Горы моря и гиганты
Шрифт:
С. 122. …искусственного синтеза продуктов питания… Эта тема обсуждалась в 1920-е годы, в том числе и в популяризаторских книгах Фрица Кана (см. выше). Она была особенно актуальна именно в те годы, когда Дёблин работал над романом, — ввиду повышенного внимания европейской общественности к голоду в СССР 1920–1923 годов, приведшему к гибели примерно 5 миллионов человек (ср. ниже, стр. 123: Долгое время они с отвращением и усмешкой думали о том, что одно-единственное засушливое лето может вызвать голод в целых регионах).
…Алисы Лайард… Интересно, что Алисой зовут и главную героиню романа Дёблина «Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу». Имя происходит от германского корня «adal», означающего «благородный».
С. 123. …о зеленом круглом
С. 125. …стеклянные ящики наподобие саркофагов… Этот мотив встречается в сказках, например, в «Стеклянном саркофаге» братьев Гримм, где принцессу укладывает в стеклянный гроб чернокнижник.
С. 141. На Западе человеческие массы впали в своего рода пьяный экстаз… В романе Дёблина «Ноябрь 1918» американский президент Вудро Вильсон произносит такие слова:
Если б я должен был свести суть Европы к простой формуле — я имею в виду ту политическую Европу, с которой мне приходится иметь дело, — я бы сказал: это старая циничная культура. Они пытаются освежиться с помощью войны. А на этом уровне культура и варварство действительно соприкасаются. Но только существует два типа войн. Грубая война возникает в силу необходимости и по дикости. Второй же тип — это извращенная война, к которой стремятся, целеустремленно или пассивно, потому что человек уже не может выносить себя самого, не выдерживает заточения в собственной шкуре. Отсюда — присущий некоторым из этих народов и столь непонятный нам культ смерти, представляющий нечто совсем иное, чем простое спартанское презрение к смерти. Это — циничное равнодушие к жизни.
(Alfred Doblin. November 1918, S. 522)
С. 141. Как если бы в расслабленное тело впрыснули одновременно эфир и камфару. Эфир оказывает наркотизирующее, затормаживающее воздействие, тогда как камфара, впрыснутая в мышцы, наоборот, стимулирует кровообращение и дыхание.
С. 142. …Империи-матери. Мать-Британия, Мать-Англия — устоявшееся с начала правления королевы Елизаветы I название Британии.
С. 156. …под воздействием ядовитых веществ приобретшие красноватую или розовую окраску. Здесь говорится о том, что можно было наблюдать во время Первой мировой войны; что описано, например, в драме Георга Кайзера «Газ» (1918–1920) и в книге Эрнста Юнгера «В стальных грозах» (1920, глава «Начало битвы на Сомме»),
С. 157. …ничто не изменилось. В одной из своих работ («Знать и изменять!») Дёблин так описывает ситуацию непосредственно после окончания Первой мировой войны: «Мы видим нечто невероятное. Ничто не изменилось!»
Книга третья Мардук
С. 160. Мардук — главный бог Вавилона, со времени царя Хаммурапи (XVIII век до н. э.) возглавлявший пантеон месопотамских богов. Мардук (спускающийся на землю под именем Конрада) станет героем сюрреалистического романа Дёблина «Вавилонское странствие», где будет наделен чертами, сближающими его с самим автором. Что же касается Мардука из романа «Горы моря и гиганты», то первоначально, судя по сохранившимся наброскам, Дёблин хотел назвать этого персонажа Ребмайр. Мардуком звали также заглавного героя одноименной новеллы (1912) немецкого писателя-фантаста Пауля Шеербарта (1863–1915, см. ниже).
