Город священного огня (др. перевод) (ЛП)

Клэр Кассандра

– Доброе утро, Светоч, – произнес Рафаэль.

– Что ты здесь делаешь? – рявкнул Саймон. Он чувствовал отвращение, досаду и злость. И на нем по-прежнему была раздутая рубашка. – Сейчас действительно утро?

– Ты спал, сейчас проснулся – значит, утро. – Рафаэль казался до неприличия веселым. – А что касается того, что я здесь делаю: я пришел за тобой, конечно.

Саймон прислонился к прутьям клетки.

– Что ты имеешь в виду? И как ты сюда попал?

Рафаэль с жалостью посмотрел на него.

– Клетка отпирается снаружи.

Так что мне было достаточно легко попасть внутрь.

– Дело в одиночестве и тяге к панибратскому общению или что? – поинтересовался Саймон. – В нашу последнюю встречу, ты попросил меня стать твоим телохранителем, а когда я отказался, ты ясно дал понять, что если я когда-нибудь потеряю Метку Каина, ты меня убьешь.

Рафаэль улыбнулся ему.

– Значит, наступил черед убийства? – спросил Саймон. – Хочу заметить, не очень умно. Тебя, наверняка, поймают.

– Да, – задумчиво проговорил Рафаэль. – Морин очень расстроится твоей кончине. Однажды я только затронул тему продажи тебя каким-то недобросовестным магам, и она не была довольна. Это было несчастьем. Благодаря исцеляющим способностям, кровь Светоча стоит очень дорого. – Он вздохнул. – Такая возможность. Увы, Морин слишком глупа, чтобы смотреть на вещи с моей точки зрения. Она с большей готовностью будет держать тебя здесь, одетого как куклу. Но с другой стороны, она же безумна.

– Ты такие вещи говоришь о своей королеве вампиров?

– Было время, когда мне хотелось, чтобы ты умер, Светоч, – охотно поделился Рафаэль, как будто рассказывал Саймону о том, что когда-то хотел купить ему коробку шоколадных конфет. – Но у меня нашелся более важный враг. Мы с тобой на одной стороне.

Прутья клетки неудобно впивались в спину Саймона. Он поерзал.

– Морин? – догадался он. – Ты всегда хотел стать главой вампиров, а теперь она заняла твое место.

Рафаэль в рыке изогнул губы.

– Думаешь, это всего лишь борьба за власть? – сказал он. – Ты не понимаешь. Когда Морин обратили, она была очень напугана и замучена до крайней степени безумия. Поднявшись, она буквально выцарапала себе путь из гроба. Ее никто этому не учил. Никто не давал первой крови. Как я – тебе.

Саймон смотрел на него. Он вдруг вспомнил кладбище, как вылезал из земли в холодный воздух и грязь, и голод, бешеный голод, и Рафаэля, бросающего ему полную крови сумку. Он никогда не думал об этом, как об одолжении или услуге, но вцепился бы в первое попавшееся живое существо, если бы не получил первого кормления. Он чуть не разорвал Клэри. Именно Рафаэль остановил его.

Именно Рафаэль принес Саймона из «Дюмора» в Институт, окровавленного положил на крыльцо, когда они не могли пройти дальше, и объяснил друзьям Саймона, что произошло. Саймон думал, что Рафаэль попытается скрыть, солжет нефилимам, но он признался и принял последствия.

Рафаэль никогда особо хорошо не относился к Саймону, но по-своему странно уважал.

– Я сделал тебя, – сказал Рафаэль. – Моя кровь в твоих жилах сделала

тебя вампиром.

– Ты всегда говорил, что я был ужасным вампиром, – заметил Саймон.

– Я не жду от тебя благодарности, – произнес Рафаэль. – Ты никогда не хотел быть тем, кто есть сейчас. Как и Морин, можно догадаться. До безумия ее довело обращение, и она до сих пор безумна. Она бездумно убивает. Она не видит опасности в том, что слишком небрежной резней раскроет нас человеческому миру. Она не думает, что если вампиры будут убивать без надобности и разбора, однажды еды больше не останется.

– Людей, – поправил Саймон. – Не будет больше людей.

– Ты ужасный вампир, – произнес Рафаэль. – Но в этом мы схожи. Ты желаешь защищать людей. Я желаю защищать вампиров. У нас одна и та же цель.

– Так убей ее, – сказал Саймон. – Убей Морин и возглавь клан.

– Я не могу. – Рафаэль выглядел мрачным. – Остальные дети клана любят ее. Они не видят долгой дороги, тьмы на горизонте. Они лишь видят свободу убивать и кормиться, когда угодно. Не подчиняться Договору, не следовать Закону. Всем им она подарила свободу в мире, и они останутся с ней, – горьким тоном закончил он.

– Тебя, в самом деле, волнует то, что происходит с кланом, – удивленно проговорил Саймон. – Ты станешь очень хорошим лидером.

Рафаэль взглянул на него.

– Хотя я не знаю, как ты будешь выглядеть в короне из костей, – добавил Саймон. – Послушай, я понимаю, о чем ты говоришь, но как я могу тебе помочь? Если ты не заметил, я заперт в клетке. Если освободишь меня, то тебя поймают. А если я убегу, то Морин найдет меня.

– Только не в Аликанте, – сказал Рафаэль.

– Аликанте? – удивился Саймон. – Ты имеешь в виду – в столице Идриса, Аликанте?

– Ты не очень-то умен, – сказал Рафаэль. – Да, я имею в виду Аликанте. – При виде ошеломленного выражения лица Саймона он улыбнулся. – В Совете есть представитель вампиров. Ансельм Найтшейд. Склонный к уединению, лидер клана Лос-Анджелеса, но человек, который наверняка знает … моих друзей. Магов.

– Магнуса? – с удивлением спросил Саймон. Рафаэль и Магнус оба были бессмертными, жителями Нью-Йорка и довольно высокопоставленными представителями нежити. И все же он никогда не понимал, откуда они могли знать друг друга или насколько хорошо.

Рафаэль проигнорировал вопрос Саймона.

– Найтшейд согласился отправить меня в качестве представителя на его место, хотя Морин не знает об этом. Поэтому я поеду в Аликанте и буду сидеть в Совете на их великом заседании, но я требую, чтобы ты поехал со мной.

– Зачем?

– Они, Сумеречные охотники, мне не доверяют, – просто сказал Рафаэль. – Но верят тебе. Особенно нью-йоркские нефилимы. Посмотри на себя. Ты носишь ожерелье Изабель Лайтвуд. Они знают, что ты больше похож на Сумеречного охотника, чем на Дитя Ночи. Они поверят твоим словам, если ты скажешь им, что Морин нарушила Договор и ее необходимо остановить.