Городская Ромашка

Кай Ольга

А еще к Любомире в обучение прислали двух сестричек-близняшек. После обеда девушки все вместе вышли во двор и уселись под старой яблоней, но на этот раз не слушать Ромашкины рассказы, а знакомиться с новенькими. Они весело щебетали, но вдруг одна из новеньких примолкла, удивленно и даже слегка испуганно уставившись на хмурого дядьку, остановившегося неподалеку. Ромашка же не испугалась, наоборот - обрадовалась и даже подошла к нему.

–  Здравствуй, Сивер, - сказала она.

Сивер тоже поздоровался и тут же спросил:

–  Дорисовала?

Девушка кивнула.

–  Покажи.

Ромашка убежала в дом, и меньше чем через

минуту вынесла рисунок. Лицо Сивера было непроницаемо, потому девушка не смогла бы понять, нравится ему или нет, если бы в конце концов Сивер не подытожил свои размышления:

–  Красиво.

Вечером же Ромашка показала свой рисунок Мирославу. Днем Мирослав не приходил - сын воеводы теперь так же усиленно занимался с наставником, наверстывая упущенное время, которое провел в походах, - потому видела его девушка только по вечерам, но зато каждый день, без исключения.

За неделю до начала посевной все готовились к традиционному празднику, на который в назначенный день собиралась под присмотром старших молодежь из близлежащих поселков в Долину Ручьев. На покрытых свежей травой лугах зацветали одуванчики, маленькими солнышками радуя глаз. Скоро, очень скоро эти солнышки букетиками нарвут молодые девушки и сплетут венки, которые подарят парням - тому, кто приглянется больше всех. И уж если венок будет принят, то вполне возможно, что скоро к родителям девушки пожалуют сваты. Ромашка об этом празднике лишь мельком слышала, но передумать успела много - и как венок сплетет, и как Мирославу подарит… Хотя последнее пугало девушку несказанно - это ведь все равно что подойти и первой в любви признаться! Но разве не знает о ней Мирослав всего с того самого момента, как теплым летним вечером на берегу Родны Тур объяснил ему, почему Ромашка отказалась стать его, Мирослава, сестрой? Знает. А только если вдруг венок принять не захочет, значит, рухнут все надежды Ромашки, исчезнут, словно смытые прибойной волной следы на песке.

В один из ярких весенних дней они встретились под яблоней, так же, как и обычно, и направились к реке.

–  Меня Любомира домой отпускает, - сказала Ромашка.
– Говорит, через три дня праздник, и лучше мне вернуться в Вестовое, подготовиться, да тетушке Зване помочь. Так что утром я уеду. У соседки Любомиры гостит старшая дочь с семьей. Завтра они домой поедут, в Долину Ручьев, заодно и меня подвезут.

Серые глаза Ромашки вопросительно посмотрели на Мирослава:

–  А ты с нами поедешь?

–  Нет, Ромашка, я попозже буду.

Девушка нахмурилась - ей оставалось лишь надеяться, что он все-таки приедет. Хотя, возможно Мирослав не хочет встречаться с отцом? Может, они настолько сильно поссорились? Этого Ромашка не знала, как не знала и всех подробностей отношений воеводы с сыном. Когда-то Мирослав сказал, что отец считает его трусом, и Ромашка никогда бы не решилась расспросить Мирослава хотя бы почему. Правда, как ей казалось, Мирослав и сам этого не знал.

Наутро Ромашка быстро попрощалась с Любомирой, с ученицами мудрейшей и села в повозку Люта и Веры из Долины Ручьев, где, кроме мужа с женой, находилось еще двое маленьких темноволосых мальчиков. Вскоре повозка неторопливо покатила по дороге вдоль реки, оставляя позади и Родень, и Мирослава, вышедшего проводить девушку. "И снова мы даже не простились как следует, - думала Ромашка, и тут же утешала себя: - Так ведь это всего на несколько дней.

Даже меньше". Но зная, что жизнь часто бывает непредсказуема, Ромашка почему-то вновь ожидала подвоха.

В последние дни у Мирослава действительно было много дел - наставник поручил ему приглядывать за новыми учениками, помогать им, и Мирослав полностью отдавался этому занятию. К тому же с наступлением тепла надо было подправить крышу и стены двухэтажного дома для занятий, резьбу над крыльцом, подновить краску на ставнях, с которых улыбалось искусно вырезанное, подкрашенное красным и желтым, лучистое солнце. Всем этим занимались сейчас в основном Мирослав и Сивер: первый был здесь вынужденным гостем, которому в настоящий момент больше некуда было податься, второй жил тут постоянно - другого дома у Сивера пока не было.

Накануне праздника, на который жители Вестового и многие роднянцы собирались отправиться в Долину Ручьев, Сивер нашел Мирослава во дворе - сын воеводы подкрашивал ставни. Сейчас он как раз засунул за ухо тонкую кисточку с красной краской на ворсе, а широкой зарисовывал солнечный диск ярким желтым цветом.

–  Ты домой-то собираешься?
– угрюмо поинтересовался Сивер.

Мирослав оглянулся и улыбнулся. Видимо, настроение у него было хорошее.

–  Собираюсь.

–  А на праздник?

–  И на праздник.

Мирослав вынул из-за уха кисть и аккуратно обвел круг тонкой красной полосой.

–  А ты?
– спросил он, снова оборачиваясь к Сиверу.

Сивер повел плечами и сел на лавку неподалеку. Сегодня он чистил и натачивал лопаты, плуги да бороны, что находились в хозяйстве у старейшего, и вроде не устал, а настроение отчего-то было совсем никудышнее.

–  Я тут останусь, - ответил Сивер.
– А ты езжай лучше сейчас, а-то еще разберут всех лошадей - как потом доберешься?

–  Я уже договорился - подвезут, - ответил Мирослав.

–  Смотри, - хмыкнул Сивер. Поглядел в яркое, теплое небо и почувствовал, что эта радостная голубизна в белоснежных пушинках облачков необъяснимым образом его раздражает. Как и довольная улыбка на безмятежном лице собеседника.

–  Завтра, значит, поедешь?
– глухо протянул Сивер и зачем-то озвучил вдруг пришедшую ему в голову мысль: - Снова-таки с отцом не поладил…

Мирослав обернулся и внимательно посмотрел на Сивера вмиг посерьезневшими глазами. "Ну, ясно ведь, не мое это дело, - Сивер поморщился, недовольный самим собой.
– Чего, спрашивается, лезу?" А его собеседник отвернулся и вновь принялся разукрашивать солнце на ставнях, да только уже без прежнего энтузиазма.

–  Почему ты так решил?
– спросил он.

–  Как сказать, - Сивер пожал плечами. Он отчего-то ощущал себя виноватым, и только потому соизволил дать ответ: - Дома ведь давно не был, а как вернулся - так на следующий же день сюда пришел. И больше домой не ездил.

Ответ был принят. Мирослав кивнул, давая понять, что услышал слова Сивера, провел последнюю полосу красной кистью и, подхватив баночки с красками, ушел.

"Теперь, небось, будет думать, кто еще кроме меня догадывается, почему это сын воеводы домой не спешит, а постоянно в Родне находится, - вздохнул Сивер, глядя вслед своему вроде бы недругу с непонятным сожалением.
– Ну да на этот счет ему волноваться не стоит - не все ведь таки проницательные, как, например, я. Остальные-то решили, что он тут из-за Ромашки".