"Господин мертвец"
Шрифт:
Дирк повернул к себе лицо упрямо молчащего Крамера. И вздрогнул, едва не выронив тело, которое неожиданно стало весить ужасающе много. С застывшего бескровного лица, равнодушного и сухого, на него смотрели глаза лейтенанта Крамера.
Равнодушные, немигающие, пустые.
К штабному блиндажу первого взвода Дирк добрался лишь спустя час.
Рассвет, долго вызревавший в серой плоти мертвого неба, наконец лопнул кровавой язвой солнца, окрасив траншеи розовым и желтым. Дирк шел пошатываясь, хотя груз, который он держал на плече, не был тяжел для мертвеца. Собственное
Возле блиндажа он наткнулся на Зейделя, распекавшего своих подчиненных. Увидев Дирка с его ношей, лейтенант управления переменился лицом и выпучил глаза.
– Унтер-офицер Корф! В каком состоянии вы позволяете себе являться во временный штаб роты! Вы… Это омерзительно. И что… О великий Боже. Куда вы его тащите?
– Мне нужен мейстер, - хрипло сказал Дирк, опуская свою ношу наземь.
– Тоттмейстер Бергер занят. И уж конечно, он не будет заниматься подобным… подобными…
Но Дирк чувствовал мейстера, а мейстер чувствовал его. Бронированная дверь блиндажа отворилась спустя несколько секунд.
Тоттмейстер Бергер, вышедший наружу, выглядел уставшим, как после долгой болезни, складки на его лице казались десятками тонких застарелых шрамов, а мешки под глазами свидетельствовали о том, что он не успел выспаться.
– Все в порядке, лейтенант. Унтер Корф? Вы выглядите странно.
– Французские лазутчики, - сказал Дирк, - Наткнулся во время обхода. Опасность устранена собственными силами.
– А это?..
– Это лейтенант Крамер, мейстер. Он погиб в бою, помогая мне.
– Насколько я могу судить по форме, он из двести четырнадцатого полка, - сдержанно произнес тоттмейстер Бергер, разглядывая обвисшее тело в сером сукне.
– Так точно, мейстер.
– Почему же вы принесли его ко мне?
– Я полагаю, лейтенант Крамер готов вступить в Чумной Легион.
– Вот как? – взгляд тоттмейстера Бергера, черный, бездонный, впитал в себя Дирка вместе со всеми его мыслями и несвежими внутренностями, - Нам в Легионе всегда нужны подготовленные кадры. Но я не имею права зачислить его в Чумной Легион при отсутствии соответствующего прошения, составленного при жизни. У него было прошение?
Дирк смотрел на лицо Крамера, лежащего на земле. Теперь, при свете солнца, тело лейтенанта перед штабом выглядело каким-то скомканным, неуместным, даже жалким. Как мешок с грязным бельем, брошенный каким-то зазевавшимся солдатом.
– Унтер-офицер Корф! – тоттмейстер Бергер немного повысил голос, - У этого покойника было прошение о зачислении его в Чумной Легион?
– Так точно, мейстер.
– Где же оно?
Тоттмейстер Бергер не приказал обыскать тело лейтенанта. Наверно, оттого, что не хуже самого Дирка понимал тщетность каких бы то ни было обысков.
– Он составил его незадолго перед смертью. Однако оно было утеряно во время боя.
– То есть вы, унтер, лично видели прошение и гарантируете это?
Вопрос, заданный безразличным тоном, мог быть предупреждением, а мог быть и насмешкой. Лицо тоттмейстера Бергера было непроницаемо, как задраенный танковый люк. Он молча ждал ответа, и Дирку пришлось найти в себе этот ответ.
– Я подтверждаю это, мейстер.
– Принимаю, унтер. Конечно, вы хотите зачислить его в свой взвод?
– Если это возможно.
– Тогда ответственность за его дальнейшее существование и подавно будет лежать на вас. Но вас, кажется, это не пугает?
– Не пугает, мейстер. Меня уже давно ничего не пугает.
– Это правильно, - тоттмейстер Бергер удовлетворенно кивнул, черные глаза сверкнули, ковырнув податливую начинку души, - Пугливых среди «Веселых Висельников» никогда не водилось. А слугам Госпожи бояться нечего. Начнем прямо сейчас. И передайте унтеру Йонеру, чтоб выделил несколько человек в похоронную команду. Надо закопать ваших французов поглубже, пока не испортились. Поглубже и… подальше отсюда. Вместе с инструментами.
Тоттмейстер Бергер поднял руки и коротким движением встряхнул кисти.
Тело лейтенанта Крамера вздрогнуло.
ГЛАВА 21
А когда он спросил:
«Как тебе нравится быть мертвым?»
Сендс пожал плечами и ответил:
«Есть свои плюсы,
Есть свои минусы».
Роджер Желязны
Брюннер работал сосредоточенно, не спеша, как работает всякий профессионал, знающий цену своему труду. Но это не мешало ему разговаривать.
– Расстраиваете вы меня, унтер, ох и расстраиваете, - бормотал он, близоруко щурясь, чтобы вдеть нитку в длинную крючковатую иглу, - Только недавно руку вам чинил, и вот на тебе, выпотрошили, как бычка на бойне. Не много ли вы позволили этим лазутчикам? Все потроха наружу, как изволите видеть. И грудь изрезана… Они хотели вас убить или просто изучали анатомию?
– Соберите меня, чтоб все держалось в куче, - сказал Дирк, едва заметно морщась от прикосновений интенданта, деловитых, но липких, - Не хочу быть развалиной.
– На ваши боевые качества этот ремонт никак не повлияет, - заверил его Брюннер, - Несколько костей выщерблены, пара переломов ребер, но пострадали преимущественно мягкие ткани. Господи, они что, вертели вас на штыке, как карусель?..
– Что-то вроде того, господин фельдфебель.
Брюннер проворчал что-то неодобрительное. В жестяном тазике у его ног в мутном растворе карболки плавали, подобно ленивым медузам, серые, сизые и алые клочья вперемешку с какими-то серыми комками. Туда Дирк старался не смотреть, но предательские глаза всякий раз тянулись туда, как язык тянется к ноющему зубу. На соседнем столе лежали уже побывавшие в работе инструменты: изогнутые крючья, лопаточки и щипцы, покрытые серым налетом. Вспоминая их прикосновение, Дирк ощущал, как желудок смрадной жабой раздувается под самым горлом. Ощущение было тем неприятнее, что собственный желудок он мог видеть плавающим в тазу.