Государство и право в эпоху революционных преобразований (к 100-летию революции в России). Материалы международной научно-практической конференции
Шрифт:
Но этим все не ограничилось. 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске представителями Советской России, с одной стороны, и представителями стран Четверного союза (Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Османской империи) – с другой, был подписан сепаратный мирный договор. По договору от России отторгались территории Польши, Литвы, часть Белоруссии и Лифляндии. В Лифляндию и Эстляндию вводились германские войска. Германии также передавалась большая часть Рижского залива и Моодзунские острова. Советские войска должны были покинуть Украину, Финляндию, Аландские острова, а также округа Ардаган, Карс и Батум, которые передавались Турции. Всего Советская Россия теряла около 1 млн. кв. км. территории. Договор обязывал Россию провести полную демобилизацию армии и флота, а также признать мирный договор украинской центральной Рады с Германией и ее союзниками. Ей предписывалось заключить мирный договор с Украинской Народной Республикой и определить с ней границы [125] . Таким образом были сведены на нет все победы России в Великой войне и осуществлен территориальный раздел российского государства. Парадокс заключался в том, что обратившись к воюющим странам заключить мир «без анексий и контрибуций» большевики сами буквально через несколько месяцев после этого заявления вынуждены были и аннексии ряда территорий России со стороны стран Четверного союза и начать выплату этим странам огромных контрибуций. Активизировался, начавшийся после октября 1917 г., процесс отпадения от единого российского государства национальных окраин. Брестский мир означал потерь Россией статуса Великой мировой державы, который был ею вновь обретен лишь после уничтожения Сталиным интернационал-большевиков в состав ВКП(б) и победы СССР в Великой Отечественной и Второй мировой войне.
125
Уилер-Беннет Дж. Победы и поражения советской дипломатии. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2009. – С. 364–369.
Будучи последовательным интернационал-большевиком, своеобразным коммунистом-глобалистом на основе марксистской догматики, В. И. Ульянов (Ленин) заявлял в мае 1918 г., что «интересы социализма, интересы мирового социализма выше интересов национальных, выше интересов государства» [126] . «Если ты социалист, – говорил он, – так ты должен все свои патриотические чувства принести в жертву во имя международной революции, которая придет, которой еще нет, но в которую ты должен верить, (выделено нами – Л. Г.) если ты интернационалист» [127] . На таких же позициях безусловной веры в мировую революцию находились и соратники Ленина: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин и многие другие видные большевики. В результате был совершен неслыханный акт государственного предательства, который свел на нет все внешнеполитические приобретения России, начиная с начала ХVIII века. Демобилизация армии и флота лишала Россию важнейшего компонента суверенной государственности. В ходе реализации Брестского договора на бывших территориях Российской империи продолжилось формирование ряд этнократических государств по самой своей сути враждебных полиэтнической России. Кроме того, заключение сепаратного договора с государствами Четверного союза дало странам Антанты повод начать прямую военную интервенцию в России.
126
Ленин В. И. Доклад о внешней политике на объединенном заседании ВЦИК и Московского совета 14 мая 1918 г.// Полн. Собр. Соч. – Т.36. – С. 341–342.
127
Ленин В. И. Собрание партийных работников Москвы 27 января 1918 г. Доклад об отношении пролетариата к мелкобуржуазной демократии // Полн. Собр. соч. – Т.37. – С.213.
Захватив власть большевики и сами приступили к осуществлению принципа этно-территориального федерализма на подконтрольной им территории на основе принципа «о праве наций на самоопределение». В «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», принятой 25 января 1918 г. на III съезде советов было закреплено положение, что «Российская Советская республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация Советских национальных (этнических – Л. Г.) республик» [128] . Эта декларация был включена в качестве первого раздела и в Конституцию РСФСР 1918 г. Обращает на себя внимание, что возникающая федерация строилась по этническому принципу, но без какой-либо формы великорусской государственности. Таким образом было положено начало дефрагментации единого российского государства и единой русской политической нации на основе этнического принципа. Под российскую государственность закладывалась бомба огромной разрушительной силы.
