Господин метелей
Шрифт:
— Вы хотите его спасти? — спросила я, напуганная той страстью, с которой она произнесла свою речь.
Теперь глаза Эрны горели диким огнем, и она то и дело хищно приподнимала верхнюю губу, обнажая белые, острые зубы — как будто собиралась вгрызться в меня.
— Я могу спасти Николаса, — сказала Эрна, и голос ее странно прозвучал в замке — словно всё затаилось, обратившись в слух. — Я хочу получить маску Хольды, чтобы стать единственной повелительницей зимы, а ты хочешь получить его. Поможем друг другу. Я расторгну договор Близаров с Хольдой, и заключу новый договор — Хольды и Эрны фон Зоммерштайн.
Она сказал это, и я как наяву увидела Госпожу Метелей — прекрасную,
— Но…вы же сами говорите, что ледяное сердце — это смерть… — пробормотала я.
— Тебе не понять, — бросила она презрительно. — А я прекрасно понимаю, почему первый Близар так поступил. И я готова принести в жертву собственное сердце, чтобы получить взамен абсолютную власть. Нежным фиалкам, вроде тебя, это не надо, вам это не под силу. Ваш предел — дарить детишкам подарки и печь пирожки. А я мечтаю о большем, и ледяное сердце — это награда, на самом деле, а не наказание. Никаких тревог, никаких сомнений. Нет сердца — нет слабости. Я не хочу быть слабой.
Она надвинулась на меня, буравя взглядом:
— Поэтому предлагаю тебе правду в обмен на маску. Ты принимаешь мое предложение?
— В обмен на какую правду?
Эрна походила на безумную, и рядом с ней я тоже поддалась непонятному безумию — древние проклятья, колдовские маски, языческие боги, тайны природы — все это завертелось у меня в голове каруселью, а голос ведьмы проникал в самую душу:
— Маску может собрать только невинная девушка с горячим сердцем, полным любви, — сказала Эрна уже тише, усмехаясь углом рта. — Все очень просто, но в то же время очень сложно. Близар искал такую девушку по всему королевству, только ему не повезло. Что поделать — настоящая любовь встречается так редко…
— Он хотел наследника… — сказала я растерянно.
— Наследника? — ведьма посмотрела на меня с жалостью. — Он хотел собрать маску, чтобы обрести свободу. Поэтому и приводил девушек, надеясь, что одна из них полюбит его — полюбит его по-настоящему, а не его богатства, не его знатность. Он требовал от них любви, но сам их не любил. Он и тебя не любит. Хоть ты и считаешь меня врагом, только я открыла тебе глаза, Бефана. Ты нужна Близару всего лишь как ключ, только чтобы избавиться от проклятия Хольды. Но как только он избавится от проклятья — получишь его на блюдечке. Он уже хочет тебя, а у мужчины — где страсть, там и любовь. Просто растопи его сердце — и забирай со всеми потрохами.
Все это и в самом деле походило на правду.
Разве сама я не думала так же? Какие наследники, если моя мать и остальные девушки приезжали к прежнему графу всего за шесть лет до его смерти? Я догадалась… Я поняла это после поездки в Любек, но что-то увело мои мысли в сторону… Что-то мешало докопаться до истины… Что-то… Или — кто-то.
— Николас — самый могущественный колдун, которого я когда-либо знала, — Эрна положила руку мне на плечо, словно привлекая в союзницы. — Но при всем своем уме, силе, таланте, он — мужчина. Мужчины — примитивные существа, они не придают значения чувствам, а ведь Хольда — женщина, и ее колдовство основано именно на чувствах. Николас приводил сюда многих девиц, но ни одна не обладала горячим сердцем, ни одна не любила его — жарко, изо всех сил, по-настоящему. Если ты любишь его именно так (а я вижу это в твоих глазах!), помоги ему. Я знаю, как собрать маску, и с твоей помощью смогу это сделать.
— Но маску я должна буду отдать вам, — догадалась я.
