Госпожа Эйфор-Коровина и небесная канцелярия
Шрифт:
Дон Боскана-и-Альмагавера унаследовал от своих предков довольно внушительную наружность. Он был высок ростом, но при этом очень мощного телосложения. Его большие карие глаза в последнее время постоянно сохраняли выражение печали, уголки губ немного опустились вниз. Дон Карлос носил подстриженную бороду, на арабский манер, что делало его еще более грустным. Францисканец тяжело вздохнул. Потеря такого рыцаря - это потеря всей Испании. Тем более, было обидно, что он скончался, не оставив наследника. Древнейшему и самому благородному (после королевского, конечно) из рыцарских родов, суждено исчезнуть.
– Святой отец? Монах вздрогнул, и чуть было не выронил
– Что тебе, Урсула?
– Святой отец, я хотела спросить, достаточно ли воды для купели принесли слуги?
– сказала Ариадна Парисовна, поглядев в сторону каменной купели, которую должны были до краев налить водой. По мнению ведьмы, одного ведра все- таки не хватало.
– Ведь вам нужно освятить всю эту воду для завтрашней печальной церемонии.
Отец Эрменегильдо посчитал ведра. Пять... Действительно, одного не хватает.
– Я принесу, Урсула. Не нужно звать слуг из-за одного ведра воды, - сказал францисканец.
Госпожа Эйфор-Коровина мысленно благословила его христианскую кротость, на которую, признаться, и рассчитывала. Как только отец Эрменегильдо вышел, Ариадна Парисовна тут же бросилась к телу дона Карлоса, повернула браслет на своей руке и негромко сказала:
– Ястребиный глаз.
В ту же секунду ее правый глаз стал птичьим. Этим "микроскопом", госпожа Эйфор-Коровина разглядела отражение. Огромные зеленые Глаза, кошачье тело, наточенные рожки "сердечком", розовые крылья - Саллос! Ариадна Парисовна с недоумением рассматривала отражение этого безобидного и бестолкового демона.
– Ничего не понимаю, - пробормотала она.
Потомственная ведьма ожидала увидеть все что угодно, но только не демона мгновенной роковой любви! Саллос - это такой демонический Купидон, возбуждающий любовь с первого взгляда. По приказу сильного колдуна, он, как и все его собратья, может напрячься и убить, но зачем такие сложности? Ведь можно было вызвать Флауруса, демона-киллера. Он быстро и с удовольствием расправится с любой жертвой! Саллосу же убить кого- нибудь крайне трудно, хотя бы уж в силу того, что он чуть ли не самый маленький из всех демонов и до крайности растяпа. Даже со своими прямыми обязанностями справляется через раз. Пошлют его разбить чье-нибудь сердце, или испортить репутацию, а он соорудит любовь с первого взгляда и счастье до гроба.
Ариадна Парисовна щелкнула пальцами и ее глаз снова стал человеческим.
– Вот и недостающее ведро!
– на пороге появился отец Эрменегильдо, держащий в руках огромную деревянную бадью.
– Как замечательно!
– воскликнула ведьма.
Монах сделал нетерпеливое движение, приглашающее Урсулу на выход. Он хотел еще раз рассмотреть странное отражение в глазах у покойного дона Карлоса.
Старуха попятилась назад, неловко улыбаясь и, делая какие-то радикулитные реверансы, наконец, убралась.
– Старая сплетница, - проворчал отец Эрменегильдо. Он терпеть не мог Урсулу. Старуха вечно лезла не в свои дела, все перевирала, а затем разносила сплетни по всей округе. В частности, самого отца Эрменегильдо Урсула уже дважды "уличила" в любовной связи с доньей Инесс, хотя он, пожалуй, был единственным, в отношении кого эти обвинения были действительно беспочвенны.
