Горькое молоко -2. Тюремный шлейф
Шрифт:
– О, вот и хозяин штаб – квартиры пришёл, – невнятно, подвыпившим голосом произнёс Беляк. – Присядь, лимонаду налей себе, а хочешь пивка испей с воблой.
Беда сел на топчан рядом с Юркой, снял с себя обувь и поставив её на трубу досыхать, заявил: – Пиво я не буду, а соку томатного с колбаской отведаю. «А откуда такой натюрморт?» – поинтересовался Беда.
– Ты прямо интеллигент, какой – то, будь проще, и народ к тебе потянется, – еле ворочая языком, – проговорил Беляк. – Не забывай, ты же наш дворовый мужик.
– Кончай тарахтеть не по делу, – встрял в разговор Лоб, – Беда парень правильный, знает себе цену. А разговор у него умный
– Ну и что хочешь сказать, шибко грамотный стал, – явно грубил Беляк, – а я вот Теремок в детстве прочитал и про говорящую щуку, и с меня хватит, чтобы жизнь понять. А читать всё подряд, мозги только себе засорять.
– Ты Беляк, узколобо мыслишь, сел с батоном, с батоном и вышел, поэтому не понял жизни. А если бы тебе попались, такие же кореша, как и мне, тогда обогатил бы свой кругозор. Прочитал бы поэму Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо». Я ведь тебя Беляк лет на пять младше, но жизненного опыта у меня не меньше твоего.
Фрол и Гарик внимательно слушали диалог Лба и Беляка.
Юрку Балашова приморило выпитое вино, и он посапывал на топчане, пристроив свою голову на бушлате Лба. Беда молча, жевал сухую колбасу с плавленым сыром, запивая всё это соком.
«Раньше бы Беляк не позволил так с собой разговаривать, никому, тем более Лбу, который до судимости питался из его рук – заметил про себя Сергей. – Значит, Лоб оброс весомым авторитетом на зоне», – догадался он.
Беляк, закурил сигарету и обиженно уставился в хладнокровное лицо Лба, учащённо хлопая своими пшеничными ресницами.
– Мне твой Маяковский до фонаря, но ты Юра говоришь, как будто червонец на зоне масло бил. Ты вот мне базаришь за батон. Думаешь, я не знаю, что это обозначает. Так применимо говорить тем, у кого срок за год не перевалил. Я отмотал два раза по году, но вышел без косяков и таким, как ты, могу смело в глаза смотреть. Наслышаны мы и о тебе. Хорошо толкуют. Молодец! Ты нам спасибо должен сказать. Кто тебя воспитал такого правильного? Примерами нашими жил, такой и получился. А дружи ты с Кривым или Валькой Куркулём, кто бы из тебя вырос? Я уверен, что с их педагогикой, тебя бы не приметили такие авторитеты, как Ромб и Сонет. Кто они такие мы знаем. И если я сижу и пью с тобой вино, значит, я тебя уважаю. Но прошу тебя, не заносись перед нами никогда?
Выслушав Беляка, Лоб налил во все стаканы вина и, подав каждому в руки, сказал:
– Давайте лучше выпьем? Нечего порожняк гнать, хотя напрасно ты Беляк обижаешься, я добро помню, и никогда наглеть в отношении вас не буду. Но, ты тоже хоть и свой в доску, выражения выбирай и Беду не замай, если не хочешь внушение получить от Ивана. Серёга без твоей науки проживёт, у него голова варит. И запомни, маслобойщиком я не был и не буду. Мне это не в кайф, это дело сугубо личное каждого зэка. За падло, не считается и тем более, вслух говорить об этом не принято. А я, сегодня, наверное, схожу к Вальке Маханше, она мне биксу выделит. Всё-таки, на подсосе сидел приличное время. Кровь надо погонять.
Они выпили вино, и все трое закурили. Беда подошёл к спящему Юрке и поправил сползший из подголовья бушлат.