— Конечно, — она улыбнулась. — Близар обретет свободу, разве для тебя это не главное?
Я смотрела на нее, а мысли летели, летели… Что для меня главное? Неужели, я и в самом деле полюбила колдуна? Кислого до оскомины, холодного, грустного, бессердечного?.. И словно кто-то подсказал: полюбила, конечно же, полюбила! с первого взгляда! с первой встречи!..
И словно в горячечном сне я заметалась душой, задрожала сердцем — конечно же, я полюбила его с самой первой встречи, когда увидела, как он лихо мчится в позолоченных санях — красивый, далекий, недосягаемый. Полюбила — и скрывала это от самой себя. И Близар был прав — мои сны о нем, это не простые видения, это мои скрытые желания. И он сам это чувствует, и хочет освобождения от снежной магии… Чтобы быть со мной, естественно! Чтобы я стала для него единственной, любимой… Было много дурочек, но они не любили его, они любили его деньги, а я — мне не нужны ни деньги, ни власть, потому что я хорошая, я добрая, и я обязательно спасу его, и он достанется только мне, потому что только я смогу растопить его ледяное сердце…
Часы в зале пробили полночь, я вздрогнула и очнулась, сбрасывая колдовской морок.
Эрна, до этого глядевшая на меня пристально, жадно, вдруг зашипела и вцепилась мне в плечо, как когтями.
Сжав виски, я ощутила слабость и дурноту, и вдруг поняла, что все это — ложь. У Близара вовсе не ледяное сердце. Ведь я сама видела его печаль у могилы матери, я чувствовала его радость, когда он дарил конфеты детям… Ледяное сердце на это не способно…
— Нет, — сказала я и сбросила руку Эрны. — Маска принадлежит Николасу, и только он решит, что с ней делать.
— Ты ведь любишь его, — Эрна заговорила вкрадчиво, проникновенно, и опять потянулась к моему плечу. — Ты любишь его, Бефана Антонелли, и ты пойдешь со мной и отдашь мне маску…
Но ее чары уже не действовали на меня.
— Вы обманываете, — сказала я, отступая. — Вы пытаетесь меня околдовать, я это чувствую!
— Дура! Абсолютная, беспросветная дура! — процедила сквозь зубы ведьма и вытянула руку, развернув ее ладонью ко мне. — Подчиняйся! Приказываю тебе…
Ее голос оглушил меня, голова закружилась, и я послушно сделала шаг к лестнице, будто Эрна подталкивала меня в спину.
Я слышала голос Эрны, но не понимала, что она говорит, но вот в моем сознании прозвучали знакомые строки. Не знаю, я их произносила или нет, но они звучали все отчетливее:
Ты при зимнем ясном дне
Попроси снег об игре.
Пусть она с тобой играет,
Пусть она душою тает.
Как же сладко то влеченье,
Как преступно вожделенье,
Станет дробное единым –
Себе будешь господином…
В какой-то момент я перестала видеть Эрну. Вокруг завихрился белоснежный туман, а потом я разглядела, что это были танцующие снежинки — метель кружилась вокруг меня, вовлекая в танец, и из этой метели выступили шесть призрачных девушек — они кружились вместе со снежинками и протягивали ко мне руки. Совсем как в моем сне, и я сделала еще шаг — навстречу девушкам…
Четыре ослепительные вспышки разорвали метель.
Четыре снежных духа промчались мимо меня — Сияваршан, Велюто, Аустерия и Фаларис. Колдовской сон исчез, и я увидела, что стою на первой ступени лестницы, держась за перила.
Призраки ударили в Эрну, как четыре снежка, пущенных крепкой рукой. Дверь замка распахнулась, и ведьма с воплем улетела в темноту — только мелькнули меховые сапожки.
Скатившись с лестницы, Эрна вскочила, потирая бок, и помчалась через сугробы прочь.
Силы оставили меня, и я тяжело села на ступеньку. Дверь захлопнулась, и вернувшиеся духи встали вокруг меня.