Горькая радость
Шрифт:
— Ты не знаешь, что случилось с Бером?
Долгое общение с Грейс приучило его держать свои эмоции при себе, не показывая виду, что он чем-то озабочен.
— Не понимаю, о чем ты, Грейс.
Она пожала плечами:
— Он изменился. Потерял чувство юмора. Бер был такой весельчак, а сейчас даже не улыбается. Говорит, что дела идут неважно. Вероятно, так оно и есть, раз он урезал расходы на хозяйство. Но мне он ничего не рассказывает.
— Ну и правильно делает, — улыбнулся Джек. — У его компании трудности, это же ясно.
— Но он велел покупать Брайану одежду на вырост. Он хочет, чтобы
— Меня тоже так одевали в детстве, хотя мои родители были вполне обеспеченными. Не одежда красит человека. Грейс, — безапелляционно заявил Джек. — Брайан симпатичный парнишка и останется таким в любой одежке. А ему самому начихать на подвернутые штаны.
Обескураженная Грейс больше не задавала вопросов, но когда ее навестила Эдда, она не удержалась от жалоб:
— Приходится трястись над каждым пенни, а мне это как нож по горлу. Брайан выглядит как беспризорник — это просто скандал! А малыш Джон не вылезает из обносков. Что скажут люди?
— Твои сыновья ничем не отличаются от других детей. Ты рассуждаешь, как Мод, — без всякого сочувствия отрезала Эдда. — Могло быть и хуже, неужели ты не понимаешь? Пока «Перкинс» не разорится, у Бера будет работа. Он ведь помимо зарплаты получает комиссионные с продаж, неудивительно, что его доходы упали. Собери чай, Грейс. Я принесла от родителей сухое печенье.
— Ну, разве это не примета времени? — вздохнула Грейс. — Больше никаких сдобных булочек с джемом и кремом, только сухое печенье. Его хорошо макать в чай, оно не размокает.
— Поэтому я его и принесла. Брайану с Джоном это понравится.
После того как чай был выпит, а печенье съедено, Грейс вытерла белобрысые мордашки и вернулась к теме отсутствия денег.
— Как ты думаешь, когда Бер снова начнет зарабатывать нормально? — спросила она, вытирая кухонный стол.
— Послушай Грейс, хоть ты и нытик каких мало, но с домом справляешься отлично даже без прислуги.
— Все бы отдала, чтобы ее вернуть, но даже я понимаю, что прежнего рая не воротишь, — кисло произнесла Грейс. Она не любила, когда ее называли нытиком. — Сколько еще нам терпеть?
— Чарли Бердам считает, что несколько лет.
— Ха! Он-то по-прежнему купается в деньгах!
— Верно, но он дает работу многим людям, да и Китти тоже. Ты же знаешь, сколько в Вест-Энде брошенных жен. О женщинах никогда не вспоминают, словно мы не существуем вовсе, или же смотрят на нас как на рабынь. В нашей отсталой стране есть только одно пособие для женщин моложе шестидесяти, да и то только в Новом Южном Уэльсе — социальная пенсия для вдов, причем совсем мизерная. Все остальные штаты осуждают нас за мотовство. Наш штат больше всех задолжал Лондону, но если бы федеральные средства делились по справедливости, нам бы не пришлось так много занимать. Виктория и Западная Австралия всегда получают больше других.
Наклонившись вперед, Эдда энергично тряхнула сестру.
— Не впадай в уныние! Это очень важно! Возможно, настанет день, когда тебе понадобится все твое мужество. Не раскисай и не вешай нос!
Во время конной прогулки вдоль берега реки Эдда, расстроенная апатией и недалекостью
— Почему мы до сих пор вместе? — спросила Эдда.
— О, это просто, — ответил Джек, с наслаждением затягиваясь сигаретой. — Ты утонченная соблазнительная женщина, не желающая связывать себя узами брака. Это просто счастье иметь любовницу столь высокого полета. Большинство мужчин довольствуются шлюхами, а ты, Эдда, никогда ею не станешь, даже если у тебя будет сотня любовников.
— Почему? — спросила Эдда, потягиваясь всем своим обнаженным телом.
— Проституция — это образ мыслей, при котором женщина требует платы за свои услуги. И не обязательно деньгами, это могут быть любые материальные и нематериальные блага, но в любом случае заключается сделка. Проституткой женщину делает не секс, а то, как она его расценивает. Мужчины тоже продают себя, но секс — это не их орудие.
— Весьма оригинальное и глубокое суждение для простого скотовода. Но надо признать, именно твой интеллект меня и привлекает. С тобой всегда интересно. Ты отлично выращиваешь картошку, но это никак не отражается на твоем образе мыслей. — Эдда закинула руки за голову. — Значит, тебя ко мне тянет?
— Как обжору к шведскому столу.
— Правда, у меня маловато за пазухой, — шаловливо улыбнулась она.
— Все, что не помещается в рот, уже лишнее.
— Пойдем, потрешь мне спинку, лентяй.
Они обожали принимать душ вдвоем, после чего Эдда меняла одежду, пропахшую лошадиным потом, и садилась с Джеком на кухне, чтобы выпить холодного пива, которое он держал на собственноручно намороженном льду.
— Чарлз Бердам теперь местный герой, — заметил Джек.
— Мой достопочтенный зять действительно герой. Рим строился не за один день, и наша больница не исключение, но он по крайней мере начал что-то делать и вряд ли остановится, пока не доведет все до конца. Деньги на это есть. — Эдда с теплотой — почему не с любовью? — посмотрела на Джека. — Благодаря тебе у нас будут свои кирпичи. Никто и не подозревал, что в Корби есть глина.
— Старый Том знал об этом. В Корби земля неплодородная, поэтому он не расширял свои владения в ту сторону. Ее вообще никто не хотел брать.
— Как ты думаешь, Джек, куда метит Чарли?
— Не понял.
— Он вряд ли ограничится Корундой. Ты не заметил, что все его добрые дела имеют политическую подоплеку? Когда он узнал, что обитателям Вест-Энда не на чем добираться до Корби, чтобы делать там кирпичи, он поехал в Сидней и купил старый двухэтажный автобус. Наши местные механики будут счастливы поддерживать его в рабочем состоянии, если проезд станет бесплатным — неплохо придумано, правда? Чарли вполне по карману купить новый автобус и платить механику. Но если он надумает баллотироваться в парламент, за него проголосует весь Вест-Энд, к какой бы партии он ни примкнул. Он создал новые рабочие места и обеспечил к ним проезд. И все это обошлось ему в какую-то сотню фунтов.