Госпожа следователь
Шрифт:
Левинсон не стал дожидаться оваций, он испарился.
Это действительно была новость. Это была всем новостям новость.
Игорь присвистнул. Прошелся по кабинету и, как бы примериваясь, как бы в шутку, опустился на место Чубаристова.
— Здорово, — сказал он. Не похвалил, не обрадовался, просто констатировал факт.
— Встань, — тихо попросила Клавдия.
Игорь, как сомнамбула, поднялся. От этого тихого слова у него мурашки побежали по коже. Самодовольство мигом слетело.
— Пойди в картотеку… — начала было Клавдия. — Нет, прости. Сейчас придет Виктор Сергеевич, нам надо с ним просто поговорить с глазу на глаз. Не обижайся.
— Понятно, — протянул Порогин. — Ясно.
— Я тебе потом все объясню. Ладно?
Игорь вышел.
Клавдия зачем-то подняла трубку. И уставилась на нее удивленно. Кому она собиралась позвонить? Домой? Нет. Черепцу! Только что звонила… Лине? Да, Лине надо позвонить, но потом как-нибудь… Что у них там с Ильей, интересно? Нет, она забыла, куда хочет позвонить…
Чубаристов вошел неожиданно. Так бывает. Ждешь человека, ждешь, знаешь, что вот-вот придет, а он все равно появляется как-то вдруг.
— Привет, госпожа следователь.
— Увольняешься? — спросила Клавдия.
— Да, в связи с переходом на другую работу, — холодно ответил он.
Сел за стол, начал выдвигать ящики и потихоньку выкладывать на стол бумаги.
— Только не подумай, что я тебя испугался.
— Я не подумала. Я хочу надеяться, что ты испугался себя…
Чубаристов уткнулся в какую-то папку.
— Ну, тогда еще не все потеряно, — истолковала его молчание как знак согласия Клавдия. — Тогда тебе незачем уходить.
— Я вчера наговорил тебе… — еле слышно произнес Виктор. — Прости.
— Ты наврал?
— Почти наврал… Почти не наврал… Вот сам не знаю — правда или неправда. Понимаешь, такой случай — не знаю, где правда.
— Правда всегда одна, — сказала Клавдия.
— Да херня это все! — вдруг взорвался Чубаристов. — Банальность и фигня на постном масле. Нет правды вообще! Есть то, что нам нравится, и то, что не нравится. — Он снова сник. — Вчера в РУОПе был. У Сережки твоего Шеховцова. Они уже убийцу вычислили. Так вот — это не тот. Совсем другой, понимаешь? Другие дела. Другие концы. Моими там и не пахнет.
— Не понимаю, — сказала Клавдия. — Тогда что?
— А что?
— Заявление твое, «в связи с переходом»?
— А я и сам не понимаю. Нет. Понимаю. Понимаю, госпожа следователь. Только в протокол это как-то не влезает. Смешно это для протокола.
— А мы не для протокола.
— Совесть, — криво улыбнулся Чубаристов.
— А что смешного? — серьезно спросила Клавдия. — Ничего смешного. Я вот за свою жизнь много смешного слышала. И даже — животики надорвешь. А это не смешно, Виктор.
— Ну ладно, циник я, циник.
— И этим хвалиться не стоит. Это как сифилисом хвалиться. Это стыдно.
— Блин, Клав, ты прямо духовный пастырь какой-то! Достала.
— Сегодня имею право, — загадочно сказала Клавдия.
— Ну ладно, тогда слушай еще одну исповедь. Понимаешь, я считал, все, что я тебе в ресторане сказал — правда. Но оказалось — неправда.
— Так, дальше…
— Не торопи ты, попадья. А совесть потому, что я готов был, понимаешь? Я и сейчас готов. И про дубинку, и про с волками жить… От этого не откажусь.
— Откажешься, — вдруг улыбнулась Клавдия. — Ты сильный.
— То есть? — не понял Чубаристов.
— Скажу тебе по секрету, у меня такие минуты бывали. Вот прямо взяла бы автомат и пошла поливать… И к счастью, вернее к сожалению, такая возможность у меня есть, как ты понимаешь. Ну, конечно, фигурально выражаясь. А потом в руки себя беру. Вот так! — Клавдия стиснула кулачки, аж костяшки пальцев побелели. — Вот так! И ты сможешь. Ты сильный. Тебе знаешь что, тебе жениться надо.
Чубаристов так расхохотался! Аж слезы из глаз.
— Клава! Следовательница ты или сводница? — сквозь смех выговаривал он. — Все к бабе свела!
— Ищите женщину! — сказал Клавдия. — Ты потом обязательно поймешь, что я права.
Чубаристов утирал мокрые глаза, все еще постанывая от смеха.
— А заявление забери. Я тебя никуда не отпущу. Давай беги.
И Чубаристов, как мальчишка, бросился исполнять ее приказ.
— Да! Игоря там в коридоре позови!
Теперь она вспомнила, куда хотела позвонить.
— Алло, диспетчерская, как там с машинами?..
— Куда едем, Клавдия Васильевна? — бодро вошел Порогин.
— Аэропорт Шереметьево, — и в трубку и Игорю ответила Клавдия. — Спасибо. Хорошо… Поняла-поняла… — Положила трубку. — Минут через десять.
— Вот! — Чубаристов продемонстрировал разрывание бумаги и бросание ее в корзину. — Забрал! Что это я действительно, не пацан же какой-нибудь! А Игорь уж небось к моему месту примерился? А?
— Это нормально, — сказала Клавдия, укладывая в сумку нужные бумаги.
— Куда собрались?
— Да надо нам одного человечка порасспрашивать… — уклончиво ответила Клавдия.
— Так, стоп, ребята, никуда вас не пущу. Вы мне сейчас вот тут сядете и расскажете, что там у вас происходит. Уже вся Москва гудит, а я ни ухом ни рылом. Стыдно сказать — сижу с Дежкиной в одном кабинете.
Как ни упиралась Клавдия, а пришлось ей сесть и действительно подробно обо всем рассказать Виктору. Вплоть до вчерашней ночи, а это было новостью и для Игоря.
Чубаристов не просто слушал, он на листочке даже какие-то пометки делал. Уже несколько раз позвонили с вахты, машина ждала, но Клавдия не торопилась, она знала, что совет Виктора может здорово помочь.