Госпожа Повариха
Шрифт:
Все прекратилось так же внезапно, как началось. Вот еще я корчусь на полу от боли, а теперь все в порядке, только дрожь никак не проходит, и окружающее плывет от выступивших слез. Я кое-как поднялась на подгибающихся коленках, глубоко вздохнула и вытерла рукавом лицо, рассеянно потянувшись поправить… И оторопело уставилась на исчезающий на глазах с кожи замысловатый серебристый знак, обвивавший предплечье и убегавший под ткань.
— Что за?.. — вырвалось у меня, и я поспешно еще выше задрала рукав.
Вот это точно ничем иным, как магией, не может быть. Но я же к ней невосприимчива совсем. Или, может, мне чего-то не договаривают? Если это признак болезни, свойственной только таким, как я? М-мамочки. Как всегда, моя буйная фантазия принялась рисовать всякие ужасы, и остатки слабости моментально прошли под натиском новых тревог. Знак исчез, я сглотнула вязкий ком и побрела обратно к кухне, нащупав в кармане чепчик и надев на голову. Так, все, в ближайшее же время надо наведаться в библиотеку — вот и знакомство с Анжеем пригодится, в Академии же наверняка она есть, и он может провести туда. Ну или если нет, подскажет, где еще можно разжиться сведениями, может, какая городская здесь имеется.
Я настолько ушла в беспокойные размышления, что не услышала шагов, и только знакомый радостный голос вырвал из глубокой задумчивости, заставив подпрыгнуть от неожиданности:
— О. Иоанна? Ты во дворце работаешь? Какой приятный сюрприз.
Вот поварешка гнутая, а. Передо мной стоял собственной персоной неугомонный Юлиан с довольной ухмылкой на лице и нездоровым блеском в глазах. Я моментально пришла в себя и настороженно посмотрела на него. Вот же ж, принесла нелегкая. И что за нелепая случайность, получается, он тоже где-то во дворце или работает, или из этих праздношатающихся по залам придворных? Одежда вроде богатая, но не так, чтобы очень, хотя что я понимаю в моде для аристократов? Ну, камзол с вышивкой, ну рубашка с кружевами. Значит, точно не из прислуги.
— Добрый день, — осторожно поздоровалась. — Я тороплюсь, извини… — и попыталась юркнуть мимо него — Юлиан очень неудачно вышел из-за поворота впереди, а не позади меня.
И чего занесло сюда, на половину слуг?
— Анни, пушистенькая, ну удели мне несколько минут, — вкрадчиво произнес этот бабник, заступив мне дорогу и попытавшись обнять. — Обещаю, не буду трогать твой роскошный хвост…
— И уши в покое оставь, — нервно огрызнулась я, заметив его взгляд поверх моей головы. — Нет, не уделю, я тороплюсь.
Ловко увернувшись от загребущих рук и остро сожалея, что не прихватила с кухни скалку или сковородку, я чуть не бегом бросилась вперед, молясь, чтобы настырный поклонник не последовал за мной. И — о, счастье, — кажется, местная богиня миловала. Запыхавшись, я влетела в шумное помещение, тут же нашла взглядом встревоженную Маруню, так и не снявшую обруч, и подошла к ней.
— Анни, ну что? Зачем тебя вызывали? — тут же принялась меня тормошить напарница. — Ругали?..
— Я теперь личная повариха ее величества, — обрадовала Маруню и широко улыбнулась.
Та всплеснула руками, распахнула и без того большие глаза, ставшие бездонными, и восторженно ахнула, прижав ладони к щекам:
— Божечки-кошечки. Правда-правда? — она пытливо заглянула мне в лицо и чуть не запрыгала вокруг. — Ой, Анни-и.
Кольнул чей-то недобрый взгляд, но я даже оборачиваться не стала, пусть завидует молча, противная девица. Еще и Жижтов отвлек, громогласно заявив:
— Алаира, хвост мне в рот, готов соус?
Я покосилась в сторону конкурентки, мысленно потирая руки и приготовившись тихонько злорадствовать. Королевский повар подошел к ее столу, зачерпнул соус, сунул в рот… И спустя мгновение его глаза выпучились, он натужно кашлянул и уставился на замершую Алаиру.
— Это что, я тебя спрашиваю? Почему в нем перца, как в пряном гуляше? Это же, мать твою кастрюлькой да в темечко, сладкий соус для блинчиков.
— Но… я не… — попыталась робко возразить Алаира, и мне на мгновение даже стало ее жалко.
Всего на мгновение. Вместо того, чтобы мелко пакостничать первой, могла просто заниматься своим делом и доказать Жижтову, что достойна остаться помощницей на его кухне ничуть не меньше меня. Я, может, и по направлению свыше сюда попала, однако мои умения со мной, и готовлю хорошо, так что, тоже по праву занимаю свое место.
— На, сама пробуй, — перебил Жижтов и сунул под нос свою дегустационную ложку.
Алаира осторожно коснулась языком, зажмурилась и отпрянула, метнув в меня злобный взгляд. Ну конечно, догадалась, но ничегошеньки не докажет.
— Убедилась? Живо переделывай, кисель ты недоваренный, — махнул пан Жижтов и вернулся к своему месту, не обращая больше никакого внимания на шмыгавшую носом Алаиру.
Я вернулась к делу — завтрак у ее величества еще не закончился, и как уже успела понять, длился он достаточно долго. Леди кушали неторопливо, успевая за трапезой обсудить все дворцовые сплетни. Я вдруг вспомнила тот запах в столовой, и тут же следующая мысль пришла о капусте и яблоке. Отчего-то не покидала уверенность, что необычный новый салат придется ее величеству по вкусу.
— Неси миску с капустой, — распорядилась Маруне, решительно выкинув неудачливую конкурентку из головы.
Буду удивлять королеву дальше. А там, глядишь, после обеда образуется немного свободного времени, и сбегаю к Анжею в Академию. Неспроста эти приступы, ох, неспроста, хвостом чую…
ГЛАВА 5
Алаира выскочила из кухни, не обращая внимания на окрик, и прошмыгнула к скамейке неподалеку, в небольшой приемной. Сюда слуги бегали передохнуть и посидеть у открытого окна, выходившего в сад, подышать свежим воздухом. Девушке было ужасно обидно получить незаслуженный нагоняй, грудь жгла злость на наглую и вредную хвостатую выскочку. Это ведь она, точно она подсыпала перец. Подумаешь, благословение богини на ней, выскочка и есть выскочка. Ну почему кому-то все дается на серебряном подносе, а бедной Алаире приходится зубами выгрызать милости у судьбы.
Девушка вдохновенно жалела себя, всхлипывая и вытирая краем передника слезы, ничего не видя и не слыша вокруг, пока вдруг рядом не раздался сочувствующий голос:
— Что-то случилось? Почему ты плачешь?
Алаира вскинула голову, шмыгнув носом, и узрела перед собой знатную даму в богатом платье, чье лицо было прикрыто кружевной маской, обсыпанной серебристой пыльцой. Но улыбка у дамы оказалась дружелюбной и приятной.
— Она мне соус испортила, а отругали меня, — пробормотала Алаира, прикусив губу.