Горы моря и гиганты
Шрифт:
ГРЕНЛАНДИЯ, массив из гнейса и гранита, клином вдавалась от Северного полюса в воды Атлантики. Два миллиона квадратных километров покрывала она. Ее корпус, состоящий из древнейших горных пород, разглаживали ветры, текучие воды, холод, содрогающиеся глетчеры. Могучие складки давно были стерты выровнены. Но стихии продолжали воздействовать на сильное тулово. Ледяной щит толщиной в тысячу футов несла на себе эта земля. Вдоль ее восточного края тянулся высокий хребет, дрейфующие льдины отгораживали берег от моря; бурные ручьи сбегали с горных склонов в долины. На западе простиралась горная страна с остроконечными вершинами и пиками. Гигантские глетчеры прокладывали себе путь через горы, спускаясь к побережью. Они следовали по извивам узких долин; расщепляясь, преодолевали отвесные уступы. Всхолмленной-волнообразной была их поверхность. Питались они из фирновых бассейнов; и медленно, словно улитки, сползали к морю, обрушивались во фьорды, закупоривали бухты.
Двенадцать километров в ширину, шестьдесят в длину: глетчер Фредериксхоб, вдававшийся в океан и обладавший широким конусом выноса.
Глетчер Большой Караяк. Он двигался со скоростью двенадцать метров в день.
На семидесятом градусе — глетчер Якобсхавн; Упернивик — на семьдесят третьем; Утлаксоак — на семьдесят шестом.
Глетчеры Торсукатак Ассакак Туапарсуит Тасермиут Умиаторфик Кангердлуксуак Итивдлиарсук Алангордлук.
Они двигали перед собой земляные валы, разбрасывали вокруг морену: обломки породы, скатившиеся с горных склонов или оторвавшиеся от их ложа; и шлифовали скалы. Из-под них вытекали белые реки, которые, впадая во фьорды, оставляли на дне отложения глины и гальки.
С этой вздувшейся землей возле Северного полюса вода обручилась: эту землю, в отличие от других континентов, она не бросила на произвол судьбы и в данном случае не удовлетворилась тем, чтобы быть просто морской ширью. Она подкапывалась под древний камень, колотилась об него, дергала его на себя. Непрерывно, взвихриваясь, падала из темного или просветлевшего воздуха в виде снега: миллиарды мерцающих шестилучевых кристаллов звездочек пылинок запорашивали-придавливали, бесшумно и мягко, огромные каменные купола зубцы мульды. И когда эти снежинки соединялись и замерзали, спрессовывались, они оказывались накрепко сцементированными друг с другом, образовывали зеленоватый стекловидный лед, который накладывался еще одним слоем на уже существующий ледяной покров. А через трещины в нем текла новая вода, она тоже замерзала. Ледяная гора росла. Повсюду на этой большой пустынной земле тихо вырастал лед. Ледяные пустыни распространились по всему острову. Черные горные вершины — нунатаки — торчали над поверхностью замерзшей воды. Вода регулярно прибывала — и в горах, на определенной высоте, преобразовывалась в фирн; она также стекала вниз, к фьордам, сдвигая с места глетчеры. Ледяная равнина выгибалась горбом, делаясь все выше по мере приближения к северу. Волнистая, бескрайняя, она простиралась от шестидесятого до восьмидесятого градуса широты, между двадцатым и шестидесятым градусами долготы. Сверху ее покрывал где рыхлый, где сухой снег, а на вершинах попадались ледниковые шапки. Встречались и наполненные водой впадины, окруженные снежными сугробами. В эти озера впадали глетчерные ручьи, а из трещин во льду поднималась вода — из бездонных колодцев с отвесно уходящими вниз голубыми стенками.
Белесо-голубым было небо над этим континентом. Раскаленный газовый шар — Солнце — освещал согревал здешнюю землю лишь считанные месяцы в году. Гренландия почти всегда покоилась в сумерках, сквозь которые проглядывали немая Луна и далекие дрожащие звезды, да еще порой над ней сказочно танцевало переменчивое северное сияние. Ветры неистовствовали над горами равнинами глетчерами: теплые фёны и северо-западные резкие ветры, которые взметали снег к облакам, гнали его перед собой, как занавес. Под воздействием таких ветров в фирне и глетчерах образовывались желобки, ветер моделировал ледяные глыбы, превращал их в подобие дюн с плоскими склонами. А промерзшую землю он словно обрабатывал рубанком — делал плоской и гладкой.
Некоторые животные и растения все же отваживались селиться в этой глуши. Водоросли, которые целыми лесами вырастали в глубинах полярного моря. Тявкающий песец; кочующий северный олень, летом становящийся коричневым; белые медведи, охочие до птичьих яиц; лемминги, полярные совы, косматые овцебыки, тюлени, гагарки, кайры.
Как трава, расползались мхи по безветренным горным склонам и по равнинам. Серые лишайники свисали со скал. По снегу— водяным звездочкам, столбикам — распространялись популяции одноклеточных водорослей; они окрашивали землю в коричневатые розоватые фиолетовые тона.
