Госпожа Клио. Заходящее солнце
Шрифт:
…Тогда, может, зря я веду их в столицу? Проделав длинный и утомительный путь, солдаты превратятся из посланцев Солнца, спешащих на помощь, в горстку изможденных, ни к чему непригодных существ неизвестного происхождения. Хотя во всем есть свой смысл – если они не смогут достойно биться, Великий Инка сделает из них рабов; таких рабов, каких нет ни у кого. А в благодарность он предложит мне должность при дворе и я смогу жить в Куско, получать подарки от самого Великого Инки!.. Но для этого надо еще добраться туда. А если и Кахамарки больше нет? Тогда ведь, разозлившись, капитан может, вообще, не пойти дальше, а меня они просто убьют…
О
28
Индейская мера длины, равная примерно 83,6 см.
Дорога в очередной раз поднялась на гребень, и Писарро остановился так резко, что лошадь заржала, оторвав передние ноги от земли. Сначала он решил, что перед ним мираж, вызванный усталостью и разряженным воздухом, потому что внизу, в небольшой, зажатой горами, абсолютно плоской долине раскинулся город – целый, не разрушенный, со сверкающим храмом Солнца. Вернее, городов фактически было два: один, который описывал Мигель – каменно-глиняный, покрытый тростниковыми крышами; другой, состоявший из обтянутых шкурами хижин, похожих на походные шатры испанцев, находился правее, захватывая не слишком крутые горные склоны. В этом городе множество вооруженных копьями людей в пестрых уборах из перьев строились в колоны, перемещались, выступали из лагеря и входили в лагерь. Контраст с унылым пейзажем показался настолько разительным, что капитан никак не мог прийти в себя. Перед ним находилась настоящая, дисциплинированная и очень многочисленная армия.
Остановившись рядом, Манко тоже взглянул вниз. Он давно ждал этого момента, поэтому не настолько удивился, хотя присутствие целой армии и для него явилось неожиданностью.
– Это Кахамарка, – сказал он, – и вижу цвета Великого Инки. Значит, он тоже здесь, и нам не надо идти в Куско.
– С ним всегда столько воинов? – капитан повернул голову.
– Я не знаю; я никогда не путешествовал в Великим Инкой.
– Ты должен выяснить, что там происходит. Ступай и поскорее возвращайся. Мы пока останемся здесь.
– Хорошо, – Манко спешился.
– Постой! – капитан остановил его, – если ты исполнишь все, как надо, я сделаю тебя богатым. У тебя будет много еды, женщин и… всего что пожелаешь. Ты меня понял?
– Да, – ответил Манко, хотя не понимал, как такое может случиться в обход Великого Инки, но капитану он верил, ведь тот еще ни разу не обманул его.
Манко осторожно двинулся вниз, а капитан поднял глаза к небу. …Господи! Дай мне победу над неверными! Одной силой их не одолеть. Научи меня, Господи… – закончить молитву он не успел, потому что рядом остановился Эрнандо.
– Ого! – он даже присвистнул от удивления, – похоже все население собралось, чтоб устроить нам торжественную встречу!
– Боюсь, брат, что собрались они не за тем.
– Вообще-то я не совсем дурак – догадываюсь, – обиделся Эрнандо, – и что мы теперь будем делать?
Франсиско задумался, и Эрнандо продолжил за него:
– Мы будем драться! У нас есть лошади, которых они еще не видели; у нас есть аркебузы, которые повергнут их в ужас…
– Да? – Франсиско скептически усмехнулся, – их там тысячи тысяч, и если хоть одна лошадь попятится назад или, не дай бог, упадет, они просто сомнут нас. Мы даже не успеем перезарядить оружие!.. Но выход есть. Наш Бог обитает на небе, а их Великий Инка бродит где-то поблизости – надо захватить его и заставить передать власть нам. Бога нельзя ослушаться, поэтому все они спокойно разойдутся по домам.
– И как нам найти этого Инку?
– Откуда я знаю? – огрызнулся Франсиско, – но если мы его не найдем, то виноват будешь только ты!
– Почему это я? – Эрнандо растерялся.
– А кто издевался над Мигелем? Если он нас предаст, то мы все погибнем! Теперь-то ты понимаешь, кто из нас умнее и кто станет губернатором открытых земель?
– Для этого надо сначала захватить Инку, – зло ответил Эрнандо, не найдя других возражений, – вот, если б он сам пригласил нас в город, а потом зашел к нам в гости, тогда б мы его, точно, захватили…
Пока они беседовали, Манко успел добраться до городских ворот и остановился, потому что знал Кахамарку, лишь как торговый центр, где осуществлялся товарообмен между людьми гор и людьми моря. Что там происходило сейчас, он даже не представлял и побоялся сразу идти на площадь, где обычно собирались торговцы. Он ждал какого-нибудь путника, но вместо этого увидел небольшой отряд воинов, которые вели худощавого мужчину, презрительно смотревшего вокруг, и совершенно нагую девушку. Мужчина шел спокойно, а девушка упиралась, и ее постоянно толкали в спину тупыми концами копий. На ее плече и бедре виднелось несколько свежих ссадин; одна коса расплелась и густой растрепанной гривой спадала на грудь, вторая сохранилась, и это придавало фигуре странный асимметричный вид.
– Смотри, апу, – один из воинов указал на Манко.
В принципе, у того еще оставалось время, чтоб скрыться, но был ли в этом смысл? Ему требовалось попасть в город, и если воля Великого Инки такова, чтоб он сделал это, именно, таким образом, то противиться ей бесполезно. Манко сам шагнул навстречу воинам.
– Кто ты и откуда? – спросил апу.
– Мой айлью из народа чильос и принадлежит попугаю. А зовут меня Манко. Я мастеровой и делал украшения для многих важных людей в Куско…
– Чильос воевали на стороне Уаскара, – перебил апу, – убейте его.
– Нет! – Манко протянул руки с раскрытыми ладонями, как поступал всегда, обращаясь к Солнцу, – я принес добрые вести Великому Инке.
– Добрые вести? – переспросил апу, – посмотрим, захочет ли Великий Инка выслушать их; если нет – я убью вас обоих.
Воины схватили Манко и толкнули к мужчине, который, видимо, входил в понятие „обоих“. Девушка не представляла никакой ценности и судя по потухшему взгляду, прекрасно понимала, что ее ждет участь янакуна. Кем бы она ни являлась до сегодняшнего дня, теперь ей придется целыми днями работать, даже холодной зимой ходить без одежды, питаться вместе с животными и в любое время исполнять любые прихоти хозяина. Манко не раз видел, как обращаются с янакуна, и никому не желал подобной участи, но ведь закон Великого Инки не может быть несправедлив.