Госпожа ворон
Шрифт:
— Верно. Мы можем вернуть в Иландар сердце Праматери, только если снова воссадим на престол человека нашей веры, а сейчас это абсолютно невозможно. Но если мы отдадим Иландар христианам, следующим падет Адани, а потом Архон задавят с севера и запада.
— И тогда Яс останется единственным оплотом древней веры? — подхватил Серт.
Шиада поглядела на мужчину молча, присматриваясь, потом перевела глаза на Бансабиру:
— Если проиграешь ты, проиграем мы все.
— Я все еще не понимаю, что, по твоему мнению, должна выиграть, — безмятежно выдохнула Бану.
— Время, —
Бансабира деловито поджала губы, блеснув глазами:
— Наконец, что-то по делу, — шепнула она.
— Агравейн Железногривый рожден под звездой Удачи, и ему везло непозволительно часто. Легенды о том, что он побеждает в битвах с тринадцати лет, сводятся к тому, что он с десяток раз чудом избегал гибели или даже возвращался обратно от врат в Загробные Залы. Но если ничего не изменится, не пройдет года, как орсовский орел воссядет в Адани и следом развернет крылья в сторону Архона. И Гор — хотя, его же зовут Тиглат, верно? — неожиданно спросила жрица, и Бану неопределенно мотнула головой. — Гор убьет Агравейна.
Первым глаза выпучил Раду. Потом присоединился Дан:
— Чего?
— Я правильно понял, — непринужденно уточнил Гистасп, — что нас должна беспокоить судьба королевства, на которое нам… как бы поточнее выразиться… плевать?
— У Агравейна нет наследника, — не сдавалась жрица. — С его смертью Архон будет потерян, а вместе с ним и весь восточный континент.
— И христианские орды, рано или поздно перекинуться на те места, где… как это они говорят?.. Слово Божие? Короче, где слово их Бога еще не звучит, — закончила Бансабира.
— Именно, — с торжеством отозвалась жрица. Наконец, до этих варваров дошло, чего она от них хочет.
— Предположим, — обронила Бану, откидываясь на спинку кресла, — я соглашусь с необходимостью сдерживать натиск христиан. Хотя бы потому, что одного орсовского священника уже поймала близ берегов Северного моря. Но подобные захваты — все, что я могу гарантировать.
— Этого мало, — не колеблясь запротестовала Шиада. — Я ведь уже сказала, что у Праматери две руки, и, если мы хотим сохранить древние культы наших предков, прежде всего, необходимо удержать для староверов Архон.
Бансабира засмеялась:
— Ну нет, — подняла она перст в предостерегающем жесте. — Это ты, жрица с именем Матери Сумерек, хочешь сохранить древние культы предков.
Шиада переменилась в лице: как могла Праматерь избрать для своих целей человека, который не предан ей ни на грош? Бану, тем не менее, бесстрастно продолжала.
— Мне, в общем-то, все равно, во что верят люди, если это не препятствует мне делать то, что следует, чтобы моим подданным жилось проще. Я знаю, кому из Богов верна и почему, знаю, что могу и умею, и мне этого хватает.
Шиада отставила бокал разбавленного меда с глухим стуком.
— Но если не остановить этого Тиглата…
— Что ты мне предлагаешь? — с иронией спросила тану и по привычке пригубила молока. — Убить Гора? — усмехнулась она.
Шиада смотрела на таншу широко раскрытыми ониксовыми глазами, не моргая, поджав губы, со всей возможной строгостью, и Бану поняла, что жрица отнюдь не видит шутки в подобной затее.
— Пф, — хмыкнула Бансабира. — Ты в своем уме?
— Если мы не спасем Архон, ни ты, никто другой потом не отобьется от вездесущей христианской угрозы, — жрица поднялась из-за стола. — Гора надо отвлечь.
— Отлично, — оживилась Бану с видом, в котором опытное око видело хорошо скрытую насмешку. — Есть план? — деловито осведомилась танша.
Шиада растерялась. Так, что даже снова расположилась за столом.
— Надо… что-то придумать, как-то занять его, на другом фронте.
Бансабира расплылась в ухмылке, и подданные единодушно признали это выражение в лице: добра не жди.
— Это я уже слышала, — заявила танша. — Я спросила, есть ли у жрицы, которая хочет свалить на мою голову свои проблемы, идеи, как это сделать.
— Напасть на Аттар, столицу Орса, — со всей внушительностью объявила Шиада.
Бансабира даже отвечать не стала — просто расхохоталась до слез.
— Аттар надо атаковать.
— Нет, — отсекла, успокоившись.
— Спасение Агравейна — не моя прихоть, а непременное условие. Если Гор…
Танша хмыкнула, ощерившись.
— Ты не первая женщина, которая боится Гора, — мелодично пропела танша. — Но мне удивительно, что его боится та, которая представления не имеет, что он такое.
— Я знаю больше, чем ты можешь представить, — отозвалась жрица. — Ты даже не в силах понять, зачем нужна Прамат…
— Это не понимаешь, — неожиданно жестко оборвала танша. — Давай я объясню, — Бансабира немного подалась вперед. — Ты сказала, Гор как-то связан с одним из детей своего царя, который сейчас пленник в Адани, я верно услышала? — Шиада в подтверждение кивнула. — Не сомневаюсь. Гор не из тех, кто разрывает старые узы, если они по сей день не принесли выгоды. Ты сказала, что он лично убил сестру Железной Гривы. Если и правда так, и ты уверена, значит, и надоумил на убийство девчонки тоже он. Стального царя или кого еще — не имеет значения.
— С чего ты?..
— Больше того, — продолжала танша. — Наша раманин — исключительно его выбор и его решение. Он это затеял — и добился.
— С чего ты взяла?
Бансабира засмеялась в голос.
— Я, конечно, не жрица, но хорошо знаю ход его мыслей. Колоссальная сила Гора в том, — доверительно шепнула Бану, — что он с легкостью умеет внушать мысль, будто шаг, который ты делаешь, ты решил сделать сам, тогда как на деле ты всего лишь следуешь его воле. В свое время я покинула Храм Даг и вернулась в родной чертог, будучи искренне убежденной, что таков промысел Праматери и мой дочерний долг. Но чем больше проходит времени, тем очевидней: Гор решил, когда мне стало пора уйти, и не куда-нибудь, а домой. Если бы тогда он не сломал ногу Астароше, я осталась бы в Храме Даг с мужчиной, который, скорее всего, сделал бы меня несчастной. Видишь, что получается? — совсем тихонько спросила танша. — Два континента на карте Этана стравлены между собой по воле одного человека. И ты просишь меня его убить?