128
Кукушкин Ю. С., Чистяков О. И. Очерк истории Советской Конституции. – 2-е мзд. Доп. – М.: 1987. – С. 240.
Считалась, что такая политика вызовет симпатии у других народов мира и ускорит начало мировой революции. Не учитывалось, что не все этносы проживали компактно, что существует огромное количество смешанных межэтнических браков, что сама этническая принадлежность является результатом самоидентификация личности и является сугубо частным делом [129] . Дробление России на этнические квазигосударственные образования отвечало интересам всех соперничавших с ней великих держав, которые не без основания видели в этом процессе начало распада единой страны.
129
См. подробнее: Гончаренко Л. Н. Власть, общество, личность в России: исторические трансформации ХХ века. – СПб: Изд-во СПбГЭУ, 2016.– 220 с.
Большевики оправдывали все эти процессы скорым и неизбежным началом мировой пролетарской революции, которая уничтожит и национальные границы и различия между народами. А до ее начала они готовы были идти на любые уступки и компромиссы в интересах сохранения своей власти. Но они не просто ожидали мировую революцию, а одновременно приступили к построению «государства диктатуры пролетариата» в форме советской власти, а фактически государства диктатуры своей партии, поскольку всегда позиционировали свою партию в качестве авангарда и выразителя интересов рабочего класса и беднейшего крестьянства. В этих трех словах: «государство диктатуры пролетариата» сосредоточены основные смыслы произошедшего. «Диктатура пролетариата, – писал Ленин в 1918 г. – есть власть, завоеванная и поддерживаемая насилием пролетариата над буржуазией (предпринимателями, выражаясь современным языком – Л. Г.), власть, не связанная никакими законами» [130] . И экспроприация собственности у зажиточных слоев населения, и революционный террор, и политика продразверстки в деревне, и разгон Учредительного собрания, и запрещение практически всех политических партий, и закрытие оппозиционных режиму газет, и начавшиеся гонения на Русскую православную церковь выткали именно из такого понимания большевиками своей власти.
130
Ленин В. И. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Полн. собр. соч. – Т. 37. – С. 245.
А что с хлебом, несвоевременный подвоз которого послужил толчком для февральского переворота. Вскоре после октября 1917 г. он вовсе исчез с прилавков магазинов, как, впрочем, исчезла и сама торговля. Политика «военного коммунизма» торговли не предполагала. 1 июля 1918 г. в Петрограде была введена система пайков по классовому принципу: рабочим предполагалось – фунта хлеба в день, служащим – фунта; «лицам не рабочим и не служащим, живущим своим трудом» – 1/8 фунта, остальным -1/16 фунта, то есть 25 граммов хлеба [131] . Не случайно, что население города сократилось с 2420 тыс. человек в 1917 г. до 720 тыс. в 1920 г [132] . Многие бежали из города, многие умерли. Таков был грустный финал так называемого «освободительного движения» в России в котором участвовали многие поколения российской интеллигенции, начиная с А. Н. Радищева.
131
Игнатова Е.А. Записки о Петербурге: Жизнеописание города со времени его основания до 40-х годов ХХ века. В 2-х кн. – СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2005. – С.411.
132
Социальная история Санкт-Петербурга. – СПб.: Русский остров, 2005.
– С. 202.