Из Европы, от бельгийского и британского побережий, нескончаемой вереницей двигались сюда по морским путям черные просмоленные вспомогательные суда: плавучие фабрики, корабли с маслянистыми облаками шлепали по океану. Впереди них и по бокам — ледоколы. Беззвучно стригущие воду. Миновав все еще пылающую Исландию, корабли разделялись, чтобы охватить Гренландию кольцом одновременно с севера и с юга. И подобно тому, как лед барьером окружал Гренландию, так же окружали ее теперь и черные, глубокой посадки корабли. Их становилось все больше. Достигнув места назначения, где их уже ждали неразговорчивые моряки исландского флота, корабли начинали выпускать из своих люков тяжелый дым, маслянистые облака Холихеда: белую массу, смешанную с зеленоватыми голубыми красными испарениями. Инженеры экспериментировали с добавками то одного, то другого вида. Медленно — почти не отгоняемый в сторону ветром — поднимался дым (за которым следовали все новые выбросы); уплотнялся и замирал в воздухе, словно домашняя скотина перед хлевом. Затем цветные массы газа взмывали вертикально вверх, постепенно замедляя движение, и на определенной высоте подъем вообще прекращался. Они, сперва сконцентрировавшись, начинали распространяться вширь, как маслянистая пленка по поверхности воды.
В заливе Скорсбисунн[80] на восточном побережье, и у южной оконечности Гренландии, и в бухте Диско[81] на западе проводились испытания с целью добиться того, чтобы маслянистые облака воспаряли на нужную высоту. Облака должны были подняться выше самого высокого глетчера и более или менее равномерно накрыть сверху весь континент. Когда инженеры нашли оптимальный состав газовой смеси, корабли, взявшие в кольцо всю Гренландию, принялись за работу. Не обращая внимания на фёны и холодные ветры, они выбрасывали в атмосферу темно-окрашенные клубы дыма, которые скапливались на чудовищной высоте и, теснимые новыми клубами, распространялись вширь.
Двигаться в сторону моря облакам не позволяли летатели, управлявшие ими с помощью ураганных бомб. Выбрасываемые вверх клубы дыма повисали в воздухе, словно прилипая друг к другу. Они образовывали плоские, похожие на плиты слои — все более темные и плотные по мере того, как увеличивалась их масса. Они были неподатливой, заполняющей пространство субстанцией — чем-то средним между газом и твердым телом. Дождь, падавший на них, не пробивал эти сильно увеличившиеся в объеме облачные лоскутья. Вода, снег скапливались в провесах облачной пелены и обрушивались на стоящие по ее периметру суда, но саму пелену порвать не могли. Наибольшую опасность представляло отклонение клубов дыма в сторону. Целые полчища летателей и грузовых летательных аппаратов постоянно находились в воздухе, на страшной высоте, — и в любой момент могли столкнуться с надвигающимся облаком, опрокинуться, рухнуть вниз. Пришлось окружить дымовую зону барьером из непрерывных взрывов, чтобы клубы дыма не расплывались не крошились не распылялись. Но опасение инженеров, что подъемная сила газа постепенно ослабнет и облака начнут медленно опускаться, не подтвердилось. Сплошная темная воздушная пелена над Гренландией оставалась все на той же высоте; на нее можно было положиться, по ней можно было, как по морю, пускать плоты.
Исландские первопроходцы со свойственной им суровой и не нуждающейся в словах решимостью занялись этой работой в воздухе. О страшном — светящихся турмалиновых судах — они старались не думать; никто этой темы не касался. Турмалиновые суда стояли на якоре. Новички вообще не распознавали корабли в этих чудищах, обросших водорослями-деревьями, кишащих птичьими стаями. Турмалиновым фрахтерам, словно они были зачумленными, отвели места вдали от других судов. Неподвижные фрахтеры давно срослись друг с другом: растения образовали между ними мосты, которые лишь изредка разрывала проплывающая мимо льдина. Птицы разгуливали по серым или красным мостам и строили на них гнезда; моллюски и рыбы запутывались в водорослях, трепыхались и подыхали. Как лесистые холмы, высились в ледяном воздухе громады неподвижных судов. Расположившиеся группами в бухтах, у входов во фьорды, они казались крутобокими горбатыми островами. Иногда можно было видеть, как эти серо-красные исполины дрожат и покачиваются.
Исландские ветераны-летатели сбрасывали сверху на маслянистые облака широкие деревянные щиты. И потом, уже стоя на щите, подтягивали к себе другие, ближайшие: чтобы скрепить их в плот. Иногда такие плоты, когда летатели на них прыгали, покачнувшись, одним краем проваливались в облачную дыру, а другой край вставал вертикально — то есть они опрокидывались. Соскользнувшие с досок люди барахтались в сером, или розовом, или фиолетовом мареве. Они пытались выбраться из желеобразной топкой субстанции, колотили вокруг себя руками и, не найдя другой опоры, цеплялись за доски. Новые массы газа, подплывавшие сбоку, двигались вокруг них, над ними. Жертвы оказывались как бы в воздушном пузыре внутри пласта замазки: они хватались за грудь, за нос и рот (из которых сочилась кровь); задыхаясь, откидывали голову; умирали от нехватки кислорода. Там наверху поначалу многие спотыкались и, упав, лежали на слое упругого дыма, свесив вниз руки. Темные дымовые струи, обтекая лежащего, иногда зажимали руку и отрывали от туловища; или, увлекая за собой человека, схватившегося за доски либо зацепившегося за что-то ногами, растягивали его тело — медленно, медленно. На границах дымовой зоны газообразный слой расползался, рвался; и порой задохнувшийся летатель с почерневшим лицом, чья-нибудь оторванная открученная рука или нога падали на лед или в воду. Но люди наверху продолжали работать, сбрасывали все новые деревянные щиты.