На дёблиновский образ Мардука первоначально влияло и изображение императора Калигулы в «Жизни двенадцати цезарей» Гая Светония Транквилла (см. об этом в Послесловии Габриэлы Зандер, стр. 682–683 настоящего издания). Вот как описывает римский историк природные задатки императора Калигулы (включая и такое качество, как слабые ноги, которое станет сквозным мотивом в романе Дёблина)[196]:
3. Всеми телесными и душевными достоинствами, как известно, Германик был наделен, как никто другой: редкая красота и храбрость, замечательные способности к наукам и красноречию на обоих языках, беспримерная доброта, горячее желание и удивительное умение снискать расположение народа и заслужить его любовь. Красоту его немного портили тонкие ноги, но он постепенно заставил их пополнеть, постоянно занимаясь верховой ездой после еды. <…>
50. Росту он был высокого, цветом лица очень бледен, тело грузное, шея и ноги очень худые, глаза и виски впалые, лоб широкий и хмурый[197], волосы на голове — редкие, с плешью на темени, а по телу — густые.
Светоний говорит также (15), что в память об умершей матери и братьях «установил он <Калигула> всенародно ежегодные поминальные обряды». Упоминается (43) и «окружавший его отряд батавских телохранителей». Много рассказывает римский историк о проявлениях жестокости императора, о его страстной любви к сестре Друзилле, рано умершей[198], упоминает и свойственные ему гомоэротические наклонности (36).
Особенно интересны — для понимания образа Мардука — заключительные характеристики Калигулы, рисующие его как человека больного, душевно раздвоенного:
50. Здоровьем он не отличался ни телесным, ни душевным. В детстве он страдал падучей; в юности, хоть и был вынослив, но по временам от внезапной слабости почти не мог ни ходить, ни стоять, ни держаться, ни прийти в себя. А помраченность своего ума он чувствовал сам, и не раз помышлял удалиться от дел, чтобы очистить мозг. <…> В особенности его мучила бессонница. По ночам он не спал больше, чем три часа подряд, да и то неспокойно: странные видения тревожили его, однажды ему приснилось, будто с ним разговаривает какой-то морской призрак. Поэтому, не в силах лежать без сна, он большую часть ночи проводил то сидя на ложе, то блуждая по бесконечным переходам и вновь и вновь призывая желанный рассвет.
51. Есть основания думать, что из-за помрачения ума в нем и уживались самые противоположные пороки — непомерная самоуверенность и в то же время отчаянный страх. <…>
55. Чем бы он ни увлекался, в своей страсти он доходил до безумия.
ПЕРВЫМ консулом в Берлине стал Марке. Дёблин, возможно, заимствовал имя для своего героя из обработки легенды о «Тристане и Изольде». В поэме Готфрида Страсбурского и в опере Рихарда Вагнера «Тристан и Изольда» Марке — имя корнуэльского короля, посылающего рыцаря Тристана за своей невестой Изольдой. Ардон Денлингер отмечает, что имена некоторых героев романа — Мелиз, Марке, Мардук, Марион — начинаются на букву М; возможно, они как-то связаны (или: они, по замыслу Дёблина, должны вызывать ассоциации) с немецкими словами «власть», «сила» (Macht) и «машина» (Maschine), также начинающимися на М. (Denlinger, 58). Побывавший на войне Марке, очевидно, проявляет — как и Мардук — симптомы так называемого «военного невроза»: психического заболевания, связанного с переживаниями на фронте. Военный невроз был одним из самых распространенных психических заболеваний в Германии в Веймарский период. Дёблин сталкивался с ним и во время службы на фронте, и после войны — в медицинской практике. Интересно отметить, что человек, страдающий военным неврозом, — частая фигура в романах Дёблина («Ноябрь 1918», «Берлин Александерплац», «Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу»).
С. 161. Журдан… Первоначально эту героиню звали Иста (Ista), что, видимо, можно понимать как сокращение от Иштар (Istar), имени древневавилонской богини любви. Журдан — название речки во Франции, впадающей через две другие реки в Гаронну; само ее название — отсылка к Иордану. Луи Юге, один из комментаторов романа, писал: «Журдан — это водная стихия, Иордан: река, которую герой должен пересечь, „перепрыгнуть”, как перепрыгнул через ручей Ван Лунь <персонаж романа Дёблина «Три прыжка Ван Луня». — Т. Б.>, чтобы обрести новое крещение, возродиться и получить доступ в Землю Обетованную» (Louis Huguet, Parents ou amants? Alfred Doblin et son roman d’anticipation „Berge Meere und Giganten”, in: Seminar 23, 1987, S. 63).