Горняк. Венок Майклу Удомо
Шрифт:
— Никто меня не любит, — плакала она. — Никто не любит. А вы любите? Сильный, большой Майкл Удомо, вы будете меня любить? Будете? Вы любите меня?
Колени ее подгибались, она почти висела на нем.
— Совсем пьяная, — сказала Лоис. — Ешь, когда тебе говорят!
— Не буду, — сказала Джо.
— Ну ради меня и ради Майкла, — уговаривал Эдибхой.
— Не буду. Никто меня не любит.
— Любим, любим, — сказала Лоис.
— Неправда! Я молодая, я красивая, а любят они вас… Все любят вас. Меня никто не любит…
Она начала
Вошел Пол Мэби.
— Что тут происходит?.. А-а…
— Может быть, вы, Пол, ее уговорите?
Он обнял девушку за плечи.
— Пошли, Джо. Выйдем на минутку в сад. Я очень хочу есть, только сначала надо подышать свежим воздухом. Пошли!
Пол повел ее к двери. Она послушно вышла с ним.
— Слава тебе господи! — сказала Лоис.
— Он заставит ее поесть, — сказал Эдибхой и пошел в гостиную. Лоис посмотрела на Удомо.
— Что с вами?
Он улыбнулся. Хмурое выражение сошло с лица.
— Так, немного поспорил…
Она искоса взглянула на него. Вот теперь он, кажется, совсем освоился, почти совсем.
— Сейчас я сварю кофе, — сказала она. — Садитесь!
Он следил за ее движениями. Через закрытые двери долетали приглушенные звуки музыки.
— Я хотел спросить вас про пальто, — сказал он.
— Оставьте его себе.
— Но…
— Вас беспокоит, что скажет мой муж?
— Да. Оно может понадобиться ему.
— Не понадобится. Он не вернется.
Она понимала, что он хочет спросить ее о муже. И знала, что не спросит.
— Значит, я могу носить его?
— Вели оно вам нравится.
— Очень нравится. У меня сейчас туго с деньгами.
— В таком случае оно ваше.
— Благодарю вас.
Она стала разливать кофе.
«А с ней хорошо, спокойно», — думал Удомо.
Вернулись Мэби и Джо. Холодный ночной воздух немного протрезвил ее. Она ступала тверже. И лицо стало осмысленнее.
— Теперь надо что-нибудь съесть, — сказал Мэби.
Лоис налила им по чашке кофе. Вошел Эдибхой.
— Выпьем кофе — и домой.
Лоис ощутила на себе взгляд Удомо. Она быстро посмотрела на него. Их глаза встретились. И оба почувствовали, что Мэби наблюдает за ними. Внезапно Мэби усмехнулся едва заметной, растерянной усмешкой, таившей в себе беспредельную грусть. Он быстро выпил кофе и встал.
— Пора по домам, друзья.
— Я хочу спать, — хрипло сказала Джо Фэрз.
Она встала, пошатываясь, сделала шаг и плюхнулась на колени Удомо. На его лице появилось отвращение. Он чуть не столкнул Джо с колен, но ее подхватил Эдибхой и вывел из кухни.
Мэби и Лоис наблюдали за Удомо. Но он сразу же овладел собой. Лицо стало непроницаемым.
— Беспомощность бывает неприятна… — мягко сказала Лоис.
— Дело вовсе не в этом, — быстро ответил Удомо.
— Да, — кивнул Мэби, не сводя глаз с Лоис. — Дело не в этом.
Лоис вдруг почувствовала, что ее припирают к стене. И решила не сдаваться.
— А в чем же?
Удомо встал, собираясь уходить.
— Просто я не привык к женскому обществу…
В кухню заглянул Эдибхой.
— Все в порядке, Лоис. Немного погодя укройте ее потеплее. Поехали. До свидания, Лоис, и большое спасибо.
— Спокойной ночи, — сказал Удомо. Он вышел, так и не взглянув на нее.
— Я сейчас догоню вас, — крикнул Мэби. — Лоис…
— Да? — Надо бы пойти посмотреть, как там остальные. Внезапно она почувствовала смертельную усталость.
— Вы уже давно знаете нас — всех вместе и каждого в отдельности… — Он пожевал нижнюю губу.
— И что из этого?
— Не торопите меня.
— Меня ждут гости.
— Как-нибудь обойдутся без вас еще минутку.
— Я устала.
— Да, конечно… Вы уже давно знаете нас и знаете, что нас связывает. По доброй воле — если, конечно, таковая существует — мы решили посвятить свою жизнь высокой цели. Мы хотим завоевать свободу целому континенту. Во имя этого мы живем. Как-то мне сказали, что выражение «потерянное поколение» относится именно к нам: мы оторвались от своего народа и не нашли места в вашем мире…
— Зачем сейчас об этом?
— Затем, что вы — чудесный человек, Лоис. Вы были нам добрым другом. Я знаю вас, Лоис, милая вы моя. И я не хочу, чтобы за добро мы отплатили вам злом.
— Понимаю…
— Понимаете ли? Возьмите хотя бы этот случай с Джо… Мы живем, собрав всю свою волю в комок.
Струны натянуты туго. Слабости не должно быть места. По-моему, мы в значительной степени восприняли идею коммунистов относительно целей и средств. Чтобы освободить Африку, мы должны подчинить чувства воле.
— Вы говорите как-то очень уж горько для претендента на роль освободителя.
Мэби невесело рассмеялся.
— Не забывайте, что я вам сказал, Лоис. Я и сам его немного боюсь. Но я мужчина, а вы женщина, познавшая муки одиночества…
— Что вы, Пол!..
— В нем чувствуется неистовая сила, это должно импонировать вашему трезвому, спокойному уму. Я постараюсь узнать его поближе. Он может стать искрой, которая зажжет нас всех.
— Вам пора домой, Пол!
— Всего хорошего, дорогая.
Мэби ушел. Лоис сидела, облокотившись о стол. Все это, конечно, вздор. Но Пол — человек проницательный. Он все понимает. Освободители континента! Мужчины так глупы. По-настоящему важно только одно — освободить сердце и ум от страха. А этого, самого главного, никто из них не понимает. Даже Пол, при всей своей проницательности. Вопреки своей проницательности. А тот, второй, этот Майкл Удомо… Лоис собралась с духом и пошла в гостиную. Там все еще веселились гости. Мхенди танцевал. Он танцевал только, когда бывал совсем пьян. Еще один освободитель! Нет, Пол не прав относительно целеустремленной воли и связанной с ней холодной расчетливости. Вот он, освободитель, танцует пьяный, как все смертные, — самый обыкновенный человек, придавленный своим горем. Ну а тот, другой, мог бы он?..