Город Золотого Петушка. Сказки
Шрифт:
Андрей Петрович предлагает ехать незамедлительно и скорым поездом.
— Доберешься до места, отдышишься, а там уж и коллекционируй разные достопримечательности, — говорит он.
Игорь несется в кухню и возвращается бегом, несмотря на то что в руках у него на этот раз тяжелая стеклянная сахарница. Он успевает услышать окончание речи Николая Михайловича:
— Вот я думаю так: две недельки побудешь в этом загородном доме крайкома, наберешься сил, окрепнешь, а там и давай в свой вояж. О расходах не заботься! В крайкоме всегда поддержат нас в этом деле! И вот что я скажу — пока не будет очень положительного решения лечащих врачей, не смей и думать о возвращении. Вернешься раньше — не пущу и на порог школы.
Игорь с размаху поставил сахарницу на стол так, что она жалобно зазвенела. Все посмотрели на него отсутствующими взорами. Только Николай Михайлович легонько погрозил ему пальцем: смотри, мол, осторожно!
Молчание, опять наступившее в комнате, нарушает мама Галя. Она с шумом отодвигает стулья и делает радушный жест, приглашая всех к столу:
— Господа военный совет! Прошу к столу, особых разносолов у нас сегодня нет, но что есть, то все на столе! — Она вытаскивает из-под кокетливого передника сюрприз — бутылку сухого грузинского вина. Это любимое вино папы Димы — Мукузани.
Отец счастливо улыбается. Не потому, что он любит выпить, а потому, что эта бутылка как бы подчеркивает тот факт, что он теперь — выздоравливающий. Гости переглядываются и усмехаются — все-таки очень хорошо, что Вихров поднялся и на этот раз. Очень хорошо!
Мама Галя наливает всем вино. Оно искрится в светлых, сверкающих бокалах. Она первой поднимает свой бокал.
— За путешествие! — говорит она. — Значит, как решил военный совет, самое главное — добраться возможно скорее до места. А потому мы вылетаем на самолете в следующую субботу. Надеюсь, Николай Михайлович уже подписал все документы. А вас, дорогая касса взаимопомощи, — обращается она к Сурену, — я также попрошу не задерживаться с выдачей денег. Хватит вам на это пяти дней?..
Военный совет застывает, глядя на маму Галю.
Игорь всплескивает руками. Теперь он начинает понимать, что такое «рубить концы». Сурен оглушительно хохочет на весь дом, только он один из всех знакомых Вихрова умеет так страшно хохотать — даже звонок в передней звякает, отзываясь на его хохот: «Пррек-рррасно!»
4
Весть о близком отъезде Вихровых всполошила весь старый двор.
Как? Уже в субботу? Уедут? — просто невозможно поверить. Столько времени Игорь твердил об этом, что все относились к поездке как к чему-то страшно отдаленному, возможному, но не так скоро.
— Военный совет решил! — сказал важно Мишке Игорь на другой день; уж эту-то новость Мишка должен был узнать первым…
Они стоят под березами. Мишка грустно ковыряет в носу. Ему не по себе. Он так привык к Игорю. Он не может представить себе, как это вдруг Игорь уедет, и надолго. Он испытывает какое-то странное чувство, которого не умеет высказать, и только хмурится и морщит лоб, собрав всю кожу в гармошку, отчего лицо его принимает несколько плаксивое выражение или такое, словно он собирается чихнуть…
Девчонки, конечно, тоже здесь. У Леночки тотчас же краснеет носик, она очень чувствительна и обладает весьма развитым воображением. Она глядит на Игоря, а ее взору рисуется он уже где-то в непонятной дали, и она вместо Игоря видит пустое место и уже представляет себе и даже переживает чувство утраты. Она готова заплакать уже сейчас и порывисто вздыхает.
Наташку поражают слова Игоря, и при всей своей практической сметке она понимает то, что он сказал, буквально. К военным она неравнодушна, эта маленькая плутовка, — когда ей приходится видеть военных, она не в силах отвести взгляд от их погонов, пуговиц и орденов. Она придвигается вплотную к Игорю, берет его за руки и заглядывает в самые глаза.
— Военный! — говорит она очень ласково.
Игорь глядит на нее искоса, настороженно — кто знает, что выкинет эта Наташка в следующий момент? Но в выражении ее кошачьей мордочки не видно ничего угрожающего. Лицо ее выглядит сейчас точно таким же, каким оно бывает, когда она влезает на колени матери и, несмотря на свою толщину и крупный рост, сворачивается калачиком, как котенок, и засыпает, что-то бормоча, почти мурлыча. Нет, она совсем не злая, эта вредная Наташка. Разве только иногда…
— Ну, вот и хорошо! — говорит Наташка рассудительно. — Значит, поехали. Вот и папка выздоровел. А ты боялся!
Игорь и Леночка вопросительно глядят на Наташку. А она тоном и голосом матери добавляет:
— Врачи сейчас хоть мертвого на ноги поставят, только бы лечиться.
Без всякого перехода она говорит, протягивая Игорю записную книжку, которую только вчера с боем вырвала у Леночки:
— Хочешь, я тебе книжечку подарю? Хорошенькая, правда? Вот я положу ее тебе в кармашек! — И, не ожидая ответа, она засовывает книжечку в нагрудный карман рубашки Игоря так, что верхний краешек ее выглядывает оттуда, и завистливо произносит: — Как красиво! Вот бы мне такую книжечку!
Ветер качает тополя и березы. Летит по ветру тополиный пух, и березовые семечки из длинных сережек сыплются вниз, усеивая вытоптанную землю. Где-то приземлится тополиное семечко, унесенное ветром со старого двора, и будет ли помнить оно этот старый, уютный двор, и сохранит ли память об этих мальчишках и девчонках, звонкие и крикливые голоса которых долго провожают его в его воздушном путешествии? Кто-то втопчет в землю березовое семечко здесь, где оно прорастет, несмотря на то что эти девчоночьи и мальчишечьи ноги будут топтать эту землю, потому что они не могут ее не топтать — ведь это их земля! Чья нога незаметно сделает это и прикроет семечко слоем годной земли — Мишки, Наташки, чувствительной Леночки, уезжающего Игоря, тихого Читателя, гибкой Балерины или шального Индуса?..
Шумит тополь, шумит листвою и береза, делая свое дело на свете. Шумят ребята на старом дворе: собираются в кучку, словно птицы в стаю, то разлетаются с криком в разные стороны, словно галки с крыши какого-нибудь склада, замолкают надолго или раскричатся так, что то в одном, то в другом окне домов покажется недовольное лицо и вновь скроется: одергивай не одергивай этих расшумевшихся ребят — разве можно остановить ветер, гуляющий по вершинам деревьев и взметывающий ввысь бумажки и соринки на дворе, хлопающий незапертыми воротами и то вздувающий оконные занавеси пузырем под самый потолок, то выхватывающий их наружу?..