Горький мед любви
Шрифт:
Мы отплыли на следующее утро, до восхода солнца. Рарагю и Тиауи пришли затемно, чтобы проводить меня до взморья. Рарагю много плакала, хотя плавание «Rendeer» должно было продлиться не более месяца. Она, быть может, предчувствовала, что чудесные минуты, проведенные нами вместе, уже не повторятся.
Идиллия закончилась. Вопреки нашим ожиданиям, мирные, радостные часы, проведенные на берегу ручья Фатауа, миновали безвозвратно…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
I
Нуку-хивское «Hors d’oeuye»
Одно название Нуку-Хивы вызывает мысли о ссылке и тюрьме, хотя ничто теперь не напоминает об этом. Вот уже много лет, как ссыльные покинули эту прекрасную страну и пустующая цитадель Тайогае превратилась в развалины. Этот свободный и дикий остров с 1842 года принадлежит Франции; он утратил свою независимость одновременно с островами Таити, Товарищества и Помоту.
В Тайогае, столице острова, живут: несколько европейцев, губернатор, лоцман, епископ-миссионер, монахи, четыре монахини, имеющие здесь школу для девочек, и, наконец, четыре жандарма. А обобранная, лишенная власти королева получает от правительства пенсию в шестьсот франков и солдатский паек на себя и свою семью.
Раньше китоловы любили Тайогае и охотно здесь останавливались. Жители страдали от их набегов — матросы разбредались по хижинам туземцев и бесчинствовали. В настоящее время, благодаря присутствию четырех жандармов, они предпочитают приставать к соседним островам.
Нуку-Хива был прежде густонаселен, но недавние эпидемии, завезенные сюда европейцами, сильно сократили число жителей. Они славятся красотой телосложения. Племя, населяющее Маркизские острова, считается одним из красивейших в мире. Однако требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этим странным лицам и понять их красоту. Местные женщины имеют тонкую талию и крупные, грубые черты лица, внешность их весьма самобытна.
Женщины в Тайогае тоже носят длинные кисейные туники, подстригают и завивают волосы и душатся сандалом. Но в провинции эти костюмы слишком упрощены. Мужчины довольствуются только узким поясом, одежду заменяет татуировка. Они искусно татуируются, но рисунки почему-то покрывают одну половину тела — правую или левую, тогда как другая остается гладкой. Бледно-голубые полосы на лице придают им совершенно дикий вид и подчеркивают белизну белков и зубов.
На соседних островах, редко посещаемых европейцами, еще носят головные уборы из перьев, ожерелья из зубов и клочки черной шерсти в ушах.
Тайогае находится на берегу глубокого залива, окруженного высокими скалистыми горами самых причудливых форм. Густая растительность покрывает всю страну роскошным покровом; весь остров порос лесом и кустарником, и над ним качают верхушками высокие и гибкие кокосовые пальмы.
Многочисленные хижины столицы разбросаны вдоль тенистой аллеи, идущей по берегу моря. Рядом с этой единственной, но очень красивой дорогой есть лесные тропинки, ведущие к горам. Внутренность острова так густо заросла лесом, что сообщение между разными заливами осуществляется морем. На горе находятся старые кладбища маори, которых все боятся и где обитают страшные Тупапагу.
На улицах города почти не видно прохожих; оживленное движение наших европейских городов совершенно незнакомо жителям Нуку-Хивы. Туземцы большую часть дня неподвижно, как сфинксы, сидят перед дверями своих хижин. Они, как и таитяне, питаются фруктами, и трудиться им совершенно ни к чему. Некоторые иногда ходят ловить рыбу, но большинство предпочитает не утруждаться даже ради этого.
Любимое их кушанье называется popoi и состоит из странной смеси плодов, рыбы и грибов, предварительно выдержанных в земле. Оно отвратительно пахнет.
Людоедство, еще существующее на соседнем острове Гиваоа, в Нуку-Хиве давно уже позабыто. Этой переменой общественных нравов они обязаны усилиям миссионеров; во всех прочих отношениях христианство не имеет на них влияния, и свобода их нравов безгранична.
Кое-где еще можно найти изображение их божества. Это существо с отвратительным лицом, похожее на человеческий зародыш. Четыре фигурки этого бога вырезаны на ручке веера королевы.
II
Первое письмо Лоти от Рарагю
Апире, 10 мая 1872 года
О Лоти, мой великий друг,
о мой возлюбленный супруг.
Кланяюсь тебе
во имя истинного Бога!
Мое сердце очень печально —
ты уехал так далеко,
что я не вижу тебя.
Прошу тебя,
о мой милый друг,
когда письмо дойдет к тебе,
напиши мне,
дай знать о твоих мыслях,
чтобы я была спокойна.
Может быть, случилось так,
что твоя мысль отвернулась от меня,
как это бывает с мужчинами,
когда они покидают своих жен.
Нет ничего нового
Теперь в Апире.
Только Тюрири,
моя милая кошка,
очень больна
и, может быть, умрет, когда ты вернешься.
Я кончила свою маленькую речь.
Я кланяюсь тебе.
Рарагю.
III
Королева Ваекегу
Если идти по левой стороне улицы Тайогае, то придешь к светлому ручью в квартале королевы. Гигантское фиговое дерево простирает над королевской хижиной свою печальную тень. В изгибах его корней, похожих на клубки змей, сидят женщины в платьях золотисто-желтого цвета, что придает их лицу красновато-медный оттенок. Лица их суровы и грубы; и они смотрят на вас очень насмешливо. Целый день они сидят в полудреме, неподвижные и безмолвные, как статуи. Это двор Нуку-Хивы — королева Ваекегу и ее служанки. Однако эти женщины, несмотря на суровую внешность, кротки и гостеприимны; они бывают очень рады, если чужестранец сядет рядом с ними, и всегда предложат ему кокосов и апельсинов.
Елизавета и Атериа, две ее служанки, говорящие по-французски, обращаются к вам, по поручению королевы, с наивными вопросами о последней войне с Германией. Они говорят хорошо, но медленно, делая ударение на каждом слове. Сражения, в которых участвовало более тысячи человек, вызывают у них улыбку недоверия — многочисленность наших армий превосходит их воображение. Однако разговор скоро иссякает. Любопытство их удовлетворено, и прием кончен; они снова превращаются в мумии, и как бы вы ни старались их расшевелить, они на вас даже не взглянут.