнулся ему Шавано.
– Ты и твой сын всегда желанные гости в моем доме.
Шавано кивнул, глядя на сына, который, вскочив в седло, подъехал к Темпл Гордон.
– Хорошо, что ты так сказал, Уилл, – задумчиво произнес Шавано, отметив, что юная Темпл смотрит на молодого человека с явной благосклонностью. – Мне кажется, что один из нас будет частенько бывать у тебя в гостях.
Шавано остался доволен тем, что увидел. Он давно надеялся, что Клинок женится на дочке Уилла Гордона. Отличный получился бы брак. Можно надеяться на красивых внуков и внучек. Хорошая порода – гордая, сильная. Однако вслух свои чаяния Шавано предпочел не высказывать.
– Думаю, ты прав, – кивнул Уилл Гордон, покосившись на Клинка, – но она совсем еще девочка.
– Нет, она уже женщина. Ты только посмотри на нее.
– Ох, не знаю. – Уилл вздохнул. – Знаешь, отцовские глаза видят по-другому.
– Знаю, – добродушно улыбнулся Шавано. – Но отцовские глаза ошибаются.
– Скорее всего так.
Шавано же смотрел на своего сына и вспоминал те далекие дни, когда его тело сгорало от неистовой страсти. Увы, молодость давно прошла. И дело тут вовсе не в хромой ноге. Просто годы берут свое. Помахав на прощание рукой, старый Стюарт натянул поводья и хлестнул лошадь по крупу. Та, резво перебирая копытами, покатила коляску в направлении дома.
6
Вверх – вниз, вверх – вниз. Фиби методично работала веничком, взбивая масло. Время от времени она останавливалась, чтобы вытереть пот со лба или отмахнуться от назойливой мухи. Было жарко – ни малейших признаков ветерка, даже в тени. Платье было влажно от пота и липло к телу.
Что-то прошуршало в кустах азалии, буйно разросшихся вокруг кухонной пристройки. Фиби замерла, обрадовавшись предлогу приостановить работу. В кустах она разглядела своего младшего братишку, проворно пробиравшегося на четвереньках к кухне.
– Ты еще не закончила? – нетерпеливо прошептал Шадрач.
Фиби опасливо оглянулась на господский дом и покачала головой.
– Уф, жарища какая, – тоже шепотом ответила она. – Тут скоро не управишься.
– Да ну его, твое масло. Идем, никто и не заметит. Миз Виктория лежит без задних ног, а мама гостиную драит. Идем же, а то все утро попусту пройдет.
Фиби колебалась, зная, что ее ждут серьезные неприятности, если узнают, что она исчезла с рабочего места. Но искушение было слишком велико. Оглянувшись на дом, Фиби тоже нырнула в кусты. Вдвоем они быстро бежали по сухой, колкой траве, кружным путем подбираясь к бревенчатому домику школы. Добравшись до угла, брат и сестра остановились. Фиби пыталась отдышаться, сердце ее колотилось от волнения. Следом за Шадрачом она подкралась к открытому окну.