Господин моих ночей
Шрифт:
— Ой, да вы и голодны наверное? — спохватилась женщина.
— Очень!
На самом деле, есть не хотелось, а вот спать — ужасно, но я надеялась хоть немного отвлечь Уну. Так и получилось.
— Что же я в коридоре вас держу, — засуетилась она. — Пойдемте, скорее.
На маленькой чистой кухне царил теплый полумрак. Меня мгновенно разморило и начало неудержимо клонить в сон
— Все уже спят?
Я села напротив Ренка, рассеянно наблюдая, как Уна хлопочет у печки.
— Давно уже. Матушке вашей я дала сонных капель — там еще немного осталось, она сразу и заснула. А госпожа Нэсса никак не могла успокоиться. Все требовала то окно
Уна неодобрительно поджала губы. Она недолюбливала жену брата и не скрывала этого.
— Будь к ней снисходительней, — попросила я, впрочем, уже не в первый раз. Подобные беседы происходили у нас регулярно. Уна жаловалась на Нэссу, я за нее заступалась. — Ты же знаешь, в ее положении…
— Знаю я все, — махнула рукой служанка. — Только слишком уж она этим положением пользуется. Вам и госпоже Тине во вред.
— Как мама себя чувствует? — мгновенно подобралась я.
— Так же… — женщина поставила передо мной чашку с горячим взваром, тарелку с хлебом и сыром, сама опустилась рядом. — Лекаря ей хорошего нужно, и не простого, а того, у которого есть разрешение на использование артефактов. Да что я говорю, вы и сами это знаете.
— Знаю… — я невесело улыбнулась, прислонилась к мягкому округлому плечу, и меня тут же ласково обняли, щедро делясь теплом.
Уна…
Эту невысокую темноволосую женщину, чуть полноватую и такую уютную, родную, я знала с детства. Мамина доверенная служанка, она, сколько я себя помню, жила в имении, потом переехала вслед за нами в столицу и категорически отказалась покидать госпожу, когда мы спешно бежали из столичной усадьбы, захватив с собой только самое необходимое. Без нее, ее советов, помощи, поддержки мы бы точно не справились — три растерянные, перепуганные женщины, одна их которых была больна, другая — слишком молода и неопытна, а третья — избалованна и капризна.
— Иди-ка спать, девочка моя, — вырвал меня из блаженной полудремы тихий голос. — Совсем ты у меня разомлела.
Уна очень редко позволяла себе обращаться ко мне на «ты», как я ни настаивала, строго придерживаясь неизменного «госпожа». И сейчас это нежное «девочка моя» неожиданно растрогало, чуть не до слез.
Я кивнула, на миг прижалась к женщине, чувствуя, как волос касаются ее пальцы, мягко перебирают пряди, а потом решительно встала. Но кружку с отваром все-таки забрала с собой — потом допью. Уна говорила, что ягоды заканчиваются, значит, скоро снова пойдем в лес. Да и на зиму собрать надо.
— А еще к нам лавочник по дороге пристал, — услышала я возбужденный голос Ренка, последовавшее за ним сдавленное оханье и ускорила шаг.
Поднялась по старой скрипучей лестнице на второй этаж. Комната Нэссы… Здесь я задерживаться не стала, а вот возле маминой остановилась. Прислонилась лбом к деревянному косяку, чутко ловя каждый шорох. Тишина… Я уже хотела приоткрыть дверь и осторожно пробраться внутрь, но тут услышала отрывистый кашель.
Скажи кто-нибудь полгода назад, что меня обрадуют эти звуки, ни за что бы не поверила, еще и возмутилась бы, а сейчас… Выдохнула успокоено и отошла от двери. Кашляет — значит, дышит… жива. Заходить не стала, мама спала очень чутко и, проснувшись, долго не могла уснуть, даже сонные капли не всегда уже помогали.
В моей комнате было зябко, от окон, несмотря на закрытые створки, тянуло ночным холодком. Поеживаясь, приняла чуть теплый душ, допила отвар, юркнула под одеяло и облегченно вытянулась… Неужели этот долгий день все-таки закончился?
Загадочный высший… Зак… Маг из патруля…. Как много встреч вместилось в один короткий вечер.
Вдруг вспомнились внимательные зеленые глаза, негромкое: «Вы свободны вечером?»
Интересно, сколько лет этому магу? Он кажется таким молодым и открытым. Таким… благородным. Впрочем, Сетнер, тоже поначалу производил впечатление порядочного человека. Разговаривал учтиво, искренне сочувствовал тому, что война лишила нас мужчин и оставила без средств к существованию. Пытался ухаживать, приглашал на свидания… Почти как патрульный и теми же словами. «Что вы делаете сегодня… завтра… послезавтра…» А потом, когда терпение лопнуло, стал давить, настаивать и угрожать.
И этот Харт, наверняка, такой же. Все они одинаковы. Высший хоть не скрывает, что ему нужно. Не притворяется добрым и ласковым. А еще он может дать то, что решит все наши проблемы.
Метка… Как же она мне нужна. И чем быстрее, тем лучше.
Снова начался дождь. Капли монотонно барабанили по крыше, навевая дремоту. Мысли стали вязкими, тягучими, я медленно соскальзывала в сон, пока резкий скрежет не заставил вздрогнуть и буквально подскочить в кровати.
Села, прижала к груди одеяло, осоловело хлопая глазами. Спросонья даже не сразу сообразила, с какой стороны раздался звук. Скрежет повторился, протяжный, неприятный, точно снаружи по стеклу провели чем-то острым, и я замерла, испуганно вглядываясь в темноту за окном.
Несколько мгновений тишины — и новый противный звук, такой громкий, настойчивый, что задребезжали оконные рамы. Кто бы там ни находился, он сейчас весь дом разбудит. Вскочила, торопливо завернулась в одеяло и подбежала к окну.
Удар сердца…
Еще один…
Еще…
Тьма по ту сторону окна сгустилась, обретая знакомую форму, и на меня уставились два красных глаза.
«Драконья морда».
Монстр величественно, явно издеваясь, поднял лапу, похожую на уродливую руку, вытянул длинный коготь, коснулся стекла и мучительно медленно повел вниз. Ну уж нет! Распахнула настежь окно, надеясь, что он не удержится на узком карнизе и свалится. Не свалился… Даже не шелохнулся — так и замер с вскинутой вверх лапой, словно салютуя.
— Не смей! — Велела строго. От негодования у меня даже страх перед этим существом пропал.
Страшилище опустило лапу и ощерилось.
— Нечего скалиться. У меня мама спит. Смотри, ночь давно уже наступила.
«Дракон» не последовал совету и отказался смотреть на ночь. Он вообще не двигался. Не сводил с меня глаз.
— Ну, что тебе еще нужно? — спросила устало, с удивлением отмечая про себя, что прежняя опасливая осторожность так и не вернулась. Сейчас слуга высшего казался мне нашкодившим щенком, а вовсе не злобным хищником.
Загадочное молчание...
— Знаешь, что... — потеряла я терпение.
И тут чудище, наконец, шевельнулось и бочком, крадучись начало пробираться в комнату.
— Ты куда?
На мое справедливое возмущение не обратили никакого внимания.
С удивительной для такого несуразного создания грацией монстр бесшумно просочился в комнату. Огляделся, взмахнул крыльями, осыпав подоконник мелкой каменной крошкой, и уже через мгновение с удобством устраивался на прикроватном столике, который прогнулся и жалобно заскрипел под его весом.