Горничная особых кровей
Шрифт:
Я покачала головой.
— Деньги, безопасность, и исполнение капризов - это далеко не счастье.
— Это его аналог.
Я знала, что мне нельзя запросто болтать с высокородным центаврианином, но знала также, что владетелю моя болтовня по
нраву:
— Так боитесь настоящих чувств, что довольствуетесь аналогами? Не все невесты участвуют в Отборе, чтобы выгодно
выйти замуж. Некоторые - представьте себе!
– просто надеются встретить свою пару. Так что, светлейший, может
статься, что выбранная вами невеста вам откажет.
— Может, — согласился мужчина. — Но это маловероятно. А если и откажет, — альбинос блеснул глазами, — я могу
приказать стать моей женой.
— А если невеста окажется очень сильным психокинетиком? Вы не сможете ей приказать.
— Смогу. Я неуязвим, горничная. Можешь быть свободна, сегодня ты мне больше не понадобишься.
Я поклонилась и вышла. Неплохо было бы спуститься на кухню и выпить горячего чаю, поболтать с Гу или Маришкой. Я
захватила личный планшет на случай, если моих полу-друзей на кухне не окажется (хотя они любят там заседать в этот час),
и вышла в коридор.
«Я неуязвим, горничная».
Как же так, альбинос? Какой же ты неуязвимый, если однажды тебя уже свалила с ног моя пощечина?
Глава 12
Спускаясь по лестнице, я услышала шум возни. Звуки раздавались с этажа, где располагались покои артиста Тоя Ильмонга.
Не удержавшись, я заглянула в коридор и стала свидетельницей интересного зрелища: центавриане-охранники стояли у
дверей покоев Тоя Ильмонга. Наша охрана, дарнская, вместе с Гримми, стоит напротив. Обе стороны выглядят так, будто
вот-вот начнут бить морды. У Ючи оторван воротник.
Я подошла. Управляющая поглядела на меня без обычной враждебности. После инцидента в гардеробной мы, наконец, все
между собой выяснили, и война закончилась. Да и не было никогда войны, если рассудить: просто мы не понимали друг
друга, и не хотели понимать.
Управляющая казалась спокойной, о волнении говорили лишь порозовевшие щеки.
— Тебе что, Жарковская?
— Да так, поздороваться подошла. Что тут у вас?
— Артист пожелал привести девок. Девки устроили во дворе драку, и наша охрана их задержала. Господа, — Гримми
выразительно поглядела на центавриан, — выразили протест.
— Центаврианская охрана против энгорской?
— Да. И все из-за кучки блудниц. Скажи: будь ты известным артистом, стала бы размениваться на вульгарных девок?
— Нет.
— А прославленный Той Ильмонг никем не брезгует. Каждую ночь кого-то приводит… Мерзко все это. Разве такими должны
быть артисты?
Дверь покоев раскрылась, и нам явилась звезда.
Встрепанная, сонная, помятая звезда в винно-красном халате. Ильмонг
остался след от подушки. Одарив нас мутным взглядом, апранец поинтересовался хрипло:
— Ого. У нас тут сборище. Что случилось?
— Сударь, — строго выговорила Гримми. — Это переходит все границы. Меня не интересуют ваши сексуальные пристрастия
и вообще ваша личная жизнь, но я обязана поддерживать во вверенном мне особняке порядок. А вы порядок нарушаете.
— Где мои девки?
Даже меня такая наглость поразила, остается только догадываться, что почувствовала Гримми.
— Если разогнали моих девок, то занимайте их место, — зевнув, заявил артист и сделал приглашающий жест рукой: —
Прощу вас в обитель любви. Ты тоже заходи, Регина.
— Сударь, еще одно слово, и я вызову вас на поединок!
— «Оттого ты сильно злая, что любви давно не знала!» — продекламировал артист.
Я была уверена, что Гримми апранца убьет. Кажется, похожие мысли появились и у центаврианской охраны, так как они
молча оттеснили нас от звезды. Наша охрана начала теснить нас от них. Эдакое молчаливое противостояние.
Звезда еще разок зевнула, велела вернуть девок или найти новых и принести вина и что-то на ужин.
Той вел себя, как запрограммированный на утехи андроид. Раньше я к апранцу особо не приглядывалась, но сейчас стало
очевидно: ну, не может он быть настолько озабоченным на самом деле. Ко мне же он тогда, в зоне, не приставал?
Один из центавриан-охранников сказал тоном, не допускающим возражений:
— Гостьи гражданина Ильмонга - наша забота. Уясните это и покиньте коридор.
— Покиньте Дарн, — бросил в ответ Ючи.
Мы отошли от дверей, пошли по коридору к лестнице. Наши парни начали горячо возмущаться; У Гримми стал задумчивый и
даже немного отстраненный вид, и меня это насторожило. Я хотела ей сказать, что не стоит пытаться как-то ограничивать
Тоя: наверняка, это как-то связано с исследованиями Ветрова, но не успела.
Ильмонг закричал. Один из охраны метнулся в его покои, другой быстро догнал нас и предупредил, чтобы мы оставались на
месте, или… Крик стих, а потом Той выскочил в коридор. Весь красный, с перекошенным лицом. Артист запустил пальцы в
свои роскошные волосы… Волосы начали лезть клоками. Я не верила своим глазам: волосы у апранца действительно
начали выпадать. Мужчина и не пытался их придерживать, наоборот, с остервенением сдирал их с головы. Золотистые и
медовые пряди оставались у него в пальцах, осыпались на халат, на пол, на ноги.
Еще несколько суетливых движений, и артист предстал перед нами лысым.