Государственная идеология – это просто
Шрифт:
Глава 5. Империя Романовых
Начавшийся ещё в период Ивана Грозного процесс превращения Царства Московского (русского национального государства) в государство «имперского» типа расцвета достиг в 300-летнее царствование династии Романовых. Последовательное присоединение к России множества народов иных вер и культур приводило неминуемо к изменению понятий «свой-чужой»: если в Царстве Московском «своим» читался условный «русский» (в том числе – «русский по духу» – например, крещённый татарин), то в Империи главным критерием была верность Государству, дававшая право любому человеку или народу на сохранение внутренней самобытности.
Общепризнанный государствообразующий статус Русского народа придавал ему не привилегии и право грабить «колонии» (как это имело место в западных колониальных империях), а скорее дополнительные обязанности по развитию
Нетрудно заметить, что подобные подходы, естественным образом эволюционировавшие из духовных подходов идеологии «Третьего Рима», принципиально отличались от господствующих на Западе, где для оправдания колониального грабительства существовали целые теории вроде «социал-дарвинизма», научно обосновывающие право «развитых» народов во имя общего прогресса грабить, а то и уничтожать народы «нецивилизованные». Понятно, что при этом степень «цивилизованности» любого народа определялась его похожестью на Европу и готовностью занять место её «периферийного придатка». Надо ли говорить, что примерно так же Европа всегда оценивала и Россию…
Однако, другим следствием превращения России в Империю стал принципиальный пересмотр власть предержащими ряда ранее действовавших идеологических установок «Третьего Рима», что радикально меняло многие традиционные основы. Началось это уже при первых Романовых, и выразилось, в частности, в постепенном ужесточении крепостного права и церковном расколе XVII века. Однако принципиальный поворот произошёл в эпоху «западнических» реформ Петра Первого, сопровождаемых целенаправленным разрушением традиционных форм духовности и культуры, а также присущего им общественного и государственного устройства. На смену им приходили иноземные заимствования, априори считавшиеся более «прогрессивными» и современными.
«Духовная жизнь народа важней охвата его территории или даже хозяйственного богатства; выздоровление и благоденствие народа несравненно дороже всяких внешних престижных целей».
Это был коренной и всесторонний слом национально-консервативной парадигмы в России, произведённый при сопротивлении как части элит и Церкви, так и при активном сопротивлении значительной части народа, оставшегося на прежних (консервативных) позициях (стрелецкие бунты, казачьи и крестьянские восстания, сопротивление раскольников). Но в тот период полемика между консерваторами и сторонниками западных «передовых взглядов» велась не через дискуссии, а посредством дыбы и плахи.
Важно понимать, что именно копировал Пётр на Западе в плане идеологии и общественных отношений. Его идеалом был характерный для той эпохи в Европе абсолютизм, при котором монарх единолично определял духовные и мировоззренческие установки и даже религию «своей» страны (принцип «чья власть, того и вера»), Церковь находилась в подчинении у монарха и служила лишь орудием для общественной легитимации его власти, дворянство служило лично монарху.
Крестьяне же были отданы на полную волю дворян (по принципу «вассал моего вассала – не мой вассал») на правах владения – фактически, в качестве «движимого имущества». Уже первая попытка в «эпоху дворцовых переворотов» построить в России «правовое государство» на основе «римского права» привели к тому, что крепостные крестьяне были объявлены аналогом… римских рабов.
Таким образом, характеристиками «петровской» эпохи (правление Петра и последующий период до царствования Николая Первого и его преемников, хотя бы отчасти стремившихся повернуть Россию на собственный путь) можно считать:
1. Отказ от сакральных целей развития России как «Святой Руси». Отныне целью становилось построение мощной империи, пусть даже православной по форме, но абсолютно светской по духовному содержанию. Православие играло роль сдерживающего народ фактора по отношении к власти и инструмента геополитики (когда усиление влияния России в том или ином регионе требовалось обосновать «защитой Православия»).