Тем не менее власть «не связанная никакими законами» давала ряд очевидных результатов. На смену либеральному хаосу, полному падению авторитета правительства и его представителей на местах, который переживала Россия на протяжении восьми месяцев после свержения царя, пришло государство, во главе которого стояла «партия нового типа», верхушка которой была готова к осуществлению жесточайшей диктатуры, то есть определенного государственного порядка, который отличался не только тотальным подавлением противников, но и организацией управления страной на основе марксистской догматики. Dura lex, sed lex – закон суров, но закон, говорили древние. В России создавалось весьма своеобразное, но тем не менее функционирующее государство с новым советским законодательством, с жесточайшими методами поддержанием общественного порядка, строгим учетом, контролем и централизованным распределением ресурсов. Государство с четкой идеологической установкой на достижение всеобщего счастья, позиционировавшее себя как колыбель мировой пролетарской революции, которое противостояло не только буржуазии внутри страны, но и всего мира, включая страны Антанты, осуществившие после заключения Брестского мира ввод своих войск на ряд территорий России. В ответ на это, в Советской России началось создание новой армии на основе классового принципа, опиравшейся в первую очередь на пролетарские слои населения. Именно начавшаяся иностранная интервенция привлекло к сотрудничеству с советской властью часть патриотически настроенных россиян, склонных видеть в большевиках силу способную не только покончить с хаосом в стране, но и защитить ее от интервентов.
Поскольку, новая власть опиралась, как уже отмечалось, прежде всего на «пролетариат», то есть наиболее обездоленные слои городского и сельского населения, а также солдат и матросов, измученных мировой войной и страхом перед неминуемой гибелью на ее фронтах, она создавала для этого слоя людей не только административный, но и имущественный социальные лифты. Она позволяла им выплеснуть заряд ненависти к более обеспеченным и образованным слоям населения, копившийся многие годы, а может быть и века российской истории. У зажиточных слоев населения были изъяты в пользу государства не только «фабрики, заводы, газеты, пароходы», но и вклады в банках, ценные бумаги, земельные владения, дома, квартиры и даже «излишки» мебели и другого движимого инвентаря. Такое тотальное изъятие собственности, в том числе и иностранных граждан, проживавших в России, давало возможность передать часть материальных благ пролетарскими слоям населения. Крестьяне начали получать в пользование земельные наделы по трудовой или потребительской норме, за счет земель помещиков и других собственников, рабочие с окраин въезжали в коммунальные квартиры, которые образовывались путем их подселения к бывшим владельцам. Для многих это казалось началом новой, справедливой, лучшей чем раньше, жизни. На самом деле в обществе происходил глубочайший раскол, росла взаимная ненависть, усугублялся экономический и политический кризисы. В государстве начиналась самая страшная за всю историю России Гражданская война, в результате которой от голода, эпидемий, революционного террора и боевых действий погибнет около 12 миллионов россиян [133] . Эти жертвы в многократно превысили российские потери в Первой мировой войне. До двух миллионов человек вынуждены были бежать из страны [134] .
133
История России. ХХ век: 1894–1939. – М.: Астрель: АСТ, 2009. – С.764.
134
Эмиграция //Советская историческая энциклопедия. – М.: Изд-во Советская энциклопедия, 1976. – Т. 16. – С. 492.
Главное, что необходимо сделать, изучая исторические альтернативы 1917 г. в России, – это извлечь уроки из произошедшего тогда событий. Этих уроков несколько:
Во-первых, произошедшее в 1917 г. показывают, что очень легко и достаточно быстро, всего за один год, можно разрушить общественную стабильность в стране, но очень трудно ее вновь восстановить. Ответственность за это несут правящие элиты, их лидеры и те политические силы, которые на тот или иной момент осуществляют властные полномочия в стране.
Во-вторых, какие бы прекрасные цели ни ставили перед собой те или другие политические партии, ничто не может и не должен оправдывать и тем более преступно инициировать Гражданскую войну, которая является самым страшным социальным катаклизмом, последствия которого очень трудно преодолимы. Ни одна идеология не может оправдывать убийство друг друга гражданами одной страны. Таков главный урок 1917 г.
В-третьих, в периоды грозных исторических испытания, а именно таким испытанием и была Первая мировая война, власть должна проявлять твердость, внимательно следить на настроениями в обществе, стремиться консолидировать его на патриотической основе и отвечать за свои действия в экономике и политике. В противном случае наступает катастрофа, последствия которой весьма трудно устранимы.