Францисканец тяжело вздохнул и еще раз пожалел покойного дона Карлоса. К сожалению, благородный рыцарь слишком поздно понял, что, наделив в своих мечтах средневековую христианскую женщину мусульманской добродетелью, поторопился. В этом была причина постоянной печали дона Боскана-и-Альмагавера в последние месяцы. Отец Эрменегильдо, по его просьбе, стал духовным наставником доньи Инесс, чтобы указать ей путь к истинному счастью торжества духа над плотью, но все было тщетно. Однако, при этом госпожа Боскана- и-Альмагавера не стала монаху противна. В ней бил удивительный по силе, мощнейший источник жизни. Она жадно любила жизнь во всех ее проявлениях и, нужно признаться, что иногда ей даже удавалось вызвать у священника какое-то странное ощущение, будто он сам себя обокрал. В общем, отец Эрменегильдо истинно скорбел о том, что два человека, способных одарить, друг друга счастьем, так и не смогли этого сделать. Теперь же, когда дон Карлос умер, францисканец смотрел в будущее с тяжелым сердцем. Уже сегодня, когда не успели еще остыть простыни под несчастным мужем, его вдова с восторгом встретила какого-то заезжего рыцаря, явившегося, якобы, ради своей Прекрасной Дамы!
– Ну что ж, это очень в духе доньи Инесс, - вздохнул францисканец.
– Дон Карлос умер, но ее жизнь продолжается. Она ведь не станет хоронить себя вместе с мужем. Возможно, он и сам бы этого не хотел... Ох, дон Карлос!
И францисканец вытер рукавом слезу, скатившуюся по щеке.
Когда дверь за ведьмой закрылась, Люба тут же подошла к зеркалу и засунула кость в рот.
– Ой! Невидима!
– завопила она. Внезапно дверь тихонько скрипнула. Мадам Вербина тут же метнулась обратно на кровать и накрылась одеялом с головой. Вся невидимость пошла насмарку. Ткань четко обрисовала контуры Любиного тела. Но мадам Вербина об этом как-то не подумала и лежала тихо, в полной уверенности, что ее и днем с огнем никто не найдет. Внезапно на нее навалилось чье-то приятно тяжелое тело. Кто-то гладил ее бедра и грудь.
– Дай мне любовь!
– раздался страстный шепот.
Дон Хуан! Похоже, он решил бросить магию и пойти проторенным "материалистическим" путем. Люба тут же вытащила изо рта? кость, чтобы не вышло недоразумения. Откинув одеяло, она попыталась протестовать.
– Что вы себе позволяете? Прекратите немедленно! Вы слышите?
– но развратник не обращал никакого внимания на сопротивление мадам Вербиной.
В этот момент под самым потолком возник Бальберит. Увидев, что твориться внизу на кровати, он с умилением сжал ладошки и сказал на беззвучном языке демонов, не слышном для людей и ангелов:
– Ну, давайте, давайте! Грешите же!
С этими словами, он вынул из кармана серебряный свиток и издал замысловатую, слышную тоже только демонам трель. На эту трель мгновенно явился маленький, несчастный, похожий на выжатый лимон, дьявол. Его розовые крылья волочились сзади по воздуху, а кошачье тело выглядело так, будто его потрепала собачья свора. Наточенные рога сердечком опустились вниз и падали демону на лоб, отчего он все время их поправлял. Внешние уголки его огромных зеленых глаз как- то опустились вниз, как и большой рот, выгнутый подковой. В руках страдалец держал какой-то инвалидный лук, с болтающейся тетивой.
– Саллос?! Что с тобой случилось? Ты выглядишь, будто тебя архангел Михаил пожевал и выплюнул, - хохотнул Бальберит.
– Говори, чего надо, - хмуро ответил Саллос, скептически посмотрев на расцарапанную щеку коллеги и смачный синяк под его глазом. Голосочек у маленького демона, заведующего мгновенной роковой любовью с первого взгляда, был писклявый и ужасно несчастный.
– Я себя плохо чувствую.
– Почему?
– Бальберит, в сущности, был жалостливым и, если можно так выразиться, "не глумливым" чертом.