Госпожа Эйфор-Коровина и небесная канцелярия
Шрифт:
– Хочу увидеть смерть этих двух куриц, чье соперничество привело меня на этот костер!
– громко объявил дон Хуан.
– Принято! Дон Хуан де Бальбоа, ваши дрова подожгут последними. Донья де Бальбоа, ваше последнее желание? Донья де Бальбоа!
Однако Алонца храпела, прислонившись к столбу и откинув голову назад. Судьи беспокойно переглянулись. В толпе раздались смешки.
– К порядку!
– прокричал судья Эймерик.
– Окатите ее водой!
Палач послушно плеснул на Алонцу ведро ледяной воды, отчего та мгновенно очнулась, открыла глаза, и
– Чтоб, ты сдохла!
– крикнула она, обрызгав слюной всех, стоявших неподалеку.
– Видимо вам, донья Инесс, гореть первой, - иронично заключил судья.
– Ваше последнее желание?
На площади воцарилась гробовая тишина.
"Попрощаться с мужем!" - раздался в голове голос Ариадны Парисовны.
Внезапно перед Любой в воздухе возник черт Бальберит с арфой, и пропел:
– Скажи только: "Черт, возьми, меня!" и вернешься домой, целой и невредимой.
Мадам Вербина беспомощно замотала головой. В ее сознании промелькнуло не меньше трехсот пятидесяти восьми различных мыслей. С одной стороны, непонятно, почему Ариадна Парисовна так настаивает на целовании трупа дона Карлоса. С другой стороны, продавать душу сатане - тоже не хочется. С третьей стороны вообще, вот послать бы их всех, но это невозможно!
"Прощайся с мужем!" - отчаянный крик госпожи Эйфор-Коровиной заставил Любу покориться.
– Мы ждем, донья Инесс, - нетерпеливо сказал судья.
– Вы нас задерживаете.
– Я хочу попрощаться с мужем!
– громко ответила Люба.
– Этого нельзя!
– возмутился судья.
– Вы пытаетесь отсрочить казнь! Для того, чтобы вы смогли с ним попрощаться, нам придется .везти вас в замок Боскана-и-Альмагавера, а это почти целый день пути!
Толпа возмущенно загудела.
– Не юли, ведьма! Жечь ведьму!
– раздались выкрики.
– Тело дона Карлоса здесь!
– зычный голос отца Эрменегильдо пронесся над толпой. Все моментально стихло!
Держа лошадь под уздцы, францисканец повел ее через расступающуюся перед ним, словно воды Красного моря перед Моисеем, человеческую стену. Многие начали креститься.
– Так что? Отвязывать ее, что ли?
– недовольно спросил палач.
– Отвязывай, - пожал плечами судья.
– То привяжи, то отвяжи, никакого порядка!
– возмутился палач, и, продолжая ворчать, развязал Любе руки и снял колодки с ног. Мадам Вербина тут же бросилась вниз к телеге, будучи уверенной, что сейчас случится какой-нибудь сюрприз, что как только она коснется повозки, как та исчезнет, станет невидимой или перенесет Любу обратно, в ее время.
Мадам Вербина моментально запрыгнула на телегу, но ничего странного не произошло. Отец Эрменегильдо с очень серьезным видом откинул покрывало и перед Любой появилось бледное лицо покойного дона Карлоса.
– Как?
– с недоумением уставилась она на францисканца.
– Что это значит?
– Умоляю вас, донья Инесс, целуйте!
– тихо прошипел монах.
Люба огляделась, пытаясь найти Ариадну Парисовну. Госпожа Эйфор-Коровина оказалась неподалеку, видимо, она шла следом за телегой. Ведьма сложила губы в трубочку и вытянула, всем своим видом показывая, что надо поцеловать покойника. Мадам Вербина посмотрела на судью, дрожавшего от нетерпения, перевела взгляд на столб, окруженный вязанками дров, и, зажмурившись, быстро чмокнула дона Карлоса в губы. В ту же секунду его тело вздрогнуло, и Люба была готова поручиться, что перед ее глазами на мгновение появился маленький зеленоглазый черт с кошачьим телом и розовыми крыльями! Он натянул лук и послал стрелу точно в сердце дону Карлосу, а после этого сказал:
– Наконец-то, а то я уж думал, что так и останусь тут на сто лет торчать, пока какая-нибудь некрофилка случайно не набредет на этого дона Карлоса!
Сказал и пропал. Толпа заволновалась, предчувствуя скорую казнь. Крики: "Жги ведьму!", слились в единый вой, и тут вдруг произошло то, что заставило всех немедленно опять замолчать. В абсолютной тишине дон Карлос сел. Он осмотрелся и помотал головой, явно не в состоянии понять, как он попал на рыночную площадь. Потом он перевел свой взгляд на Любу, и глаза его вдруг наполнились слезами.
– О, моя дорогая жена! Моя любимая! Мне приснился такой ужасный сон! Будто ты разлюбила меня и хочешь убить! Я люблю тебя! Странно, но в моем сердце пылает такая страсть, какой я никогда раньше не испытывал!
Пара тысяч горожан, собравшихся на площади, одномоментно лишились дара речи и только в изумлении переводили глаза с доньи Инесс на дона Карлоса.
– Нет! Нет!
– прорезал тишину истошный крик Алонцы.
– Это должна была быть я!
– Жечь ведьму!
– дико завыла толпа.
– Что?!
– дон Карлос вскочил на ноги. Он увидел столб, над которым была табличка с надписью: "донья Инесс, ведьма".
– Не позволю!
– Давайте, задайте им жару, дон Карлос! Как сарацинам!
– отец Эрменегильдо радостно "жал кулаки.
Люба, у которой сделался временный полный паралич, широко раскрытыми глазами смотрела, как высокий мужчина богатырского сложения расшвыривает пинками вязанки хвороста, да так, что те летят, будто футбольные мячи на десятки метров. Затем разъяренный дон Карлос взялся двумя руками за столб, присел и вывернул его из земли!
– Тот, кто прикоснется к моей жене - умрет!
– крикнул он, обводя сверкающими от ярости глазами всех присутствующих.
– Не бойся, любовь моя, я сумею тебя защитить.
Палач вынул из ножен меч и бросился на дона Карлоса, но тот ловко увернулся, подобрал полено, и во время следующей атаки палача умудрился пропустить его рядом с собой и огреть этим поленом по загривку. Палач рухнул на землю, будто спиленное дерево. Дон Карлос подобрал меч и подошел к Любе. Ее взгляд встретился с лучистым, полным любви и нежности взглядом дона Карлоса. Мадам Вербина вдруг почувствовала, будто у нее внутри тают арктические льды, и ее саму тоже затопляет любовь и нежность. Дон Карлос порывисто дышал, и будучи не в силах больше сдерживать свои чувства, слился с мадам Вёрбиной в страстном поцелуе.