Госпожа Эйфор-Коровина и небесная канцелярия
Шрифт:
– Он бы полюбил ее и женился...
– закончил отец Эрменегильдо.
– Выходит, что так, - кисло сказала Ариадна Парисовна.
– Но вы в это не верите?
– спросил священник.
– Нет, - покачала головой ведьма.
– Слишком уж много непонятного. Во- первых, как она собиралась представить воскресшего дона Карлоса? Да ее друзья-инквизиторы тут же отправили бы его на костер, от греха подальше. Во-вторых, почему пергамент с описанием ритуала был в кабинете дона Хуана? Можно конечно допустить мысль, что тот думал, будто бы убивает дона Карлоса. Он
– Что "в-третьих"?
– нетерпеливо спросил монах.
– Тихо!
– слабый сквозняк в часовне изменил свое направление и запах, мучивший Ариадну Парисовну, донесся отчетливее. Ведьма сделала "нос по ветру" и повернулась в сторону источника. Запах шел от Алонцы! Подбежав к ней, Ариадна Парисовна принюхалась - точно!
– Марсианский порошок!
– воскликнула ведьма.
– Все что она сказала - чистая ложь!
И Ариадна Парисовна поведала отцу Эрменегильдо про свои злоключения в виде собаки, затем о странном разговоре между Алонцей и доном Хуаном сегодня утром, и о том, что сказал дон Хуан Тремору.
– Ничего не понимаю!
– монах сел на ступеньку перед алтарем и вцепился себе в волосы.
– Думаю, что нам все расскажет сама Алонца, - сказала Ариадна Парисовна, вытаскивая из кармана фартука шприц, наполненный розоватой жидкостью.
– Что это такое?
– спросил монах, глядя на невиданный прибор.
– Сыворотка правды, - ответила ведьма.
– И, кстати, можете не волноваться. Вот уж это - чистая наука, никакого колдовства.
Госпожа Эйфор-Коровина подошла к стоящей как манекен Алонце и закатала ей рукав.
– Святой отец, у вас есть с собой водка?
– спросила она у монаха.
– Есть, но по-моему сейчас не самый лучший повод, - мрачно ответил тот.
– Давай сюда!
– рявкнула Ариадна Парисовна.
Получив фляжку, ведьма обильно окатила водкой локтевой сгиб доньи де Бальбоа и осторожно ввела той в вену сыворотку правды. Затем извлекла все из того же кармана фартука американские "колодки", состоящие из тонких наручников и ножных браслетов. В такие одевают только террористов да особо опасных преступников. Защелкнув всю эту амуницию на Алонце, Ариадна Парисовна приказала ей:
– Отомри!
– и в ту же секунду донья де Бальбоа судорожно бросилась вперед, пытаясь закончить начатое. Но к своему разочарованию потеряла равновесие, и чуть не упала. Судорожно дернув закованными руками, она сильно натянула цепь. Если бы отец Эрменегильдо не успел подхватить донью де Бальбоа, то она точно рухнула бы на пол.
– Тебе лучше рассказать нам правду!
– крикнула на нее госпожа Эйфор- Коровина.
– Иначе вот это обернется против тебя!
– и ведьма показала Алонце печать Марса.
– Тебе лучше рассказать правду, - закивал отец Эрменегильдо.
Сыворотка правды уже действовала. Алонца почувствовала слабость. Ей помогли сесть. Донья де Бальбоа заговорила медленно, с трудом, как говорит человек сквозь дрему. Постепенно вырисовывалась полная картина происшедшего. Временами Ариадна Парисовна вскрикивала, что-то вроде: "Так вот почему он спросил у меня, кто убил дона Карлоса!", или; "Так вот почему он хотел приворожить донью Инесс!", или: "Ну конечно! Овцы! Он же не понимает языка заклинаний!" и так далее. Конечно, Алонца много не знала наверняка, но в сочетании с остальными уликами, все становилось ясно...
Глава 5.
Донью Инесс приговаривают к сожжению на костре, но она все же успевает найти свою настоящую любовь.
Мадам Вербина очнулась оттого, что на нее плеснули ведро холодной воды. Испуганно оглядевшись, Люба увидела пять человек в черных мантиях, отца Бартоломео и двоих неприятных субъектов. Потом ее внимание привлек еще один силуэт. Позади всех, в самом темном углу стоял еще один человек. Очертания фигуры показались мадам Вербиной до странности знакомыми, и чем дольше она всматривалась, тем больше убеждалась, что этого субъекта уже где-то видела.
– Все ли готово к допросу?
– церемонно задал палачу вопрос человек в мантии, сидевший по центру.
– Все готово, ваша святая честь!
– браво гаркнул палач.
– Итак, сегодня, мы собрались здесь, чтобы доказать причастность доньи Инесс, вдовы Боскана-и-Альмагавера к дьявольскому сообществу, - объявил судья.
– Я, Эймерик Сервело, председатель Супремы, высокой комиссии, объявлю ее ведьмой. Согласны ли вы, судьи Йорк, Франсиско, Натан и Роланд, с моим обвинением?
– Согласны!
– хором ответили остальные судьи.
– Дело закрыто!
– и судья грохнул молотком по деревянной подкладке.
– Теперь, когда ее вина доказана, мы можем приступать к спасению ее души.
– Как это закрыто?
– возмутилась Люба, она никак не могла поверить, что всё это происходит на самом деле!
– Теперь, ведьма, мы постараемся спасти твою душу, хоть ты этого и недостойна!
– грозно заявил судья Эймерик.
Мадам Вербина несколько раз открыла и закрыла глаза, ущипнула себя чуть ли не до синяка - все равно никакого эффекта. Судьи не исчезали. Она снова взглянула в угол, и увидела, что незнакомец делает ей какие-то ободряющие знаки. Лица этого странного субъекта Люба по-прежнему не видела. В голове у нее родилась мысль, что это может быть Ариадна Парисовна, но почему она тогда не покажет своих обычных опознавательных знаков? В любом случае, надеяться больше было не на кого, и мадам Вербина скорчила умоляющую физиономию, послав неизвестному мысленный призыв о помощи: "Помогите! Спасите - SOSI!!!".
И незнакомец услышал!!! Во всяком случае, он тут же закивал головой и потер ладошки. Затем отступил в тень, и, как показалось Любе, пропал в стене! Мадам Вербина на всякий случай протерла глаза, проморгалась, Потом снова пристально воззрилась в тот темный угол, но там уже никого не было. Люба впала в сильнейшее беспокойство. После того, как она увидела этот призрак надежды на спасение, ей почему-то стало вдвойне тревожно. Тем временем, отец Бартоломее повел свою обвинительную речь. Начал он, конечно же, с предъявления доказательств.