Госпожа Клио. Заходящее солнце
Шрифт:
– Пошли, – Игорь уже ждал на крыльце.
Дойти до входа в старый дом было делом минуты. Женя сразу бросился к лежавшей на полу женщине, а Игорь, как ни в чем ни бывало, принялся внимательно изучать комнату.
– Блин, сколько их здесь!.. – произнес он восхищенно, – вот, ведьма, а плакалась, что ничего не осталось!
Женя пытался уловить пульс на безжизненной руке «перуанки», но тщетно. Остекленевшие, широко раскрытые глаза безумно смотрели в пространство, и оставалось лишь осторожно закрыть ей веки, оказав последнюю милость.
– Умерла, – объявил Женя.
– Ничего удивительного. Предполагаю, что она должна была это сделать еще лет четыреста назад. Надеюсь, ты
– Нет, – Женя поднялся, отряхивая колени.
– Ну и хорошо… нет, вот, тварь! – Игорь взял одну из картин и склонив голову, рассматривал ее с расстояния вытянутой руки, – дворец, в натуре. А я, чтоб до него добраться, неделю ползал по этим долбанным горам!..
– Но все-таки добрался?
– А говоришь, не в курсе. Но… – Игорь развел руками, – сегодня была последняя ходка – все, «горючка» кончилось. Да если б у меня были все эти картинки!.. – он пнул их ногой, – разве б я тратил столько времени впустую – можно было б сразу попадать в город… блин! – он мечтательно вздохнул.
– А ты можешь рассказать, что там видел? – Женя мгновенно провел параллель с дневниками господина Виталия.
– Это зачем? – Игорь насторожился.
– Я – писатель, и должен написать роман об инках.
– Опоздал ты с романом, – Игорь облегченно вздохнул, – тебе б со старухой поговорить или лучше сгонять туда самому. Я-то как раз старался не пересекаться с электоратом, сам понимаешь.
– Ты там что, грабил храмы?
– Храмы грабили испанцы, а я так, подбирал крохи, упавшие с воза мировой цивилизации… один раз, правда, наткнулся, на испанский отряд – думал, город совсем заброшен после того, как индейцы между собой устроили заваруху, а тут, откуда ни возьмись, нарисовался Писарро с компанией. Прикинь, да? Ну, я по быстрому смотался – черт их знает, что там творится в их средневековых головах.
– И все? – спросил Женя разочарованно.
– Все, больше я никого не встречал, честно.
Женя взглянул на безжизненное тело. Нить, вроде, оборвалась, однако теперь он не сомневался, что мог лично побывать в стране инков, а вспомнить то, что должен знать, задача более реальная, чем насиловать память тем, чего в ней нет и быть не может.
– Я возьму несколько картин, ладно? – спросил он.
– Да ради бога! Я ж не наследник, а без порошка они не представляют никакой ценности… хотя с нормальной раскруткой тут на целый музей хватит – только заниматься неохота. Пойду, скажу Вике, чтоб никуда не звонила. Старухе теперь спешить некуда, а я хочу еще покопаться – может, найду что-нибудь поинтереснее этой, с позволения сказать, живописи.
Была б Женина воля, он бы забрал отсюда все, но для этого требовалась, как минимум, «Газель», поэтому он отобрал два десятка полотен с неповторяющимися сюжетами; веревка нашлась на кухне, и в результате получилось две аккуратные пачки. На прощанье еще раз взглянул на тело, но, ни жалости, ни сочувствия его вид не вызвал – только досаду, что он опоздал всего на какие-то несколько часов.
Выбираясь к маршрутке, Женя понял, что пожадничал. Ноша была не столько тяжелой, сколько громоздкой, да еще небольшие картинки все время норовили выскользнуть между веревок прямо на асфальт. …По логике, сейчас должна появиться Клио, – подумал он, в очередной раз поправляя холсты, – столько подсобного материала надыбал! Могла б и помочь. Клио, ау!.. Женино настроение заметно улучшилось, по сравнению с утренним, и даже смерть «перуанки» утратила свою трагическую сущность. Мало ли людей умирают на земле ежеминутно? И воспринимать это надо, как должное – зато теперь у него есть отправная точка; есть то, что способно освежить память!..
Клио так и не появилась, зато синие «Жигули» отреагировали на поднятую руку, и через полчаса Женя втащил нежданно обретенную коллекцию к себе домой; не распаковывая, сложил картины в углу и плюхнулся на диван с чувством исполненного долга, но вдруг подумал, что это не конец, а лишь начало – неизвестно ведь, придет ли к нему долгожданное озарение. …А это последний шанс, последняя ниточка, связывающая меня с чертовыми инками!.. Если картины не принесут нужных воспоминаний, то… то… Захотелось оттянуть начало работы, пребывая в радостной эйфории, когда кажется, что самое важное уже сделано.
Женя включил телевизор, где двое мужчин азартно швыряли друг в друга тортами и потом бегали по улице в таком идиотском виде. Сценка совсем не побуждала к хохоту, фонограммой проходившему за кадром, зато она, словно подчеркивала, что никаких проблем в мире уже не осталось, кроме как прятаться от летящего в тебя сладкого куска. В качестве щита один из мужчин избрал шикарно одетую даму. У нее тоже, видимо, отсутствовали проблемы, потому что она постоянно смеялась, засовывая в рот перемазанные кремом пальцы. …Боже, для кого этот маразм!.. – Женя закрыл глаза, – надо работать, пока безумие не охватило мир! Я – другой, и я способен делать другие вещи!.. Или не способен?.. Как приятно знать ответ на этот вопрос и как страшно проверять его делом! Нет, сегодня ничего не буду начинать – сегодня я и так сделал много; надо отдохнуть перед большой работой… Выключив идиотскую передачу, Женя подошел к окну.
На улице светило солнце, и бодрая птичка, через открытую форточку приглашала на прогулку – просто на прогулку, без всякой конкретной цели. Женя попытался представить себя среди инков, и ему самому стало смешно. …Нет, все вернется, – решил он поспешно, – но не сегодня. А сегодня надо наконец-то позавтракать, потом выйти в город и отдыхать!.. А к обеду взять «пузырек»… Он наслаждался пустотой, царившей в голове, но тут в дверь позвонили. В недоумении Женя вышел в коридор, щелкнул замком – на пороге стояла Клио.
– Извини, замоталась совсем. Как успехи? – она по-хозяйски прошла в комнату. Остановилась, разглядывая большую стопу картин, – неплохо. Ну, и что тут у нас получается? – поскольку листы на столе были еще чистыми, она взяла выцветшую общую тетрадь, валявшуюся рядом, и присев на стул, принялась читать.
«– …Значит, слушай меня внимательно, – сказала Нина, обращаясь к кастрюле с кипящим супом. Ей совершенно не хотелось видеть, как Володя укладывает в рюкзак свои крючки, поплавки и прочую гадость. Она и так знала, что никакой реакции на ее слова не последует, и не желала лишний раз убеждаться в этом. Но сказать-то обязана!.. Хотя зачем в сто двадцать пятый раз повторять одно и тоже?.. Поэтому она вздохнула и не стала озвучивать подготовленный ультиматум.
– Я слушаю! – донесся из комнаты голос мужа.
– Ни фига ты не слушаешь! Если б слушал, то вместо своей идиотской рыбалки отремонтировал унитаз. Сколько можно ютиться, как курица на насесте? Того и гляди, провалишься в дерьмо. Впрочем, с таким мужем и так вся жизнь в дерьме…
– Да сделаю я твой унитаз! Приеду вечером и сделаю! – Володин голос был таким уверенным, что, если б Нина не слышала подобные заверения каждый выходной, то, может быть, даже поверила.
– Как же, дождешься от тебя, – она невесело усмехнулась, – вечером опять приползешь „в стельку“, что я не знаю?