Госпожа Клио. Заходящее солнце
Шрифт:
– Не знаешь!
– У тебя всегда найдется повод, нажраться. Хоть бы раз отказался, а то только причины выдумываешь. Такая фантазия! Тебе б романы писать!..
– На хрен мне романы? Я просто живу, а в жизни столько всякого происходит, что с утра и предположить нельзя!.. Как тут без бутылки разберешься? – собрав снаряжение, он наконец появился в кухне.
Сцена прощания всегда выглядела очень трогательно, словно Володя не хотел покидать дом со скандалом.
– Пойми, рыбалка – это святое, – он неуверенно обнял жену, но Нина продолжала невозмутимо помешивать суп. Она устала, и уже дошла до предела, после которого остается только собрать вещи и уйти, но на решительный шаг у нее никогда не хватит смелости, – ласточка
– За три тыщи на стоянке штаны протирать по ночам – это называется работа? Смех!..
– А мне хватает! – огрызнулся Володя, уязвленный ее непониманием, – в конце концов, могу я отдохнуть?
Нина не стала уточнять, есть ли у нее право на отдых или в ее воскресные планы входит лишь приготовление обеда, уборка квартиры и пик ощущений – общение с пьяным мужем?
– …А потом, ты ж у меня рыбку любишь, – резко меняя тон на ласковый, продолжал Володя.
– Да не люблю я рыбу! Не люблю!!.. А если вдруг захочу, то на рынке ее видимо-невидимо! Твою ж, только кошки жрут, и то не все!..
Поняв, что убедить жену не удастся, Володя убрал руки и тихонько вышел из кухни. В коридоре щелкнул выключатель; зашуршала одежда; стукнула об пол связка удочек. Потом хлопнула дверь, и стало тихо.
…Даже свет за собой не может выключить, паразит!.. – Нина потеряно покачала головой.
Оказавшись на улице, Володя вздохнул с облегчением. Хотя процесс проводов не менялся годами и давно превратился в ритуал, не имевший никаких реальных последствий, он все равно напрягал. Хотелось быстрее сесть в электричку, где уже должен ждать друг – Коля, и под стук колес окунуться в атмосферу беззаботной отрешенности от всего, что так опостылело за неделю; потом пройти босиком по прогретой солнцем траве к трем огромным ивам; раздеться и зайдя по колено, долго смотреть на неподвижный поплавок, ожидая, пока шальной окунь обнаружит в мутной воде худосочного червяка… Нет, сначала они поставят донки „на крупную рыбу“ и выпьют по стаканчику, чтоб улов был больше, чем в прошлый раз. …Впрочем, какое значение имеет улов? Тут, конечно, Нинка права – кроме дворовых кошек он вряд ли может кого-то интересовать… Так ведь дело-то в процессе!.. Ей, вот, приятно болтаться по рынку и торговаться с азербайджанцами за каждый рубль… хотя, может, и неприятно, черт ее разберет…
Соскучившиеся за неделю ивы встретили рыбаков благостной тенью. Метрах в пятистах резвились и визжали дети, слышались гулкие удары волейбольного мяча, но отсюда, с их заветного места вся эта суета не просматривалась вовсе. Здесь раскинулась тихая заводь, у берега подернувшаяся ряской, и по дорожке из кувшинок, словно играя в классики, бойко скакали зеленые лягушки; над водой повисла пара самых настоящих чаек, но они, видимо, тоже никак не могли увидеть рыбу, и поэтому истошно ругались, выясняя, не поискать ли другое место.
…Это для них здесь ничего нет, – подумал Володя, разматывая удочку, – а для нас тут все, и большего нам не надо…
Пока не наступит время обеда, громко разговаривать запрещалось, но каждый и так знал свои обязанности. Сидя на корточках, Коля втыкал во влажный песок рогатки, сваренные на родном заводе, а Володя раскручивал над головой леску с тяжелыми грузилами, любовно отлитыми из старых свинцовых пломб. Они с бульканьем плюхались в воду, оставляя расходящиеся до самого берега круги. Володя представил, что это играет огромная рыба. …А, может, и не рыба… а, может, и не играет… все мы сейчас выясним… а пока надоедливые стрекозы трещали над самым ухом прозрачными крыльями.
