Город на берегу неба
Шрифт:
Оля вспыхнула заревом. Взгляды всех домашних устремились на неё.
— В самом деле? — огорчённо спросила миссис Сандерс. — Ольга, ты и правда чувствуешь себя нехорошо?
— Да всё уже в порядке, миссис Сандерс, — пробормотала она, мечтая провалиться сквозь пол. — Это было всего лишь… небольшое недомогание.
— Ну, не такое уж и небольшое, если тебе пришлось обращаться за помощью к Брэндону! — наивно возразила Макейла.
И снова взгляды всех присутствующих скрестились на Олином лице.
— Брэндона?.. — с сомнением переспросила миссис
К счастью, тот вовремя сориентировался.
— Да, Ольга пожаловалась на боль несколько дней назад, а у меня очень кстати нашлись нужные таблетки, — с показной беззаботностью отозвался он, а затем строго погрозил пальцем младшей сестрёнке:
— А вам, юная леди, следовало бы помнить, что говорить о чужих проблемах со здоровьем при всех неприлично! Ты поставила человека в неловкое положение, это частная жизнь.
— Прости, Ольга… — виновато и сконфуженно пробормотала Макейла.
— Всё о`кей, — отозвалась Оля не менее сконфуженно и поймала ещё более подозрительный, чем утром, взгляд Джуди, который она переводила с неё на Брэндона. Невольно захотелось поёжиться, отвернуться или хотя бы заслониться ладонью.
32
В ту ночь Джуди, как назло, ужасно долго не засыпала. Словно специально решила не спать, а понаблюдать исподтишка за Олей.
Та старательно изображала, что видит десятый сон, повернувшись лицом к стене, и чувствовала себя на редкость неуютно. Было полное ощущение, что её “пасут”. Она не рискнула отправить сообщение Брэндону даже под одеялом, чтобы Джуди её не засекла, и осознание того, что он ждёт её там, у себя в комнате, а она не может прийти, просто выматывало душу.
Наконец Джуди заснула. Во всяком случае, Оле хотелось в это верить. Она долго прислушивалась к дыханию подруги, пытаясь определить, не игра ли это. Джуди не шевелилась, дышала ровно и размеренно, и после отчаянных колебаний Оля всё-таки решилась на очередной побег. Не видеть Брэндона было выше её сил. У них и так осталось слишком мало времени…
Засунув под одеяло подушку на случай, если Джуди вдруг снова проснётся (в темноте можно было и не понять, что Оли нет на месте), она тихонечко, на цыпочках, выскользнула из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь.
Брэндон, как мог, попытался успокоить Олю и усыпить её страхи, но, похоже, он и сам был не слишком-то уверен в том, что они в полной безопасности. После того, что Макейла ляпнула при всех за столом, градус внимания к их парочке со стороны домашних явно повысился.
Именно поэтому Оля постаралась не задерживаться сегодня. Она вернулась от Брэндона уже через час, не заметив ничего подозрительного — похоже, Джуди по-прежнему крепко спала. Однако стоило лишь улечься на свою кровать — и в темноте раздался короткий, но ясный и отчётливый смешок.
Оля покрылась мурашками. Что это? Показалось или Джуди правда засмеялась?!
В комнате воцарилось молчание. Больше никаких звуков — ни смешков, ни чего-либо ещё. Но… не сходит же она с ума?!
Оля накрылась одеялом, пытаясь подавить трусливую нервную дрожь, но предчувствие неотвратимых неприятностей так и захлестнуло её с головой, словно ледяной волной.
Утром она проснулась позже всех. Соседняя кровать была пуста, Джуди уже упорхнула, не став её будить, что было на неё непохоже — обычно девушки, почистив пёрышки, спускались вниз вместе, аккурат к завтраку.
Оля села на постели, моргая всё ещё сонными глазами и чувствуя себя разбитой и усталой — даже несмотря на то, что проспала около семи часов. Да и настроение было не слишком-то радужным. Сегодня — канун Нового года. Праздники заканчиваются, уже завтра Брэндону придётся уехать…
Она с трудом поднялась, через силу умылась и почистила зубы — на полноценный душ энергии уже не хватило. Переодевшись, Оля вышла из комнаты, потому что ощущение одиночества неожиданно стало давить на неё буквально физически. Захотелось очутиться там, где люди. Где весело, где смех, где улыбки…
Уже возле лестницы, ведущей на первый этаж, Оле вдруг показалось, что из комнаты Брэндона раздаются голоса. Она замедлила шаг и прислушалась. Так и есть! У Брэндона был посетитель. Точнее, посетительница — Оля узнала голос миссис Сандерс.
Похоже, мать с сыном спорили, даже ссорились, время от времени переходя на слишком уж повышенные тона. Заинтригованная Оля сделала несколько шагов по направлению к двери и прислушалась.
Разумеется, она знала, что нехорошо подслушивать, подсматривать, читать чужие письма и так далее. Но почему-то терзало смутное подозрение, что происходящее в спальне Брэндона имеет непосредственное отношение к ней самой, к Оле…
— Мама! — услышала она жёсткий, какой-то чужой голос своего возлюбленного. — Давай я сам разберусь с этим, не лезь в мою личную жизнь, хорошо?!
— Это не только твоя жизнь, глупый! — звенящий голос миссис Сандерс тоже казался незнакомым, почти враждебным. — Ты развлекаешься, подставив под удар всех нас, неужели непонятно?!
— Ну какой удар, что ты преувеличиваешь?! Вас это вообще не должно касаться никаким боком.
— Ты уже совершил непоправимое! Ты уже втянул всю семью, связавшись с этой русской девочкой!
Оля похолодела. Колени вдруг отказались её держать и предательски подогнулись. Она судорожно ухватилась за стену, чтобы не упасть.
Дальнейший разговор намертво впечатался в её память, она могла бы воспроизвести его с любой секунды, словно в голове у неё сработал невидимый диктофон. Оля навсегда запомнила и слова, и интонации, и эмоции, сопровождающие этот спор…
— Никуда я вас не втягивал, не надо драматизировать. Да, ей всего семнадцать… но уже через несколько недель будет восемнадцать, и всё — нет никакой проблемы! — уверенно возразил Брэндон матери. — Или ты думаешь, что Ольга побежит в полицию заявлять, что я её изнасиловал? Она этого делать не станет, я тебя уверяю.