Господин Чудо-Юдо
Шрифт:
На покинутом мною жилом уровне с внутренней стены лестничного пролета значились цифры «-96», а медотсек, получается, находился на девяносто четвертом, исходя из обратной к поверхности нумерации. Из любознательности и желания попутно согреться я поднялась до минус девяностого уровня, зябко ежась от сквозняка, гуляющего тут усилиями вентиляционной системы. По голому телу волнами пробегали мурашки, а ступни заледенели так, что почти не ощущали прикосновения к ребристому металлическому полу.
Эдак и серьезно простыть можно.
На пролете перед дверью девяностого этажа я остановилась, чтобы как следует размяться и согреться.
– Сегодняшняя партия на треть бракованная оказалась, – ворчливо говорил грубый центавритский голос. – Плохо чипирование перенесла. Иммунитет слабый, как у старушек с некромутациями...
– Эллуанки все такие, – заметил другой. – Слабачки. Хуже только люди.
– Говорят, на аукционе человеческую самку выставили. Давай завтра на группу ее выкупим?
– Да она квелая будет, какой интерес...
– Не скажи. Главное, что не в состоянии мяса. Это будет уже нашим правом.
– Не-а, лучше строптивую космозонку взять. Знаешь, как их весело группой объезжать? Как-то однажды я видел, как... эй! – вдруг заорал центаврит сквозь характерный звук запнувшихся обо что-то ботинок. – Опять этот больной кыщони по ногами путается! Пшёл отседова!
Раздался шустрый топоток, царапанье лапок по стене и в вентиляционном отверстии под потолком с моей стороны показалось... крошечное человекоподобное личико, как у мартышки с габаритами большого паука, вроде аранеоморфного скакунчика. Или размером с крупного домашнего таракана.
– Давно пора глобальную зачистку провести, – не успокаивался рычащий голос. – Эти гады уже не только на свалке расплодились, но теперь ещё в техпомещениях и вентсистеме. А у нас тут даже не жилой уровень, а высокотехнологичный! Тут чистенько должно быть и без бардака.
– Заяву капитану накатай... – посоветовал ленивый собеседник раздражённого центаврита.
Постепенно звуки их шагов затихли. Я посмотрела наверх, чтобы отследить, куда делся загадочный кыщони, и увидела в углу на потолке сразу пять пар блестящих круглых глаз-пуговок. Дружное ворчание свидетельствовало о том, что мое вторжение на заброшенные лестничные пролеты им определенно не понравилось. Существа эти были абсолютно незнакомым мне подвидом животных, живущих колониями – что и было заметно по тому, как сплоченно они держались. Внешне очень походили на крошечных обезьянок, но только не повадками. Опасными они не казались, и я просто перестала обращать на них внимание.
На девяностом уровне – высокотехнологическом, как назвал его неизвестный центаврит, – повсюду были установлены камеры. Расстроившись, я продолжила исследовать уровни, поднявшись ещё на десяток лестничных пролетов выше, но там были спрошные технические зоны, вроде систем водоснабжения, вентиляции и робототехники. Ни следа пищеблока, найти который настойчиво подталкивал меня пустой желудок.
Утомившись, я спустилась на минус девяносто четвертый уровень и направилась в медотсек. Всё это время стайка кыщони с любопытством следовала за мной по стенам и потолку, передвигаясь каким-то странным паучьим способом. На обратном пути они бросили эту затею и всей командой направились по своим делам на нижние уровни, смешно виляя мохнатыми задами.
– Кто это тут у нас? – проскрипел низкий хриплый голос, едва
В местной улучшенной версии медотсека сидел за высокой металлической стойкой престарелый центаврит – первый представитель этой расы столь почтенного возраста. Он был тощим, как сушёная вобла, без следа былых мышц, настоящий скелет гигантских размеров. Коричневая кожа свисала с его скул морщинистыми складками, но глаза смотрели остро и внимательно.
– Ну так что? – продолжил он, глядя на меня сквозь окуляр какого-то странного приспособления, похожего на оборудование для проверки зрения на астигматизм. – Человеческая крошка, живёхонькая и здоровёхонькая!.. Что с тобой делали, девочка? Медитировали издалека с рукой на члене, как на голограмму с частной порнолинии галанета?
Я похолодела. Он что, по старости стал ментально невосприимчивым к иллюзиям? Саботажные синяки и гематомы он воспринял как должное, и при этом старческий разум был словно бессмысленной дырой в пространстве, от которой веяло пустотой. Ни единой мысли, ни мало-мальски внятной эмоции от него не исходило.
– Э-э... – проблеяла в затруднении. – Понимаете... я...
– Умненькая девочка нашла себе покровителя?
– А... д-да. Нашла.
– Молись, чтобы он остался довольным твоим обслуживанием сегодня. Иначе завтра тебе так не повезет, – хмыкнул старик. – После группового лота немногие самочки остаются без разрывов.
– А как вы определили без диагностики, что я в порядке? – рискнула спросить его с противными заискивающими нотками в голосе.
Он постучал по своему окуляру.
– Вот моя диагностика. Вживленный кибер-диагност модель ЗЕТ-1000! Через него я вижу все твои внутренности, как на ладони. И опции левые есть. Ментальная защита, контроллер самочувствия... Полезная штуковина.
– По... могите... – прервал беседу тихий стон за моей спиной.
В дверном проеме стояла голая дрожащая эллуанка, на которой живого места не было. Половина нежного узкого лица заплыла, приняв синюшный оттенок, по всему телу виднелись засосы, укусы и ссадины, а по внутренней стороне бедер струйками бежала кровь.
– А ну-ка посторонись, девочка, – велел старик. – Вот кому требуется реальная помощь.
Он жестом указал эллуанке на капсулоподобное ложе в углу медотсека, однако это совершенно точно была не медицинская лечебная капсула. Скорее жалкое подобие с неполноценным и слабым функционалом для обеззараживания и заживления незначительных травм.
Несчастная рабыня доковыляла враскорячку до указанного места и с видимым усилием забралась внутрь. Старый центаврит немедленно ввел ей гипошприцем какой-то медикамент и активировал псевдокапсулу. Обезображенное тело внутри затопили потоки сканирующих и обеззараживающих лучей.
– А теперь придется потерпеть... – тоном доброго доктора проворковал старик, берясь за устрашающего вида влагалищный расширитель.
Если бы я не видела его физиономию, то могла бы обмануться и решить, что это какой-то удивительно нестандартный центаврит, нетипично жалостливый. Однако в его взгляде не наблюдалось ни малейшего следа гуманности. Наоборот, старик весь лучился от удовольствия, изучая повреждения бедняжки. Чуть ли не самым крючковатым носом он нацелился на поврежденную поверхность и подтянул к себе маленький лазер для пластических интимных операций.