Город в конце времён
Шрифт:
— Я?! Да никогда! — возмутился Кхрен.
— Предлагаю остановиться на минуто…
— Смотрите! — воскликнула Фринна, а Херца показала пальцем.
Во впадине между двумя холмами буроватого, потрескавшегося грунта, разливалось голубое сияние.
Слово взяла броня:
— Возможно, это очередной Патун или, коль скоро мы так далеко ушли, кто-то из Кальпы — более старое существо.
Путепроходцы скептически обдумали эту гипотезу.
— А если заманивают? — прищурился Нико.
Нет ответа. Все, что угодно, могло стать приманкой и ловушкой — кроме маяка, ничего определенного не существовало.
— Схожу-ка я на разведку, — вздохнул Махт. — А то уже надоела эта тягомотина. Хоть ноги разомну, как следует.
ГЛАВА 92
— Вам не кажется, что он изменился? — спросил Главк у Даниэля.
Джек упрямо прокладывал путь впереди, пробираясь между стен и домов по рваным, криво проложенным улицам. Его беспокойство было очевидным — невозможно предугадать, что произойдет или насколько изменилась обстановка после того, как здесь прошла Джинни.
Или, скажем, действительно ли они шли по ее следам.
— Вроде бы стал меньше сутулиться, — ответил Даниэль.
— Он выглядит старше. И уверенней. Готов принять на себя риск, оставить нас позади… А что говорит вам камень?
— Все еще тянет вперед, — пожал плечами Даниэль. Переделанный город вокруг них трещал и стонал, как ледник, оседающий на горном склоне. — Если девчонка тоже это чувствует — и если они тянут в одну сторону…
— В одну, в одну, — заверил Главк. — Вы такого никогда не видели?
Он рукой обвел мрачную мизансцену, склонную к непредсказуемым изменениям, подобно проекциям «волшебного фонаря», диапозитивы в который поручено вставлять клиническому идиоту.
— Было дело, — признался Даниэль. — Да и Джек, наверное, тоже видел.
— При побеге от нашей Госпожи? — уточнил Главк.
— Что-то вроде того.
— А ведь она там. На старом складе. Я ее чувствую.
— Она сможет нас найти?
— Если вы интересуетесь, заламываю ли я веточки на ходу или переворачиваю камушки… тогда нет. Госпожа всегда знает, где ее слуги. По крайней мере, знала на Земле. Здесь… возможно, наши странности служат камуфляжем.
— Это и есть Земля, — возразил Даниэль. — Кусочками. Послушайте. Вы достаточно пожилой человек — вы не узнаете эти здания?
— Я бы сказал, они какие-то азиатские. — Главк высморкался, критически осмотрел носовой платок — черных прожилок стало больше, — и покачал головой. — Мне не приходилось бывать на Востоке. А ваш город остался в милях за спиной.
— Бидвелл говорил, что все стягивается вместе.
— Вот как? Видно, я прослушал.
— Здесь все либо сгоревшее, либо проеденное. Такое впечатление, что сломанное время действует подобно пламени или кислоте.
На этом между ними воцарилось молчание. Спутники решили было обогнуть особо крупную кучу битого кирпича и камня, но в мгновение ока она вдруг превратилась в куски разломанного бетона с торчащей арматурой — часть более новой стены, хотя и развалившейся.
— Ни дать ни взять, поле битвы, — заметил Главк. — Мне довелось побродить по траншеям при Ипре, где-то с сотню лет тому назад, в поисках некоего джентльмена — крепкий, славный малый — и поэт. Судя по всему, ему снилось какое-то место, которое он именовал «Последним редутом». [19] Написал целую книгу перед уходом на фронт, в подробностях изложил свои видения… Война меня опередила: разорвала его на клочки. Ох, и скудные это времена для охотников — военная пора…
19
Речь идет о 2-й главе «Ночной земли» Уильяма Хоупа Ходжсона (1877–1918), английского прозаика и поэта, одного из пионеров современной фэнтези и романов о сверхъестественном. Погиб во время артналета под Ипром (Франция).
Здания по обеим сторонам улицы взбирались на крутые холмы, как если бы город натянули поверх другой, сильно неровной местности. Кое-какие строения сохранились лучше виденных ранее, несмотря на то что покосились под сумасшедшими углами.
Главк наконец разглядел Джека. Юноша шел под опасно накренившейся аркой из стали и стекла.
Даниэль покачал головой, и его глаза забегали по сторонам.
— Как далеко это тянется?
— Не знаю. Я здесь просто за компанию.
— Ни к чему скромничать. Ведь это вы напугали Джинни. Можно сказать, выпихнули ее сюда.
— Вас это беспокоит? — невинно спросил Главк.
— Я не понимаю, с какой стати мы с вами возимся. Джеку отлично известно, что вы натворили.
Проходя под аркой, Главк бросил взгляд вверх, и при мысли, что все эти тысячи тонн вполне могут обрушиться именно сейчас, у него заныли плечи и напряглась могучая, короткая шея.
— Да неужели? А чего мне стыдиться? — помолчав, буркнул он. — Положим, Пермутаторы обладают большим шармом, большей романтичностью, нежели Ведуны, — но то, что все мы делаем, в конечном итоге сводится к одному и тому же. Мы хватаемся за случайные обстоятельства, и нас не волнует, что мы воруем удачу у тех, кто рядом.
— Я никогда не выдавал себя за праведника, — заметил Даниэль.
— Ну… — неопределенно пожал плечами Главк.
— Кстати, убедительно прошу прекратить делать меня счастливым в этом месте.
— Тысяча извинений. Старая привычка.
Джек прислушивался к голосам за спиной, и тоскливое чувство надвигающегося конца заставляло окутанные тенями руины блекнуть, превращаться в нечто несущественное. Такое он уже видел — или похожее, хотя не столь мертвое. Лишь сейчас, когда все было разломано, из кусочков складывалась картина, составляющая его космос — его малую часть космоса — и становилось понятнее, как ему удавалось перескакивать в нем с места на место с куда меньшими последствиями, чем другие, — впрочем, продвижение вперед тоже получалось в меньшей степени. Не так уж много их было, верстовых столбов обычной жизни…
Взять, к примеру, его неспособность испытывать сильные эмоции — удивительное дело. В сновидениях присутствовала некая сюрреалистическая, чуть ли не подростковая страсть, но вот в отношении Джинни… так, ничего особенного, по крайней мере ничего не удается вытащить на поверхность. Во всем этом мире в нем было меньше от мужчины, нежели в снах.
Джек никогда ничего не ронял, поскольку ничего и не держал подолгу. Эллен, похоже, вполне была удовлетворена призраком его дружбы. Но вот до нее…