– Зачем ему давали вина пить? В детском доме ему влетит за это, если унюхают, – мрачно вымолвил Беда, – ему и так директор грозит колонией каждый день.
Сергей снял со своей головы шапку, блеснул своей лысиной,
– А свечей зря вы зажгли так много, мы бережём эту клетушку. Стараемся бывать здесь незаметными, чтобы нас никто не видал. Раньше на нас Моня часто облаву здесь делал, но увидав, что мы здесь в шашки и шахматы играем, прекратил нас проверять. А сейчас говорят, он вообще работает в другом месте, поэтому и в подвале не показывался целый месяц. Остальные жильцы нас тоже не беспокоят. Правда сюда никто кроме слесарей ЖКО, не ходит. Продукты хранить в подвале нельзя, тепло очень, или украдут. Хлам всякий держат. Я только зашёл сразу, ощутил запах горящих свечей. Некоторые жильцы дома знают, что мы здесь обитаем, но у нас с ними существует негласный договор. Они нас не трогают, и мы им не вредим, а проводим здесь время только зимой, когда замёрзнем, и уже много лет. А вы за один день можете её спалить. И где мы тогда будем досуг проводить?
– Ты что, Беда, на зоне отсидел? – показывая на бритую голову в шутку, спросил Фрол, – или под Юру Лба косишь, он тоже у нас сегодня забритый.
– С пацанами решили постричься. Скоро все подойдут сюда, увидите, – ответил Сергей.
– Беда, ты за хату свою не переживай, я правила жития помню. Сколько ночей пришлось здесь перекантоваться, одному мне и тебе известно, – успокоил Беду Лоб. – Я с Юркой, от Фаи Куркиной притащил стол и табуретки. Она новую мебель на кухню себе завезла. Думаю, ты возражать не будешь, если я первое время остановлюсь здесь.
– Живи, сколько хочешь, мне не жалко. Крыс сейчас нет в подвале. Коты всех передавили. В туалет ходи в другое крыло, где люк встроен на улицу, – посоветовал Беда. – Но, на твоём бы месте, чем по подвалам скитаться я пошёл лучше на завод. Там общежитие есть для хороших специалистов и весело всегда. Мазепу может, помнишь, с длинными руками, к сараям всегда приходил в карты играть?
– Конечно, помню, – ответил Лоб.
– Вот он устроился в судостроительный цех к моему дядьке Ивану, после тюрьмы, – сообщил Беда. – Мазепе общежитие сразу дали, а сейчас у него невеста есть. Жениться после поста будет, так он нашим мужикам говорил.
– Мазепу, я знаю хорошо, ему пять лет накрутили. Он машину шерсти с фабрики ПОШ умыкнул с Осипом вместе. Нужно с ним встретиться перетереть житуху вольную, может, что и понравится мне. А, что ты советуешь, мне это и в милиции скажут, или определят на новый срок. Работать хочешь – не хочешь, а устраиваться надо. Для сосуществования нужны средства, а воровать я не хочу принципиально. Не моё это. Вот бомбить буржуев и барыг, над этим надо будет подумать на досуге.
За дощатой перегородкой послышался шорох и разговоры. Широко распахнув дверь, с фонариком в помещение вошли Дюк и Салёпа. Чинно поздоровавшись со всеми за руки, они сняли с себя головные уборы. Осмотревшись вокруг, сразу заметили перемену в хате, но промолчали. Для них было неожиданностью встретить здесь взрослую блатную тройку.
Они обычно по подвалам не бродили, а старались собираться, где – то на квартире или в частном секторе. Для них доступ везде имелся.
– Эй, угланы, вы какой фильм смотрели, что обкорнали свои чубы? – спросил Гарик.
– Ничего мы не смотрели, решили и постриглись, – словно отдавая командиру рапорт, выпалил быстро Дюк.
– Браво, офицером будешь, если зубы вставишь, – подковырнул Кольку Гарик.
– А нам, думаю нужно сходить на вечерний сеанс, – предложил Фрол, – «Закон и кулак» посмотрим.