Город
Шрифт:
Заметив на мраморном столике ручное зеркальце из слоновой кости и золота, Индаро взяла его и посмотрела на свое отражение. Горячечный блеск глаз, скулы, заострившиеся, точно ножи, замогильная бледность… Положив зеркальце, она снова умылась, старательно растирая лицо. Потом посмотрела еще раз. Теперь на запавших щеках наблюдался нездоровый румянец. То бишь лучше не стало ничуть.
«Выгляжу точно мертвец на третьи сутки, приготовленный для погребения», – подумала она.
Индаро погладила пальцами тыльную сторону зеркальца. Цветы, птицы… Такой прелестной вещицы она, пожалуй, никогда еще не видела. Хотелось забрать зеркальце себе, но Индаро передумала и, присев на пол, наоборот, выпотрошила свой мешок. Ни еды, ни питья. И лекарский припас не выдержал погружений в грязную воду. Не говоря уже о замурзанных обрывках бумаги с заметками о местах жительства погибших солдат, которые она копила годами в надежде когда-нибудь принести последнее утешение братьям и матерям. Теперь на них ничего нельзя было разобрать. С самого дна мешка Индаро вытащила острый нож в кожаных ножнах. Оставила мешок истекать сыростью на великолепный ковер и вернулась в главную комнату.
Элайджа с Гарретом валялись на роскошных диванах, марая их грязью с мокрой одежды. Элайджа, похоже, крепко заснул. Индаро поиграла с мыслью: а не уйти ли потихоньку, так и оставив его здесь? В этой комнате его действительно если и найдут, то очень не скоро. И будет шанс незаметно выскользнуть вон, когда все успокоится. Если только это вообще когда-нибудь произойдет.
– Они знали, что мы на подходе, – проговорил Гаррет и протянул ей кусочек вяленой говядины.
Индаро взяла и стала жевать. Вкус был омерзительным, но она давно привыкла к нему. Силы придает, и ладно. Она запила мясо водой из его же фляжки. Отвечать на сказанное было бессмысленно: Гаррет прав.
– Вот бы знать, что поделывает старина Брог… – вдруг задумчиво проговорил он.
– Он с Феллом. – Индаро посмотрела на него.
Иногда она задавалась вопросом: замечает ли Гаррет происходящее вокруг? Может, таков и есть идеальный воин? Скажи ему драться – и он будет драться, не испытывая сомнений и не задавая вопросов.
– Вот и я о том же, – проговорил он.
Тут до нее дошло, что этот парень был по-своему деликатен. Он не стал напрямую упоминать о задании Фелла, опасаясь, как бы она не расплакалась. Это некоторым образом подбодрило Индаро. Она улыбнулась Гаррету. Потом растолкала Элайджу.
– Мы должны помочь Феллу с Брогланом убить императора и уйти живыми, – сказала она. – Если Бессмертному уже известно, что Фелл здесь, а ему, наверно, известно…
– Совершенно не обязательно, – вставил Элайджа. – Тот, кто предупредил о нас Тысячу, про Фелла мог и не знать. Или знать, но по какой-то причине никому не сказать. То, что некоторая часть Тысячи занялась нашим уничтожением, сработало на наш план. За этим мы и пришли.
Индаро такой уверенности не испытывала.
– Император же не дурак. – Она покачала головой. – Сообразит небось, что прибытие его предполагаемого сына как раз в день нашей вылазки – не совпадение.
– Почем нам знать, что он вообще такое – император, – задумчиво пробормотал Элайджа.
Индаро задумалась о том, насколько он был прав. Потом кивнула, пытаясь добиться ясности в мыслях. Вряд ли стоило упоминать, что кого-то из воинов, одризийцев и петрасси, так или иначе отставших от основного отряда, могли схватить и они заговорили под пытками.
– В любом случае ничто не изменилось, – сказала она. – Держимся первоначального плана. Постараемся добраться до Цитадели, найти Фелла с Брогланом… а может, и императора. Превосходство в числе не на нашей стороне, так что скрытность и тишина… – Индаро посмотрела на Элайджу. – Ты можешь идти с нами или не идти, ты не воин. Выбирай.
