Горничная для Мага
Шрифт:
Вдохнув глубоко, она вошла в столовую и замерла. Ламмерта не оказалось здесь. Фабиана нахмурилась, и как-то странно и неприятно сдавило грудь. Она прошла, видя, что и стол сервирован только для неё.
Села в кресло, ожидая.
Аскил появился почти сразу, расставил блюда.
— А милорд не будет ужинать? — спросила у молчаливого и сосредоточенного управляющего, который явно думал о чём-то своём.
— Нет, миледи, милорд выехал из Ристола и, судя по всему, будет только утром.
— Какие-то важные дела?
— Не могу знать, миледи.
Предательское
Шум голосов коснулся слуха, и Фабиана замерла, прислушиваясь — голос явно принадлежал Аскилу. Выйдя из-за стола, Фабиана вышла в коридор. И так и остолбенела, разобрав другой голос, принадлежащий только одному человеку, которого она так хорошо знала.
Господин Витора эрн О-Лидера.
Фабиану аж оглушило, зазвенело напряжение в висках и во всём теле разом.
Что он здесь делает?
Голос дядюшки звучал явно с напряжением.
— Я хочу видеть свою племянницу немедленно!
— Милорд эрн Ламмерт примет вас в другое время, к сожалению, сейчас его нет в Ристоле, — управляющий отвечал учтиво, не переходя границы.
— Ты не слышал меня, позови мне Фабиану, или я сам это сделаю, — голос гневно громыхал, и Фабиана представила, какая ярость лютует во взгляде опекуна.
Она понимала, что если Аскил , не пустит дядюшку, тот исполнит то, что грозил. Нужно спасать управляющего, который начал снова настаивать. Наверное, ей сейчас не следует показываться на глаза, но злость и негодование взяли верх. Она не должна прятаться от него. Пусть знает, что она может за себя постоять и ответить той же монетой.
Вобрав в себя больше воздуха, Фабиана направилась в зал. И как раз вовремя: объёмная фигура дядюшки потеснила управляющего, который пытался преградить дорогу.
— Пошёл прочь, червь, я тебя сапогом растопчу!
Фабиана знала, что дядюшка бывает груб, но не знала, что настолько омерзительно он ведёт себя с теми, кто ниже его.
— Что здесь происходит? — спросила, вкладывая в голос всю твёрдость, на которую была сейчас способна, хоть пальцы проняла дрожь, когда тяжёлый, как свинец, взгляд опекуна пал на неё.
Лицо Аскила побледнело и вытянулось, когда Фабиана вышла в гостиную. Дядюшка, проследив за племянницей, до щёлок сузил глаза, в которых кипел гнев.
— Аскил, оставь нас, пожалуйста, — попросила Фабиана управляющего, не сводя взгляда с Витора.
Аскил замешкался, сомневаясь, что это разумное решение, но настоять он не мог.
— Хорошо, госпожа, я буду поблизости… — он спешно поклонился, бросив настороженный взгляд на Витора, и пошёл из зала, оставляя девушку наедине с гостем.
На пару мгновений повисло молчание, такое давящее и тяжелое, что в висках заломило.
— Как ты посмела? — процедил опекун сквозь зубы. Лицо и шея покрылись неровными багровыми пятнами, показывая крайнюю степень его бешенства.
Фабиана выпрямила спину, дыхание металось в груди вместе с волнением, страхом и гневом, хотелось высказать дядюшке многое, но нужно быть разумной и не поддаваться эмоциям.
— Зачем вы приехали? — спросила как можно увереннее и спокойнее.
— Зачем?! — теперь его лицо стало сплошь алым, как после изрядного количество бокалов красного вина. Дядюшка угрожающе шагнул к Фабиане, стремительно сократив расстояние. Усилием воли девушка осталась стоять на месте, не показывая страха. — Я тебе скажу «зачем»! Ты опозорила меня, выставила посмешищем, опорочила себя! Знаешь, кто ты в глазах других? Потаскуха!
Фабиана резко вдохнула, слова ударили хлёстко, будто плетью по оголённой коже, упали тяжестью вглубь и разлились ядом.
— Уходите, — прошипела Фабиана, чувствуя, как болезненный озноб прошёлся по телу.
— Что? Что ты сказала? — Витор весь напрягся, обращаясь в камень.
— Я сказала — уходите, — твёрдо повторила Фабиана каждое слово.
Витор чуть задрал подбородок, сжал губы в жёсткую прямую линию, взгляд налился чёрной смолой лютой ярости, в следующий миг он вскинул руку. Тяжёлая пощёчина опалила щёку, выбивая всплеск искр, голова резко откинулась в сторону, Фабиана пошатнулась, удерживаясь от того, чтобы не коснуться зудящей скулы и не убежать. Дядюшка впервые поднял руку на неё. Никто никогда не смел этого делать. Недоумение и ошеломление сменилось раскалённой яростью. Он хочет, чтобы она почувствовала себя виноватой? Чтобы пожалела о содеянном? Не дождётся! В гостиной появился Аскил — управляющий, видимо, следил за происходящим где-то поблизости.
— Всё в порядке, миледи? — вступился было, наверняка всё слыша и понимая, что произошло.
— Да, Аскил, всё хорошо, — остановила его Фабиана, — не беспокойся, — ответила, чуть поворачивая голову, не сводя глаз от Витора.
— Я тебе прощу всё это, если ты вернёшься сама. Или… — дядюшка чуть поддался вперёд, едко заглядывая девушке в лицо, прижигая разъярённым и свирепым взором: —Или он пожалеет, вы оба — пожалеете. Бартолд эрн Груно так просто всё не оставит… Ты даже не представляешь в какую яму угодила, блудливая стерва… — дядюшка смолк, недовольно покосившись на управляющего, выпрямился, поправляя нервно ворот своего камзола. — Жду тебя у ворот. У тебя есть несколько минут.
Сказав это, дядюшка развернулся и зашагал к выходу, тяжёлые плечи его были ссутулены, кулаки сжаты. Как только он покинул замок, слабость накрыла с головой, прокатившись по телу онемением, и Фабиана едва не осела на пол. Теперь она могла позволить чувствам выйти наружу, заморгала часто, взгляд сам собой замутился. Фабиана коснулась щеки, которую нещадно пекло, понимая, что вот-вот заплачет. И только присутствие Аскила вынуждало как-то держаться.
— Принеси воды, Аскил, — попросила мужчину.