Государство Печали
Шрифт:
Стук за дверями балкона, и Печаль тихо застонала. В саду были десятки деревьев, они не могла играть там, а не на ее крыше?
Дверная ручка тихо зашумела, и волоски на теле Печали встали дыбом. Это были не обезьяны.
Кто-то пытался пробраться к ней.
Она миг она подумала, что это Расмус простил ее, этого хватило, чтобы она села и попыталась сморгнуть пелену снотворного. Ее ладонь потянулась к лампе у кровати, пальцы искали включатель.
Она застыла, услышав звон металла по плитке, а потом шорох от
Замок. Они выбили ключ и пытались взломать его.
Расмус постучал бы.
Расмус вообще не пришел бы.
Она вспомнила мертвого котенка.
Она бросилась к лампе, отчаянно желая света, сбила ее на пол. Грохот от ее падения был как пушечный выстрел, разбил тишину ночи. Когда Печаль смогла пересечь комнату и раздвинуть шторы, балкон был пуст, там не было никого. Сады внизу были темными, Печаль подняла ключ и уставилась на него, словно в нем мог скрываться ответ.
Она вернула его в дверь, хотела повернуть, но поняла, что тот, кто тут был, не ушел. Если он пришел с крыши, мог вернуться туда… И ждать…
Она вернула шторы на место, отошла на два шага. Ее правая нога задела лампу, она опустила взгляд, и лампа оказалась не разбитой. Печаль вернула ее на столик, села на кровать и включила ее до приятного сияния.
«Буди Лувиана, — сказала она себе. — И Иррис. Расскажи о нарушителе. Скажи страже у входа в крыло».
Но она так устала, снотворное все еще было в ее венах, замедляло сердце, заставляло верить, что опасность миновала.
«Отдохну пару минуток, — решила она, прислонившись к подушкам. — Пять минут…».
А потом Печаль увидела золотой свет, льющийся в окно, она лежала на кровати, запутавшись в покрывале. Она медленно села, пытаясь понять, откуда странные ощущения. Ей казалось, что она должна что-то сделать, и она пыталась понять, что. Обрывки снов приходили к ней, звуки и ощущения, и она посмотрела на окно. Там кто-то был, да? Или ей приснилось?
Она не успела задуматься, Иррис постучала в дверь. Иррис болтала, наливая им кофе, и от одного запаха Печаль насторожилась. Напиток работал, воспоминания ночи стали еще размытее, словно рассеивающийся дым, и когда Иррис убедила ее, что она готова к дебатам, тревога заставила ее забыть о ночи.
Позже в тот день Печаль сидела за кулисами в месте, которое Лувиан назвал бывшим концертным залом. Его днями до презентации мыли и мели. На потолке было коричневое мокрое пятно, и Печаль поглядывала туда, придумывая ему форму: роза, черепаха. Лицо.
Они были в Прекаре, в этом районе Печаль еще не была. Прекара была архипелагом, выходящим в море, разделенным каналами, вырезанными в земле.
Это был край хулиганов и воров. Большинство жили на лодках, а не в домах, и им было легко перемещаться. А необходимость возникала часто — почти треть в тюрьмах Раннона были из Прекары. Водный лабиринт улиц кишел преступниками, там были династии бандитов, как Финчи, Монки и Рэтбоны. Выбор был странным для представления планов для Раннона.
Йеденват выбрал место, и Печаль не знала, хорошо это или плохо. Район был у сенатора Каспиры, она не была тепла с Печалью, и Иррис говорила, что Каспира не думала, что женщине стоит быть канцлером, что было иронично, ведь Каспира была одна из самых влиятельных женщин Раннона. Тут можно было завоевать толпу, но люди могли не доверять ей из-за влияния Каспиры, и она ощущала себя уязвимой. В третий раз за время пребывания тут Печаль пересекла комнату и посмотрела на свое отражение в старом зеркале на стене, кивнула и вернулась на место.
Она была в темно-красной тунике поверх синих брюк, она опускала взгляд и всякий раз поражалась цвету, хотя Лувиан заставлял ее носить что-нибудь яркое каждый день, чтобы привыкнуть. Она жалела, что рассказала ему, что было, когда она надела зеленое платье. Он все запомнил.
Иррис сделала из волос Печали пучок у шеи, подвела ее глаза, взяв краску для век у Инес, ей доставили ее контакты. Она добавила красный цвет губам Печали. Так она хотела, чтобы ее увидели даже в конце зала.
Печаль едва узнала себя в зеркале и не думала, что кто-то упустит ее.
Лувиан чуть вскинул брови, когда она встретила его в коридоре перед отправлением. Его бесстрастное лицо было легендой, потому любая неуправляемая эмоция на нем ощущалась победой, и Печаль была рада, что заметила это, чуть не пропустив, пока старалась не упасть с лестницы на каблуках новых туфель. Он совладал с собой, осмотрел ее спокойнее, когда она спустилась, и кивнул. Теперь они с Иррис сидели по бокам от нее, Иррис гладила ее ладонь, а Лувиан листал стопку бумаг, останавливаясь, чтобы оставить метки.
— Как ты? — спросила Иррис.
Может, дело было в часах подготовки или в макияже, может, уже было поздно бояться, но Печаль была удивлена своему спокойствию.
— Хорошо, — честно сказала она.
Лувиан отложил бумаги, склонился и прижал ладонь к ее руке.
— Печаль, все будет хорошо.
— Я так и сказала, — нахмурилась Печаль. — Я в порядке. Я готова.
— Не дерзи, — сказал он.
Печаль не верила ушам. Было жутко слышать, как хитрый Лувиан переживает, и она поняла, что нервничает не она, а он.
Она убрала руку от Иррис и похлопала его.
— Лувиан, когда это я дерзила? Я в порядке. Мы трудились, и потому я готова. И с твоей стороны даже обидно слышать, что я — наглая.
Он улыбнулся.
— Я не наглый, я уверенный, — сказал он.
— Как и я.
Печаль встала, прошла к двери, едва успела отпрянуть, когда она открылась, и женщина средних лет в тунике до пола вошла к ним.
— Мисс Вентаксис, рада встрече. Я — Эллира Берд, буду сегодня представлять вас и вашего брата.