– Я не был воином и тогда, когда собрался сюда. Теперь мне нет дороги назад! – И он покосился на дверь, через которую они вошли. – Нет уж, лучше пускай убьют, а под землю я больше не полезу! А кроме того, вода-то поднимается. Путь, которым мы следовали, наверняка уже перекрыт. Так что я с вами. Глядишь, еще пригожусь…
Индаро повернулась к Гаррету. Тот кивнул. Элайджа не понимал: решив идти с ними, он тем самым, возможно, выносил им приговор. Они же станут теперь защищать его, возможно ценой собственной жизни, потому что для них он успел стать своим. В лице у паренька не было ни кровинки, в глазах стояло отчаяние. Индаро знала, что он решился на эту вылазку, движимый лишь надеждой отыскать Эмли. А к этой цели они нисколько не приблизились.
– Если Эмли жива, мы найдем ее, – сказала воительница.
Оба знали, что обещание было, по сути, пустыми словами, но Элайджа бледно улыбнулся и кивнул.
– Тогда пошли, – сказала Индаро и кивнула на его вещмешок. – Это тебе больше не понадобится.
Ему явно не хотелось оставлять мешок, но она добавила:
– Карты теперь все равно бесполезны… Еда еще осталась?
Он помотал головой.
– Ну, идем.
Это было утро Пира призывания. Времени на поиски Фелла оставалось все меньше.
Ритуалы призывания начались с танцев и песен. Дворцовые дети были разодеты в меха и шкуры – изображали диких зверей здешней земли. Ну, или тех, что здесь жили когда-то, до пришествия богов. Дол Салида не помнил в точности, каких именно. Он все думал об увиденном в Цитадели. Уже очень давно ему не случалось наблюдать за настоящим сражением – так, потасовки возле таверн да стычки уличных торговцев с отрядами самообороны. Нынешнее пробудило воспоминания, и весьма неприятные. Ему нисколько не хотелось снова стать молодым: пронзать сталью плоть, рубить сухожилия и купаться во вражьей крови.
«Старею», – подумал он.
Затем с удивлением понял, что сочувствует вторженцам. Как мужественно они сражались – обреченные на верную смерть, задавленные намного превосходящим противником…
А ведь все так вышло благодаря ему… Рано поутру он получил заметку от своей покровительницы, составленную на условном языке и сообщавшую, где произойдет нападение на дворец. Сперва он был озадачен: с чего бы ей пересылать такие сведения ему, вместо того чтобы поднять дворцовое начальство? Даже помедлил немного, соображая, кому бы сообщить. Самым очевидным выбором был Дашаул, отвечавший за безопасность дворца в тех областях, которые не касались Тысячи: очередность караулов возле ворот, обход стен, присмотр за темницами. В последнее время солдат стали чаще менять. Прежде эти обязанности месяцами несло одно и то же подразделение. А то и годами. Из-за этого у солдат притуплялось внимание, они уже не несли службу, а отбывали повинность. Теперь, в особенности после происшествия в Малом оперном театре, солдат меняли каждые несколько недель; иногда они приходили прямиком с поля боя. Не сменялись только стражники тюремных подземелий, поскольку там требовалось знать сложную систему тоннелей, а ее в один день не изучишь.
Дол весьма уважал Дашаула – худого, немногословного уроженца северных земель, лысого и с носом наподобие хищного клюва. Он понимал, что Дашаул будет ему признателен за жизненно важные сведения. Однако это совсем не то же самое, что личный доклад тем, к кому эти сведения в конце концов попадут. Поэтому Дол попросил о встрече с Винцерами – и удостоился аудиенции у Рафа рано поутру, еще прежде, чем этот важный господин покидал свои покои.
Раф и его жена Фиорентина обитали в северном крыле, на одном из верхних этажей с окнами в сторону моря.