2. Принципиальное изменение статуса Церкви и религии вообще. Пётр Первый не просто ликвидировал Патриаршество (т.е. убрал второго, равного себе, духовного владыку России), но фактически низвёл Церковь с роли
3. Изменение содержания общественных отношений. Монарх руководствовался в своих действиях не «служением Богу», а собственной волей. Дворянство служило лично монарху. Податное сословие (не только крестьяне, но и ранее свободные мастеровые на заводах) было закрепощено, причём в гораздо более жёсткой форме – став из ограниченных в правах слуг православного царя «недвижимым имуществом», находящимся в наследственном владении у конкретных дворян. Тем самым копировалось рабство, прекрасно существовавшее в это время в «передовой» Европейской цивилизации – в Голландии, Франции (до революции) и Англии, а позднее – и в «капиталистических» и вполне «демократических» США.
4. Отказ от всех выборных демократических институтов «допетровской» России, включая Земские соборы, имеющие полномочия утверждать на царство царей. Создание жёсткой бюрократической «вертикали» как основы управления.
5. Целенаправленная «вестернизация» дворянства, которая привела к фактическому разделению России на два народа – дворян и податное сословие, каждый – со своим миропониманием, культурой, а то и языком. При этом представители одного «народа» воспринимали представителей другого как свою частную собственность, за право владения которой с определённого времени (освобождение дворян от обязательной службы Екатериной Второй) они даже не обязаны были служить.
Именно в это время начинается в России эпоха «насаждения западничества сверху». Императоры принимают на себя функцию «первого европейца» и возглавляют приобщение страны к «передовым стандартам». Однако при этом монарх проявляет заботу о сохранении своей легитимности в глазах простонародья, и именно с этой целью использует всё ещё авторитетную в глазах народа Церковь, подтверждающую «богоустановленность» не только его власти, но и крепостнических порядков.
За властью тянутся освобождённые от обязательной службы, наделённые крестьянами, дворяне, составляющие на тот момент в России абсолютное большинство «образованных классов». Они воспринимают себя как «европейцев в дикой азиатской стране» и активно впитывают не только западный стиль жизни, но и западные идеи.
В итоге начавшаяся десакрализация монархии и фактическая условность прав на престол после пресечения линии прямых потомков Петра Первого приводят к возникновению своеобразной «дворянской революционности», выразившейся в эпохе дворцовых переворотов и убийстве только в XVIII столетии как минимум двух императоров. Искренняя вера и патриотизм ряда представителей элит того времени, хотя и имеет место, но не отражает общей тенденции.
С этого времени, вместе с иными заимствованиями, в «образованные классы» России через труды европейских просветителей и легальную деятельность разного рода масонских лож проникает зарождающийся в Европе либерализм. Некоторое отрезвление наступает после того, когда либеральный период царствования Екатерины Великой заканчивается в разгар Великой Французской революции, демонстрирующей практическую (через гильотину и классовый террор) реализацию либеральных взглядов на деле. Именно к этому периоду в дворянской среде России возникают первые попытки сформулировать консервативную позицию, декларирующую как необходимость сохранения существующих государственных устоев (включая крепостничество), так и пагубность слепого заимствования «разрушающих нравы» европейских взглядов.
На фоне начинающегося в Европе революционного брожения, а затем и буржуазных революций, российская монархия, начиная с императора Николая Первого, приходит к пониманию гибельности потакания «прогрессистским» настроениям дворянства, и всю оставшуюся часть XIX века мы видим некоторую попытку возвращения к консервативным началам. Наиболее сильно неприятие «западных веяний» проявилось в политике Николая Первого и Александра Третьего, однако и воспеваемые либералами реформы Александра Второго во многом содержали возвращение на качественно новом уровне к «допетровским» подходам. В частности, это выразилось в воссоздании земских институтов, возвращение в суды «присяжных» (при Иване Грозном – «лучих людей») и завершения подготовлявшегося 15 лет ещё при Николае Первом и завещанного им сыну освобождения крепостных крестьян, превращённых в рабов в ходе петровской «вестернизации» России.