Госпожа ворон
Шрифт:
А следом за этими новостями привезли еще одну, особенно важную: Сарват, царь Адани, назначил младшего брата Салмана подавить в зародыше угрозу с юга и запада.
Оскалившись, Гор раздал указания алчным до власти наскоро назначенным заместителям, осадить Красную башню теми силами, какие есть. Сам он отправился обратно в Ласбарн — за подкреплениями, которых муштровал в это время доверенный капитан, и теми, кого еще удастся найти в дороге.
— Держите осаду, — велел Хртах, уезжая с небольшим отрядом. — Грабьте, заставляйте пленных собирать еду. Но самое
С этим роковым напутствием, Гор вскочил на коня, дал знак полудюжине сопровождающих и выехал в Ласбарн.
Нелла застала Шиаду в ремесленной при храме Воздаяния. Вторая среди жриц, облаченная в перепачканное синее платье, закатав рукава, вываривала в огромном котле на жаровне одно из тех ядовитых снадобий, без которых не обходится ни один пророческий транс обучающихся жриц. Все необходимые молитвы уже были вплетены и сейчас, нахмурившись, Шиада неустанно и сосредоточенно перемешивала отвар.
— Судя по запаху, — подала голос Нелла, — в этом уже нет необходимости.
Она приблизилась к преемнице со спины, заглядывая в котел. Цвет тот, что нужен, как и густота. Идеальный отвар, чего не скажешь о поваре. В замкнутом помещении ремесленной, перевитой каменными плитами столов с установленными то внутри, то на поверхности жаровнями, стоял пахучий смоляной туман. Он оседал на стенах и столах, на волосах и плечах Шиады, впитывался в ткань одежды и кожу, покрытую испариной. Даже ее черные, как вороньи крылья, глаза светились в этом тумане по-особенному.
— Ал твой закат, — обронила Вторая среди жриц, приветствуя храмовницу.
— Богиня в каждом из нас, — отозвалась Нелла, присаживаясь неподалеку от котла, у которого стояла Шиада. — Мне кажется, — напомнила Первая среди жриц, — отвар готов.
Шиада вдруг замерла, неотрывно глядя в котел, а потом снова продолжила помешивать. Нелла вздохнула: с ней никогда не было просто.
— За последнюю неделю ты приготовила столько отвара для погружения в транс, что нам бы хватило на три месяца ежедневных упражнений всем обучающимся жрицам и друидам, если бы он не имел свойства приходить в негодность со временем.
— Прости, — шепнула жрица.
— А еще замешала целебного бальзама столько, что хватило бы на лечение всех жителей острова при атаке из Этана.
— Прости, — снова смиренно попросила жрица, неотрывно продолжая помешивать. Нелла перевела дух, подошла, положила ладонь на руки ученицы в останавливающем жесте.
— Это не поможет тебе, Шиада.
Вторая среди жриц замерла. И только набравшись смелости, ответила: "Я знаю".
— После возвращения из святая святых ты сильно изменилась, — Нелла отошла от преемницы и присела на скамью, чуть поодаль от жаровень.
Шиада перевела дух, понимая, что разговора не избежать, отошла от котла и, вытерев руки прямо о подол, присела рядом.
— Я не могу отделаться от мысли о возмездии, — созналась молодая женщина. Смотреть на Неллу было отчего-то стыдно.
— О чем ты?
— Когда-то ты пыталась убедить меня, говорила, что я противоречу замыслу Всеблагой, а я из упрямства сопротивлялась, как дура, — в сердцах бросила Шиада, держась по обе стороны от бедер за край каменой скамьи.
— Ну, скорее не из упрямства, а из неведения. Отсутствие знания зачастую убеждает людей в своей правоте.
Шиада отерла губы тыльной стороной ладони, как если бы на них осело самое тяжелое признание, озвучить которое не хватало смелости.
— Чтобы я преодолела неведение, тебе потребовалось терпение, а потом и решимость отправить меня дорогой То'он Надара. Но не могла же я и ее, непосвященную, провести по Дорогам Нанданы, чтобы показать, как Артмаэль мне, к чему ведет ее упрямство и ее неведение.
— Вот, что тебя беспокоит, — усмехнулась Нелла. — К тебе не прислушались?
— Не прислушались или я не смогла убедить? Дыхание Всеблагой, если Агравейн умрет, все развалится. Весь культ Праматери, камень за камнем, обвалится, как гора, всего за несколько лет. А этой северянке нет никакого дела. Ни до чего, кроме своих обмороженных бородатых варваров.
Нелла засмеялась, и Шиада, уставившись на наставницу, развернулась к ней всем телом — до того редкое было зрелище.
— То, что очевидно для тебя, увы, — заговорила храмовница, — неведомо для других, Вторая среди жриц. И то, что важно для тебя, нередко безразлично другим. И даже если речь идет о благе для всех — редко, кто из людей знает, что для него по-настоящему хорошо. К сожалению, даже голодные кошки в этом умнее людей.
Шиада вскинулась:
— Но ведь я пыталась ей объяснить. Я говорила, в чем ее благо. И не только ее. Она отмечена Матерью Сумерек не для себя. Нелла, — воззвала жрица совсем по-женски, — я битый час распиналась…
Нелла в успокаивающем жесте коснулась подвижных рук преемницы:
— Мы, жрицы, тоже не всегда знаем, в чем благо для людей, Шиада. Какими бы знаками ни были отмечены люди, Ею призванные, подлинный их смысл лишь Всеблагой и доступен.
Шиада не сдавалась.
— Но я же видела. Отчетливо видела, куда идет будущее, пущенное со всех… — слова никак не приходили на распаленный, измученный неудачей ум, — со всех… легких рук этой эпохи.
— И что? — спросила Нелла. Со смертью Таланара Первая среди жриц тоже всерьез изменилась и, кажется, приобрела некоторые его привычки — улыбаться, говорить, смотреть — неосознанно, чтобы те не умерли вместе с ним.
— Вернувшись ко мне из Иландара, ты сказала, что надежда превращает печаль в мудрость. Но что толку от мудрости, если она не защищает от гордыни?
Шиада вздрогнула: от кого не ожидала подобных слов. Нелла в ответ на подобную мысль засмеялась:
— Все мы чему-то учимся.
— Это определенно возмездие, — буркнула Шиада, перестав убежденно жестикулировать и отвернувшись. — Я ведь сейчас переживаю то же, что и ты, когда я ушла.
Нелла повела плечом.
— Может, и возмездие.