– Ну что, пойдем? – предложил Коля шепотом, когда донки ровным рядком выстроились по самой береговой кромке.
Ответа не требовалось – он и так был известен.
Коля открутил пробку; Володя достал уже порезанное сало, хлеб, пакет с помидорами. Все это являлось легкой закуской, а „обеденные“ котлеты еще ждали своей очереди. Их всегда приносил Коля – наверное, жена у него оказалась более понимающей, чем Нинка.
Водка прокатилась по организму, расслабляя его от мышц до сознания, и отодвигая в небытие, и разговор с Нинкой, и завтрашнюю работу, и этот злосчастный, текущий унитаз. Володя уже наклонился за удочкой, когда Коля вдруг снова наполнил стаканы. Поймав удивленный взгляд, он пояснил:
– Вчера с ребятами переусердствовали. Поправиться надо.
Володя молча поднял стакан. Поправляться ему было не с чего, но общее состояние сделалось таким замечательным, что захотелось усугубить его. Отодвинуть все проблемы еще дальше, чтоб не вспоминать о них, пока Нинка своим ворчанием не начнет тянуть его обратно. Но это случится вечером, а, значит, можно будет просто упасть на диван, закрыть глаза… и гори оно все ясным огнем.
Когда бутылка опустела, Коля остался курить под ивами (после вчерашнего ему совершенно не хотелось вылезать на солнце), а Володя, наконец, забросил удочку. Не успели сгладиться круги на воде, как поплавок заплясал, словно кто-то снизу тыкался в него носом. Подсек и увидел на крючке рыбку величиной с мизинец. Конечно, не за такой улов они пили, но раз попалась, куда ж деваться? Кошки все сожрут. Он снял пучеглазого малька и опустил в банку, висящую на шее.
Со следующим забросом история повторилось – похоже, в этом месте стояла стая. Можно, конечно, было отойти, но зачем? Важно просто чувствовать, как на другом конце бьется живое существо. Оно сопротивляется, а ты побеждаешь и тащишь его из родной стихии. Наверное, ощущение собственной силы, которую не удавалось проявить в обычной жизни, и было самым привлекательным моментом.
Клевало так, будто мальки хватали наживку, едва та касалась воды. Банка быстро наполнялась серебристым месивом, напоминавшим кильку пряного посола (Володя еще помнил, как раньше ее привозили целыми бочками). А Коля спал, и Володя решил не тревожить его. Вот, если бы клюнуло что-то стоящее…
Вдруг у противоположного берега раздался громкий всплеск. Если это была рыба, то очень крупная. С другой стороны, а кто еще? Купальщики-то сюда не заплывали. Володя присмотрелся, щурясь от солнца. Над водой появилась голова девушки. Ее длинные мокрые волосы обрамляли лицо и распускались на легких волнах бледным цветком. Тонкие незагорелые руки периодически поднимались, словно она занималась синхронным плаванием, а лицо… оно было удивительным. Даже актриса из сериала, которой постоянно восторгалась Нинка (Володя не помнил, как ее зовут), казалась грубой деревенской бабой. А еще… Нет, этого просто не могло быть! То ли два стакана водки подряд, слишком большая доза, то ли ему напекло голову… Но девушка улыбнулась и приветливо помахала рукой.
Володя сам не понял, как это случилось, но безжалостно отбросив любимую удочку, медленно поплывшую по течению, сделал шаг вперед. Вода тут же скрыла его колени. Дно резко уходило вниз. Еще шаг и от плавок осталась видна лишь резинка. Десяток гребков, и он доберется до игривой красавицы, однако она не собиралась ждать так долго, и поплыла навстречу.
Коснувшись, наконец, ее тела, Володя вдруг почувствовал, что конечности разом онемели. Он камнем уходил на дно, не в силах сопротивляться. Девушка погружалась вместе с ним, и Володя увидел, что вместо ног у нее хвост, а лицо, то ли исказила вода, то ли оно сделалось таким мертвенно бледным, с вылезшими из орбит глазами; тело ее начало распухать, приобретая совершенно жуткий вид. При этом она еще умудрялась говорить. Володя не знал, как это могло происходить в толще воды, но отчетливо слышал ее голос: