Государство Печали
Шрифт:
Он прибыл в поместье в Северных болотах, где Печаль разместила свою штаб-квартиру, юноша аристократичного вида с золотой кожей, черными глазами за очками и точеными чертами. По его репутации Печаль ожидала широкого и высокого наглеца, как Мирен Лоза, но Лувиан был подтянутым, не выше нее. Он казался сначала нервным, задавал много вопросов о роли, и она пыталась успокоить его. А потом поняла, что это он расспрашивал ее, а не наоборот.
Он спросил у нее об идеях насчет будущего Раннона, о ее мыслях насчет прошлого, и она послушно перечислила свои надежды и истории бабушки, и как они повлияли на
Она не была готова к этому, отвечала из головы, не зная, что он думал об ее ответах, пока он не отклонился на стуле, посмотрел на нее поверх очков и сказал:
— Хорошо, я буду твоим советником.
— Тебе нужно знать кое-что еще, — сказала она, и он склонил голову, ожидая. — Я не уверена, что против меня Мэл Вентаксис. Скорее всего, это самозванец, марионетка Веспуса Корригана. Я хочу узнать, кто он, и разоблачить его.
Лувиан долго смотрел на нее, потом снял очки и протер методично рукавом.
— Потому что тогда ты автоматически победишь?
— Да. Нет, — Печаль замолчала. — Да, так я выиграю. Но… Не думаю, что он пошел на выборы из-за заботы о Ранноне. Он делает это, потому что ему так сказал лорд Веспус, и потому что он думает, что это его место. Он сказал в первый раз, что хочет принадлежать, и Веспус убедил его, что он отсюда, — она глубоко вдохнула. — Но как он может принадлежать этому месту, не зная его? Он считал себя риллянином еще два года назад. О Ранноне он знал по книгам или слушал от риллян.
— Но ты знала Раннон только таким, — сказал Лувиан. — Остальное ты знаешь из книг и историй бабушки. Это разве делает тебя лучше него?
Она посмотрела на свою одежду: серую тунику и темные штаны. Она заговорила тихо:
— Два дня назад я примеряла платье. Зеленое. Я носила цвета раньше, старые вещи бабушки. Запиралась в своей комнате, и никто не видел меня. Мятеж, можно сказать. И я думаю, многие молодые люди делали так, прячась на чердаках или в спальнях.
Она подняла голову, он смотрел на нее.
— Но в этот раз люди увидят меня. И я хотела проверить, как буду выглядеть. И знаете, что со мной случилось, когда я представила, как они смотрят на меня в зеленом платье? Я разрыдалась. Сердце колотилось, я дрожала и потела. На груди появилась сыпь. Я думала, меня стошнит. Мистер Фэн, я всю жизнь мечтала носить цвета, но тут запаниковала, потому что каждая клеточка тела говорила, что это неправильно. Даже опасно. Он не знает, как страшно, когда кто-то стучит в дверь, а у тебя раздвинуты шторы. Он не понимает вину от улыбки, потому что его жизнь была не такой. Он не будет меняться как раннонцы. Он не будет как он, их проблемы не станут его проблемами. Их страхи не будут его страхами. Вряд ли он будет канцлером хуже моего отца, но не такой канцлер нужен сейчас Раннону. Я в это верю.
— Думаешь, ты сможешь лучше? — спросил Лувиан.
— Да, — просто сказала Печаль. — Я могу построить Раннон, которого люди заслужили, потому что я — одна из них.
Он долго смотрел на нее, приоткрыв рот, а потом губы растянулись в волчьем оскале, что пугал и восхищал Печаль.
— Что ж, мисс Вентаксис, не важно, кто Мэл, или почему он делает это. Со мной в своей команде, вы точно выиграете.
Он был дерзким, хитрым и очень наглым, но ничего неправильно еще не сделал.
И Иррис… Печаль не знала, что делала бы без нее эти пять недель. Иррис держала все, помогала ей убедить Йеденват, что государственные похороны неприемлемы. Она держала ее за руку, пока Печаль с сухими глазами смотрела, как гроб ее отца помещают в склеп в Истеваре через три дня после его смерти. Когда Мэл смотрел на нее из другой части комнаты, Иррис закрывала ее от его глаз, стояла так же, как он когда-то между ней и Веспусом. Защищала ее.
После похорон месяц длился траур, Иррис бодро передала свое место в совете брату, Аррану, и уехала с Печалью в новую штаб-квартиру в Северных болотах. Йеденват постановил, что кандидаты не будут в Зимнем дворце, и Печаль выбила себе место на севере, ближе к мосту. Она хотела знать, кто через него ходит, и как часто.
— Ты не должна это делать, — сказала Печаль Иррис, пока они собирали вещи в Зимнем замке. Она переживала, что подруга снова жертвовала собой ради общего блага. Было больно бы без Иррис рядом, еще и без Расмуса, но она не хотела заставлять ее. — Если ты хочешь быть где-то еще, иди. Я не хочу, чтобы ты оставалась из долга. Я знаю, сколько для тебя значил университет.
Печаль зря переживала.
— Я уйду, когда ты победишь, — Иррис улыбнулась подруге. — Если ты не уволишь моего отца, сделав меня вице-канцлером. Это я приму.
— Ты меня раскусила, — ответила Печаль. — Но не говори пока Шарону.
— Твой секрет я сберегу.
— Тогда нам лучше начинать.
И они начали.
19
Подарок
Хоть она старалась не показывать, зная, что многие в Ранноне не были в курсе, как плохо все было между ней и Харуном, Печаль провела месяц, отчаянно желая, чтобы траур закончился, чтобы началась кампания.
Она расстроилась, узнав, что делать почти ничего не надо — кандидаты просто устраивали презентацию Йеденвату в начале кампании, а потом ждали дня выборов, после чего приступали к работе. Это было понятно, когда был один кандидат — стране пришлось бы воздержаться, чтобы кто-то проиграл, и одобрение Йеденвата было гарантировано, если кандидат был один. Но в этот раз все было иначе. Она будет состязаться за голоса. И она поняла, к ее удивлению, что хотела проверить свой пыл. Расмус всегда говорил, что она удивительно сильно любила состязаться для единственного ребенка.
Лувиан сказал ей, что в Сварте кандидат в фейна — их версию канцлера — ездил по стране и посещал разные племена, спрашивал, чего они хотели, включал это в кампанию… А в Астрии кандидаты в президенты проводили митинги, так собирая поддержку. Печали оба варианта казались идеальными, чтобы выйти к народу, увидеть Раннон, и она попросила Лувиана написать в Йеденват и узнать, что они думают, если она такое устроит.
И когда Йеденват ответил, что, раз кандидатов двое, у нее и Мэла будет по две презентации — одна для публики в начале, а другая перед выборами для Йеденвата — но они «рекомендовали придерживаться протокола», Печаль разозлилась.