Госпожа Эйфор-Коровина и небесная канцелярия
Шрифт:
– Не может быть!
– гость запрыгал от счастья, и, обняв Алонцу, порывисто ее поцеловал.
– Мы с тобой такое с ней сделаем!
С этими словами черт, собрал свои вещички и прыгнул в камин. Алонца услышала, как он устраивается в дымоходе.
– Эй!
– "тыква" поднялась, подошла к камину " принялась водить кочергой по решетке.
– Ну что тебе еще?
– Бальберит высунулся из камина.
– А если ты мне срочно понадобишься?
– Ох...
– черт тяжело вздохнул.
– Тогда постучи вот так: "Тук, тук, тук- тук-тук",
– Понятно, - кивнула Алонца.
– Тогда, всего хорошего, - и Бальберит снова исчез в дымоходе.
Алонца постояла несколько секунд, ухмыльнулась и постучала кочергой по каминной решетке: тук, тук, тук-тук-тук.
– Что еще?!!
– тут же выпрыгнул разъяренный Бальберит.
– Ничего, просто проверка, - гнусно улыбнулась своей шутке Алонца.
Черт исчез в дымоходе, бормоча себе под нос непечатные ругательства в адрес Алонцы, ее матери, и праматери всех женщин - Евы.
– Я тебе покажу проверку, - сердито пробурчал он, пробираясь по системе дымоходных труб.
Внимание Бальберита привлек запах гелиотропа. Черт потянул носом и радостно потер ладошки. Неужто ему улыбнулась удача? Граждане, окуривающие помещения гелиотропом, легкая добыча. Стоит им посулить бархатный кошелек, где каждый день будет появляться золотой, и они готовы продать душу, и свою, и ближайших родственников, и своих будущих детей (В 1476 году будущие родители весьма выгодно приторговывали душами своих будущих детей. Любая мамаша была совершенно не против красиво пожить в молодые годы, пообещав за это черту своего первого ребенка, иные охотно продавали гуртом весь выводок. Эта традиция жива и поныне, на уровне психологического атавизма, конечно).
Госпожа Эйфор-Коровина вошла в покои де Бальбоа. Огляделась и презрительно фыркнула. Похоже, дон Хуан помешан на обретении богатства. Повсюду развешаны печати и амулеты, расставлены какие-то черепа, склянки, на растяжках сушатся всевозможные кожи (ящериц, жаб, лягушек, мышей). Помещение насквозь пропахло гелиотропом. Очевидно, де Бальбоа хотел приманить к себе деньги. По крайней мере, такое свойство приписывают фимиаму из этой травки. Из соседней комнаты доносилось какое-то монотонное бормотание. Госпожа Эйфор-Коровина, осторожно ступая, вошла туда и увидела, что дон Хуан варит в маленьком, котелке какое-то зелье. Начинающий волшебник разложил перед собой сушеные жабьи бородавки, жабьи глаза и явно готовился всыпать их в свое варево. Страшно подумать, куда он собирался подлить этот отвар! Вызвал бы он у несчастной доньи Инесс влюбленность - не известно, но вот то, что мадам Вербина в ее теле изрядно помучалась бы диареей - гарантировано.
Ариадна Парисовна неслышно приблизилась к столу, на котором валялись десятки магических книг. Она наклонила голову и стала читать названия. Остановившись на популярном издании "Как повелевать демонами", госпожа Эйфор- Коровина тихонько открыла его, отыскала страницу "Гремор" и бросила раскрытую книгу перед доном Хуаном. Тот аж подскочил, чуть было не опрокинув свой "любовный напиток". Его рука непроизвольно поползла вверх, чтобы перекреститься, но тут Ариадна Парисовна страшным, шипяще-свистящим голосом, сказала:
– Не смей!
Сметливый корыстолюбец тут же перевел руку со сложенными в щепоть пальцами на госпожу Эйфор-Коровину.
– Выполни мое приказание, иначе я тебя перекрещу!
– Выполню все, что прикажешь, только не крести!
– тут же жалобно проголосила Ариадна Парисовна.
– Ты Гремор, дух, привлекающий любовь женщины к мужчине?
– Да, я Гремор!
– ответила госпожа Эйфор-Коровина.
– Приказываю тебе сделать так, чтобы донья Инесс воспылала ко мне такой страстью, что не могла бы и дня прожить без моих ласк!
– тут же выкрикнул дон Хуан.
– Исполнится, - с чистой совестью ответила Ариадна Парисовна, зная, что тут уж Люба не подведет.
– А... что ты еще можешь?
– спросил дон Хуан.
"Ну и вымогатель!" - подумала Ариадна Парисовна, но вслух сказала:
– Могу сделать тайное явным и наоборот.
– Как это?
– дон Хуан наклонил голову набок.
– Могу указать на преступника, а могу сделать так, что никто и никогда не сможет его поймать.
– Да?
– дон Хуан задумался.
– Тогда отвечай, донья Инесс убила своего мужа?
"Вот это поворот!" - подумала ведьма и ответила:
– Нет!
– А кто?
– Он умер своей смертью.
– А-а...
– разочарованно протянул дон Хуан.
– Жаль...
– Почему?
– Я пытался внушить ей эту мысль. Думал, что получилось... Постой! А ты сам, выходит, этого не знал? А говорил, знаешь все тайное и явное...
– Я испытывал тебя, - ответила Ариадна Парисовна.
– За честность награждаю неотразимостью. Отныне, если захочешь обладать какой-нибудь женщиной, подойди к ней и скажи: "Дай мне любовь!". И она тотчас же отдастся.
– Даже монашка?
– недоверчиво спросил дон Карлос.
– Монашка особенно, - заверила его добрая госпожа Эйфор-Коровина.
– Ну, смотри. Не исполнится - вызову и окроплю святой водой, - пригрозил дон Хуан.
– Исполнится. Прощай.
– Прощай, Гремор.
Ариадна Парисовна замолчала. Дон Хуан, решив, что остался один, с победным криком подпрыгнул вверх.
– Теперь донья Инесс моя!
Он закусил тубу, поднял вверх палец, и принялся раздеваться.
Оставшись в одних обтягивающих чулках, которые выгодно обрисовывали его мужское достоинство, дон Хуан вышел в коридор. Навстречу ему попалась молоденькая служанка. Невысокого роста, пухленькая, с нежными, словно вишни, губками и веселыми, чуть косящими глазами. Увидев полуголого хозяина, служанка опустила глаза и покраснела.
Дон Хуан грациозно подошел к ней, приблизился вплотную, втянул носом аромат ее кожи, нежно поцеловал в шею. Потом сжал в своих объятиях и страстно приказал: