Город
Шрифт:
Мельком вспомнилось: двое мужчин, облаченные в кровь…
Но Рийс отогнал жуткий образ и осмотрелся. Круглое помещение с беломраморными стенами было украшено десятью символами телохранительских сотен. Один был завешен покрывалом. Рийс ощутил невольную гордость: вот здесь скоро будет красоваться эмблема Ночных Ястребов!
В комнате находилось более десятка военных. Боаз, сутулясь, точно цапля, нависал над Рафом Винцером. Тот, изящный, в неизменном черном платье, стоял, лениво прислонившись к стене.
– К сведению тех, кто еще здесь не бывал, – любезно пояснил Марцелл, – эта комната называется Черной. Не из-за цвета: просто ее выстроил зодчий Томас Черный, желавший подарить императору пример совершенно круглого помещения с совершенно круглым сводом. Говорят, для таких есть особое название, но его я запамятовал. Здесь собираются предводители Тысячи, и здесь же император, когда находит нужным, обращает к нам слово.
Рийс почувствовал, как быстрее заколотилось сердце. Если он удержится на должности сотника… если проживет достаточно долго… то однажды, когда-нибудь в будущем, непременно окажется в этой комнате лицом к лицу с императором…
Лицо Марцелла стало серьезным и суровым.
– Сегодня будет погребена госпожа Петалина, погубленная предательством. Ее единственная родственница, госпожа Фиорентина, уже позаботилась о погребальных службах и захоронении останков. Это будет частная церемония. Из-за мятежа Леопардов требования к безопасности выше, чем на обычных похоронах. Вы все получили приказы… – Он помолчал, потом добавил: – Легко переоценить значимость событий вроде тех, что возымели место в театре. Да, они повлекли гибель невинных людей, но в целом бунт провалился. Маллет намеревался убить меня и моего брата. Возможно, мы никогда не узнаем, по какой причине, хотя следует предполагать, что замысел покушения был выношен далеко за стенами Города. Он, однако, сорвался. А вот если это событие заставит нас ослабить внимание, тогда он в какой-то мере добьется успеха. – Марцелл сделал паузу, придавая веса словам. – Тысяча существует ради защиты императора, а не Винцеров. Если начать усиленно охранять нас, легко потерять бдительность в том, что касается охраны Бессмертного. Помните об этом. Такое произойти не должно.
– Нам проще было бы свои обязанности исполнять, если бы вы с Рафом являли собой две разные цели, а не одну, как обычно, – спокойно подал голос кто-то из военных, будто разговаривал с другом. – То, что вы все время вместе, создает немалые трудности для Тысячи. Мы уже говорили об этом.
Рийс с интересом посмотрел на этого человека. Борода торчком, сиплый голос… Он явно не терялся в обществе Марцелла, говорил непринужденно.
– Ты предлагаешь нам не ходить на похороны госпожи?
Колкие нотки в голосе Марцелла не произвели впечатления на солдата.
– Я бы это предложил, государь, если бы надеялся, что толк будет. Нет. Я просто к чему: вы бы с ним хоть подумали, как легкой мишенью не быть.
– Мы солдаты, – сказал Раф. – Способны о себе позаботиться.
– Никто и не сомневается, государь! – прозвучал еще голос, женский.
Рийс невольно оглянулся. Говорившая сидела позади него на диване и мельком глянула на обернувшегося новичка. Среднего роста, средних лет, с неряшливо причесанными светло-рыжими волосами и большой грудью, распиравшей кожаный камзол.
«Она что, тоже из начальства?» – спросил себя Рийс. А он и не знал, что в Тысяче сотницы есть.
– Однако Фортенс прав, – продолжала она. – Мы всего лишь предлагаем, чтобы вы с братом ходили на предначертанные мероприятия по возможности врозь.
– Леона, вся наша жизнь состоит из предначертанных мероприятий, – вздохнул Марцелл. – Но мы подумаем на сей счет.
Он махнул рукой, и воины стали расходиться. Рийс посмотрел на Дария, и они тоже направились к двери.
– Рийс, – негромко раздалось сзади.
Тот обернулся к Марцеллу.
– Задержись немного.
Рийс кивнул Дарию, чтобы шел вместе с остальными.
Марцелл проследил, как закрывается дверь.
– У меня есть на сегодня поручение для твоих Ястребов, и к похоронам оно отношения не имеет.
– Слушаю, государь.
– Ты знаешь Сароан, государыню блюстительницу?
Рийсу показалось, что в груди у него разверзлась промороженная дыра. Он даже дышать перестал. «Неужели все? Вот и кончился наш заговор убить императора? Кто нас выдал?»
Марцелл продолжал вопросительно смотреть на него. Рийс пытался сообразить, как правильно ответить. Для начала наморщил лоб:
– Ну… в лицо вроде знаю…
– Сароан возвращается с востока, сопровождаемая шестью личными охранниками. К полудню они должны объявиться возле Райских ворот. Возьми отряд наиболее доверенных воинов и перехвати их прежде, чем они окажутся в виду Города. Всех убить.
– Слушаюсь, государь, – кивнул Рийс. И повернулся к двери, стараясь ни о чем не думать.
– Не хочешь спросить почему? – проговорил ему в спину Марцелл.
– Я не обсуждаю приказов, государь.
– В том и состоит предназначение этой комнаты, Рийс. Здесь военачальники могут обсуждать мои приказы и задавать мне вопросы. Мы выяснили, что Сароан была связана с Маллетом и его мятежом. Я с трудом в это поверил. Я так давно ее знаю, что готов был жизнью поручиться за ее верность… И похоже, мог бы лишиться головы! – Он с сожалением тряхнул светлыми волосами. – Видно, меня водили за нос. Люди равного с Сароан положения сильно не любят ее. Она всегда была сторонницей строгой дисциплины, а я-то принимал это за верность. Мы больше склонны непредсказуемых людей во всем подозревать… Я мог бы впустить Сароан в Город, схватить и предать суду, но это вызвало бы смятение во дворце и, не исключено, брожение в Городе. Ее не любят, но она пользуется уважением. Лучше уж пусть ее убьют злодеи-синие, а мы через несколько дней найдем тело. Трагедия для Города, конечно. И еще одни похороны. Ее подельники, кто бы они ни были, поймут, чем вызвана эта смерть.
Рийс кивнул.
Будучи отпущен, он выбрался из Цитадели и увидел ожидавшего его Дария. Помощник вопросительно поднял бровь. Рийс отрицательно покачал головой, и они молча бок о бок зашагали в казарму.
Рийс, один из тех самых подельников Сароан, не имел ни малейшего представления о том, как же ему поступить…
34
В конце концов восемьдесят один человек – то, что осталось от сотни Леопардов, – были казнены. Как сказали Долу Салиде, дознаватели сочли невозможным отделить тех, кто участвовал в заговоре против Винцеров, от тех, кто знал о подготовке к бунту, но ничего не предпринял, и тех, кто был вовсе ни в чем не виноват. Если таковые вообще имелись. Так что умереть пришлось всем. Зато им даровали легкую смерть – от удара мечом в сердце.