Город богов
Шрифт:
— Нет. Ведь ты видишь во мне бога, — в его голосе, глазах вновь были боль и бесконечная тоска. Шамаш тяжело вздохнул: — Уже поздно. Иди отдыхать. Минувший день был полон волнений. Грядущий вряд ли будет спокойнее. Тебе понадобятся силы…
— Прости меня. И Евсея тоже. Мы были не вправе так говорить с Тобой… Мы всего лишь жалкие торговцы, изгнанники, обреченные на вечное скитание…
— Все, давай закончим этот разговор. Мне нужно побыть одному, — повернувшись к караванщику спиной, Шамаш задернул полог.
— Атен, — к хозяину каравана подошел Евсей.
— Опять следишь за мной? — у караванщика
Евсей не ответил на вопрос, словно и не слышал его вовсе.
— У-у-у, — выдохнул он. — Здесь так трудно дышать!
— Да, — Атен смахнул со лба капельки пота, — в этом городе слишком жарко и душно… Не робей, младший брат, мы столько раз вырывались из лап несчастий, справимся с ними и на этот раз.
— Странная штука — судьба… Мы так торопились в этот город, не ведая, что было бы лучше повременить на месяц-другой с приходом…
— Надеюсь, ты не говорил об этом с Шамашем?
— Я не бессердечный глупец и все понимаю. Еще чего доброго Он станет винить себя, считая, что, если бы не Его вмешательство, караван оказался бы здесь очень не скоро…
— Забывая, что без Него мы бы не добрались до города вовсе, — Атен кивнул. Редко случалось, что братья были настолько согласны друг с другом, что, стоило одному умолкнуть, как второй мог подхватить недосказанную фразу. Но сейчас был один из таких случаев. — Он столько сделал для нас…
— Теперь наша очередь отплатить Ему за добро добром, — это было облегчением, светом во тьме сгущавшейся ночи — осознание, что они могут отблагодарить бога, что им будет это позволено…
— Ты правильно сделал, что взял с Него слово.
— Конечно. Иначе Он, несмотря на все наши старания, поступил бы по-своему… А так… Так мы можем быть за Него спокойны…
— Евсей, где свитки с Черными легендами?
— Ты собираешься читать их прямо сейчас?
— И ты, и Лигрен чего-то недоговариваете. Ужас услышанного, конечно, ослепил меня, но не настолько, чтобы я не заметил этого. Думаю, мне следует, наконец, во всем разобраться. Возможно, это поможет нам противостоять той беде, которая подстерегает караван в этом городе.
— Пойдем в командную повозку. То, что ты ищешь, там.
— Тебе нет нужды полуночничать вместе со мной, — остановил его Атен, — ступай спать.
— Я не смогу заснуть, — тот качнул головой. — Во всяком случае, не в эту ночь… Лучше сменю Лиса.
— Поступай, как считаешь нужным… Если что, ты знаешь, где меня найти… — он уже направился назад, к командной повозке, когда сзади раздался голос брата:
— Нужные тебе рукописи лежат на самом дне сундука. Ты не спутаешь их — эти свитки связаны черными лентами.
Оказавшись вновь в знакомом, замкнутом со всех сторон, оберегая своего хозяина от всех бед окрестных земель, мирке караванщика, Атен, на миг закрыв глаза, откинулся на упругий бок повозки, прислушиваясь к своим чувствам.
Душа, которую он всегда представлял себе горящей лампой, мерцала, трепеща, словно в ее пламень попали холодные искры снежинок. Однако с каждым новым мигом, новым вздохом, огонь становился все ровнее, пока, наконец, покой не залил все вокруг своим безмятежным светом. Хотелось забыться, отрешиться от всех забот мира, не думать ни о чем…
Атен заставил себя открыть глаза, возвращаясь к действительности. Затем он, не позволяя себе долее оттягивать неотвратимое, открыл сундук. Осторожно раздвинув рукописи, он добрался до самого низа, где и нашел то, что искал.
Десять толстых свитков, перетянутых черной шелковой лентой, были холодны и белы, как просторы пустыни. Одно прикосновение к ним воскрешало в памяти детские сказки о Забытом, грозящем смертью тому, кто решится всуе нарушить его покой.
Караванщик долго крутил их в руках, не решаясь развернуть. Он искал символы, призванные показать, в какой последовательности следует читать легенды, однако видел лишь тусклые значки заклинаний, призванных уберечь мир от теней минувшего. Наконец, он нашел — не на бумаге, а на самой ленте — слова-проводники: Син, Нингаль, Лахар и Ашнан, Нуску — имена богов… Однако, написанные без почтительного «госпожа», "господин", они могли означать и людей, названных во имя небожителей… Алад, Адалла… — знаки демонов были выведены так резко, словно перечеркивали все, что было доселе. Нинт, Мар… И еще один, выцветший символ, который было невозможно прочесть…
"Ладно, — Атен вздохнул, понимая, что ему понадобится месяц, а то и больше, чтобы одолеть все. У него же была лишь одна краткая городская ночь. — Начнем с того, что сейчас самое важное", — и он раскрутил свиток Нинта.
— Брат… — когда утром Евсей забрался в командную повозку, он нашел Атена застывшим ледяным изваянием над свитком. Глаза хозяина каравана были пусты, не способные разглядеть хоть что-нибудь среди вдруг окутавшей его дух пустоты.
— Атен, — помощник коснулся рукой его плеча, потряс, — очнись же, наконец!
— Что? — тот растерянно заморгал.
— С каких это пор ты спишь с открытыми глазами, словно демон?
— Сплю? — хозяин каравана продолжал удивленно таращиться на брата. Он огляделся, заметил пробивавшийся в повозку снаружи яркий свет. — Я не понимаю, что, уже утро?
— Да почти что день… А, — он взял свиток, глянул на ленту, — ты нашел нужный…
— Я… — караванщик переводил взгляд с рукописи на брата и обратно, — ничего не понимаю. Я только развернул его, увидел первую строчку… И все, пустота… Если мне и удалось что-то прочесть, то я все успел благополучно забыть еще до того, как ты заговорил со мной… — он заставил себя сосредоточиться, напрягся, пытаясь вспомнить… — Нет, ничего, — качнул он головой, — слушай, возможно, на рукопись наложено какое-то заклятие, и ее может прочесть только служитель…
— Я не слышал ни о чем подобном, — пожал плечами Евсей. — Но вряд ли это так, — поморщившись, он почесал затылок, — видишь ли, посвященные ничего не делают просто так. Они не стали бы скрывать свитки, сжигать их в миг осознания, что теряют власть над обстоятельствами, если бы их и так нельзя было никому прочитать.
— Евсей, — хозяин каравана нахмурился, — боги ведь тоже не делают два шага, когда до цели лишь один.
— Да…О чем ты?
— Шамаш знал, что в караване есть рукопись черных легенд. Но, вместо того, чтобы велеть мне прочесть свиток, Он позвал Лигрена, чтобы тот рассказал…