Госпожа Эйфор-Коровина и небесная канцелярия
Шрифт:
– Но ты женат! А я не хочу разбивать семью!
– Люба закатила глаза вверх и тяжело вздохнула.
– Ха! Если я обвиню Алонцу в том, что она использует приворотное зелье для того, чтобы возбудить во мне страсть - любая инквизиторская комиссия отправит ее на костер без вопросов. Не поможет даже заступничество этого доминиканского осла Бартоломео. Если ты, к тому же, заявишь, что она пыталась навести на тебя порчу, и погубила дона Карл оса из зависти колдовскими чарами - то бедной Алонце останется только во всем признаться,
– Если ты ее так ненавидишь, зачем было жениться?
– назидательным тоном спросила Люба.
– Чтобы быть радом с тобой, - страстно прошептал дон Хуан и поцеловал мадам Вербину, обдав, своим горячим дыханием.
– Я хочу твоей любви с того момента, как увидел! Я буду утолять твой любовный голод один, тебе никогда не понадобятся другие. Я молод и полон мужской силы. Будь моей женой, и ты никогда не узнаешь, что такое неутоленная страсть. Дай мне любовь!
– Не могу!
– простонала в ответ Люба. И одному Богу было известно, что она имела в виду.
Однако дон Хуан, опять-таки и, к счастью, истолковал все примитивным средневековым образом.
– Да, действительно... А может быть, позвать кузнеца?
– пришла ему в голову спасительная мысль.
– Позови архангела Михаила!
– внезапно, как гром с неба, раздался разъяренный голос.
В распахнутых дверях стояла Алонца с заряженным арбалетом в руках.
– Умри несчастная!
– завопила она и выпустила стрелу. К счастью, ревнивица решила в начале поразить то место, которым, по ее мнению, сестра готовилась согрешить, и стрела отскочила от пояса, лишь слегка оцарапав мадам Вербиной ногу.
– Алонца, не надо!
– заскулил дон Хуан, скатившись с кровати.
Тут Люба наткнулась рукой на кость-невидимку. И прежде чем сообразила, что делает - сунула ее в рот. Перевернулась... и исчезла.
– Колдовство!
– завопила Алонца.
– Колдовство!
Бросив арбалет, "тыква" припустила с такой скоростью! О том, чтобы ее догнать не могло быть и речи.
– Инесс?
– с ужасом в голосе позвал дон Хуан. В этот момент невидимая мадам Вербина влепила ему звонкую пощечину.
– Трус!
– крикнула она, и полная праведного гнева отправилась искать Ариадну Парисовну.
Глава 4.
Тайное становится явным.
– Помогите! Колдовство!
– раздались истошные крики снаружи.
Отец Эрменегильдо выбежал наружу и тут же был сбит с ног Алонцей. "Тыква" дико верещала и неслась как взбесившаяся корова.
– Инесс - ведьма! Она стала невидимой! Помогите! Колдовство!
Отец Эрменегильдо бросился в замок, в коридоре он столкнулся с Любой. К счастью, мадам Вербина сообразила вынуть злополучную кость изо рта.
– Что с вашей сестрой? Что с вами, донья Инесс?!
– Она пыталась меня убить! Она стреляла в меня из арбалета!
– И что же ее так разозлило?
– тут монах вспомнил утренний разговор и почувствовал как у негр внутри что-то екнуло.
– Только не говорите, что вы не надели пояс, а в качестве последней утехи выбрали дона Хуана!
– лицо отца Эрменегильдо покраснело.
– Да нет же! Я все надела, как обещала!
– воскликнула Люба, задирая юбку и показывая бронированное нижнее белье.
– Господи Иисусе!
– монах отвернулся и стал креститься, быстро-быстро бормоча: "Ave Maria".
– Куда она понеслась, как вы думаете?
– спросила Люба с неподдельной тревогой.
Что-то внутри подсказывало мадам Вербиной, что после фокуса с костью- невидимкой неприятностей будет не избежать. Тем более, что Алонца застукала ее в постели с доном Хуаном! Поди, ей объясни, что ничего не было! Она ведь скажет, что донья Инесс пояс надела потом! Еще заявит, что и дона Карл оса убила все та же донья Инесс, чтобы иметь возможность встречаться со своим любовником!
– Думаю, что в лучшем случае через два часа замок будет полон инквизиторской стражи во главе с доминиканцем Бартоломео. Боюсь, что вам несдобровать, - францисканец схватился на левый висок.
– То есть?
– внутри у мадам Вербиной все сжалось от дурного предчувствия.
– Вы отправитесь на костер, вот что! Я же вас предупреждал! Я предупреждал!
Отец Эрменегильдо сжал кулаки, потом сцепил руки за спиной и отвернулся.
"Господи! Дай мне смирения!" - подумал он и перекрестился.
– "Ради памяти дона Карлоса и моей клятвы ему! Дай мне смирения!".
– Что же нам делать?
– Люба побледнела и покрылась холодным потом. Ситуация приняла далеко не шуточный оборот.
– Нужно бежать!
– И тем самым признать свою вину?! Вас будут искать, найдут, и всё равно казнят!
– монах пытался придумать, как можно быстро переправить донью Инесс в монастырь, но все способы требовали времени, как минимум один день.
– Всегда можно дать взятку. Нет такого судьи, которому нельзя было бы дать взятку...
– лихорадочно забормотала Люба.
– Донья Инесс!
– францисканец молитвенно сложил руки.
– Но ведь и это все равно, что признать собственную вину!
– А что ты предлагаешь?
– мадам Вербина перешла на ты.
– Я считаю, что вы должны доказать собственную невиновность перед людьми, Богом и святой церковью, - назидательно произнес духовник.
– И как, по-твоему, это сделать?
– Люба уперла руки в бока.
– Вы должны пройти все пытки, одну за другой. Если вы сможете выдержать страшные, муки тела, то судьи убедятся в том, что вы не виновны. Да, нужно сделать именно так, - и францисканец перекрестился.