Горячее лето
Шрифт:
— Мне можно пару слов?
— Пожалуйста, Алексей Иванович!
— Я хочу ответить Светлане: пока у нас ни чудо-резцов, ни новых станков нет. Мощности у нас, можно сказать, на уровне шестьдесят пятого года. И площадей нет. В цехе даже отсутствует элементарная "цепочка". А рационализация?..
"Сейчас начнет меня пробирать, — подумала Татьяна. — О рационализаторском предложении Тараса".
Но Коваленко перебил ее отец:
— А какой же вы процент предложите, товарищ
— Сегодня никакой, надо все взвесить, подсчитать. А может, вообще остаться на уровне прошлого года, а подтянуть качество, подумать о размещении станков. Заказать…
— Но все-таки? — снова спросил Стрижов.
— Я за трезвый расчет. Все зависит, на каком уровне будет проведена реконструкция цеха. Я, как заместитель, не знаю. Можно и на пятьдесят процентов поднять. Но за счет чего? За счет нового, реконструкции, рационализации. А не за счет суббот и воскресений. Рабочие хотят по субботам и воскресеньям отдыхать, а не магарычи от нас получать за эти дни. Я тоже хочу отдыхать.
— Отдых от вас же и зависит! — вмешался Стрижов.
— Не только от нас. И если говорить откровенно, пока каких-то перспектив не вижу. Вот почему многие молодые рабочие сделали окончательный выбор: после службы в армии на завод не возвращаться. Они хотят работать и жить по-другому. И процент брать не с потолка. А потом…
— Чистая правда, — поднялась полногрудая, в пышном облаке белых подкрашенных волос работница, — мой тоже часто после отработки в субботние и воскресные дни чуть теплый домой приходит.
— Скажи спасибо, что приходит, — бросил кто-то из задних рядов.
— Только наметим, как провести выходной, его или меня вызывают на работу, — продолжала женщина. — За прошлое лето три выходных вместе имели. А мы ведь молодые, и туда хочется, и туда…
— Правильно. Люди же мы. Постоянно так нельзя — это во вред здоровью, — снова послышался голос с задних рядов.
Женщина, прежде чем сесть, заявила:
— Если и дальше так будет продолжаться, придется с завода уходить…
Когда она села, Алексей сказал:
— Я только что с заводоуправления. Видел такую картину. Возле кабинета заместителя директора по снабжению собралась целая толпа "толкачей". И все они не за машинами приехали, а за запасными частями. Спрашиваю у одного: "Откуда?" — "С Урала. С карьероуправления". Оказывается, из тридцати наших самосвалов девять стоят. У одних задние мосты полетели, у других — редукторы, у третьих — полуоси.
— К нему вы это рассказываете?
Время от времени у Стрижова начал под левым глазом появляться нервный тик. И казалось, что он кому-то подмаргивает.
— К тому, что мы поставляем эти самосвалы! А редукторы и полуоси делает наш цех.
— Вечного ничего нет, — возразил Вербин. — Все ломается. Еще не известно, как они эксплуатируют наши автомобили…
"Трудный" сыпок, — подумал Стрижов. — Но логика в рассуждении имеется. Только куда он дойдет с этой логикой? Никакого обращения сегодня не выработаем, это ясно. Ишь, как поднялись, зашевелились. Может раскачать! Придется прижать, если будет совать палки в колеса".
— Больше за счет рационализации производительность и качество поднимайте, — посоветовал Стрижов.
— Кстати, Коваленко отвечает за рационализацию, — вмешался начальник цеха. — Ему и карты в руки.
"А ты что не отвечаешь?" — мысленно спросил Стрижов.
Снова поднялся Алексей.
"Сейчас он скажет, что я смяла и бросила в корзину предложение Тараса, — беспокоилась Татьяна, как-то вся собравшись словно для удара. — А что ответить? Нет, кажется, обошлось, не назвал моего имени".
Внимательный наблюдатель заметил бы, что душа Татьяны наполнена тревогой, что она что-то обдумывает.
Алексей взглянул на Ручинского. Он что-то записывал в свой блокнот. По характеру Николай Тимофеевич добрый и отзывчивый человек. Все схватывает с полуслова. Даже казалось немного странным, что этот маленький, худощавый токарь руководит всеми коммунистами цеха, да не только коммунистами, он — душа огромного коллектива.
"Интересно, что он думает?"
— Мы гоним детали, лишь бы дать количество. А там — хоть трава не расти!
— Качество то качество, но потребуется и количество! — перебил его главный инженер.
— А партия призывает бороться за качество, это, в конце концов, выльется в количество. Как же нам дальше работать? Из тридцати самосвалов девять стоят на приколе. Вот вам и эффект. По рукам нас надо бить за такие машины!..
— А что, Алексей Иванович прав, — сказала Татьяна. — Гоним вал. Выходных не имеем. А хочется по-человечески работать.
"Они, чего доброго, еще споются, — забеспокоился Стрижов. — Может, не надо было его сюда назначать?"
Оттенок сдержанной неприязни скользнул по лицу Вербина. Ему становилось не по себе. Его заместитель и мастер критикуют свой цех.
— А кто вам мешает делать качественные детали? — снова вмешался Стрижов.
— Погоня за количеством. И еще то, что мы не несем материальной ответственности за отгружаемые автомобили. Вот заставить бы бесплатно отремонтировать, тогда бы многие задумались, что значит давать некачественные машины. И целесообразно ли выпускать количество в ущерб качеству. Да что говорить!..