Госпожа Эйфор-Коровина и небесная канцелярия
Шрифт:
– И донья Инесс сегодня ни разу не заговорила с тобой об этом?
– черт бросил быстрый взгляд в сторону дона Хуана.
– Нет, - развел руками тот.
– И как ты думаешь почему?
– К чему ты клонишь? Говори яснее!
– дону Хуану "кружева" Бальберита надоели.
– К тому, что у тебя был не Гремор! А один из непрошеных гостей, появившихся в этом замке прошлой ночью, вот!
– выпалил черт и хитро уставился на дона Хуана. Однако ожидаемого эффекта не последовало. Красавец не схватился за голову, и не забегал из угла в угол, а всего лишь вяло сказал:
– Пока
У дона Хуана невыносимо разболелась голова. Донья Инесс, Алонца, служанка... Женщины невыносимы! Этот болтливый черт невыносим! Головная боль невыносима!
– От головной боли могу помочь, - сочувственно предложил Бальберит.
– Ну так помоги!
– крикнул де Бальбоа, сжимая висок, в котором билась сильнейшая мигрень.
Черт послушно приподнял свой зад и, прежде чем дон Хуан успел крикнуть: "Не-е-ет!", с громким шумом пустил газы.
– Ох!
– только и смог через несколько секунд сказать де Бальбоа, выползая из-под стола. Глаза несчастного отчаянно слезились, но голова прошла! От сильнейшей мигрени осталось одно воспоминание.
– Сероводород очень полезен для укрепления нервной системы, - просветил черт дона Хуана поучительным тоном.
– Теперь всегда буду держать под рукой парочку тухлых яиц, - пробурчал благородный идальго. Отряхнув пыль, де Бальбоа заложил руки за спину и несколько раз нервно прошелся туда-сюда.
– И что же это за непрошеные гости, про которых ты говоришь?
После излечения от мигрени, дон Хуан проникся к Бальбериту доверием.
– Только, чур, в обморок не падать, и "Не верю!" не орать, договорились?
– черт вопросительно посмотрел на своего собеседника, покрывшегося холодной испариной и красными пятнами нервного происхождения. Вот, все-таки, до чего слабые женщины могут довести красивого и сильного мужчину!
– В теле доньи Инесс находится другая женщина, - многозначительно сказал черт и вытянул вперед ладошку, предваряя возглас дона Хуана: "Не может быть!".
– Она из будущего. Это трудно объяснить, но эта женщина и донья Инесс - все же одно целое. Душа рождается много раз...
– Как?!
– этого уже де Бальбоа выдержать не мог.
– Как - много раз?! Этого не может быть! Не верю!
– Может. Душа слишком сложная штука, чтобы быть одноразовой. Как-нибудь, я объясню тебе, что такое переселение душ и колесо Сансары, но это будет не сегодня. В общем, другая женщина, пришедшая из будущего для того, чтобы исправить свою судьбу, находится в теле доньи Инесс, а ее помощница - в теле Урсулы...
Несколько секунд до благородного идальго доходил смысл слов черта. Когда же этот смысл до него дошел...
– И она ничего не знает о нашем...
– лицо дона Хуана вдруг озарилось какой-то догадкой.
– Да! Черт меня побери! Да!
– Бальберит захлопал в ладоши.
– Она ничего не знает! Не подозревает!
– Боже...
У Де Бальбоа пресеклось дыхание.
– О, Господи!
– воскликнул он.
– Если у меня получится, то... то...
– То она будет любить тебя до конца своих дней, ничего не подозревая о том, что...
– Тихо!
– дон Хуан услышал странный шорох у дверей. На цыпочках он подошел к створке и резким движением распахнул ее. Не увидев никого у двери и в коридоре, он успокоился, и вернулся на свое место.
– В общем, дерзайте, юноша, - продолжил беседу черт. .
– Но...
– Что?
– Бальберит приподнял бровь, ожидая, что дон Хуан сейчас попросит помощи.
– Ничего, - неожиданно сухо ответил тот.
– Самонадеянность - похвальное чувство, - саркастически заметил черт.
– Поэтому, не буду терять надежды. Понадобится помощь, зови.
Махнув хвостом, черт исчез в дымоходе.
Де Бальбоа некоторое время слушал, как Бальберит быстро карабкается внутри каменного короба, выглянул в коридор, и, не увидев никого, направился в спальню дона Карлоса.
В это время Ариадна Парисовна еще раз наведалась к мадам Вербиной. Люба спала крепчайшим сном, лежа на спине и слегка раздвинув ноги. Ариадна Парисовна задумалась, а затем взмахнула рукой, и Любино тело плавно взмыло в воздух. Госпожа Эйфор-Коровина подняла другую руку. Пояс целомудрия тут же взлетел на один уровень с висящим в воздухе телом мадам Вербиной. С величайшей осторожностью, шевеля рукой, словно джойстиком, Ариадна Парисовна облачила ничего не подозревающую Любу в доспехи нравственности. Ведьму мучило какое-то странное предчувствие. Почему-то у нее в голове засела навязчивая мысль, что на поле появился еще один игрок. Закрыв оба замка на тяжелом поясе целомудрия, Ариадна Парисовна притянула к своей руке ключи, а затем легко скомкала тяжелые металлические изделия в комок, будто это не ключи вовсе, а простая салфетка! Затем ведьма осторожно спрятала стальной "шарик" под основанием большого бронзового канделябра, все-таки мало ли что...
На двери супружеской спальни была красноречивая и назидательная надпись: "Кузница любви, не для утех, но для долга". Заглянув внутрь, ведьма увидела... божественный персикообразный зад дона Хуана. Де Бальбоа что-то искал под кроватью. Проскользнув внутрь, невидимая госпожа Эйфор-Коровина, обошла гигантское ложе с другой стороны и заглянула под него. Дон Хуан пытался достать какой-то странный плоский предмет, лежавший под центром кровати.
"Уже интересно", - подумала Ариадна Парисовна. Расстояние между ней и полом было слишком узким, чтобы туда мог пролезть человек. Она хотела пробормотать заклинание, чтобы ее рука могла вытягиваться. Однако де Бальбоа мог насторожиться, если бы вожделенный предмет кто-то утянул у него из-под носа, да и тот остался бы видимым в руках у госпожи Эйфор-Коровиной.
Поразмыслив пару секунд, потомственная ведьма подошла к дону Хуану сзади, и, что было силы, дала ему пинка под зад.
– Кто здесь?!
– герой-любовник подскочил, пребольно ударился головой о кровать, а затем пробкой вылетел из-под нее, дико озираясь по сторонам.
Ариадна Парисовна еще раз обошла его и опять пнула посильнее, потом схватила подсвечник и запустила в дона Хуана.
– Ой!
– тот схватился за ушибленную спину и выбежал в коридор.
– Полтергейст!
– дико вопил он.
– У нас в замке появился полтергейст!