Готика Белого Отребья
Шрифт:
– Понимаю, сэр. Наверно, меня ввели в заблуждение. Я склонялся к мысли, что тело Крафтера было похоронено на его собственной земле.
Последовал очередной острый взгляд, и Септимус Говард тоже ущипнул себя за бороду.
– Откуда ты эт знаешь, мой юный друг?
Приятно, когда тебя называют «юным», хотя это и не совсем точно. Но Писатель не мог рассказать этому человеку о своем двойнике, не так ли?
– Я слышал об этом от недостоверного источника, сэр. Так вы говорите, что Крафтера похоронили на его собственной земле?
– Эхе-хе, эт так. Босс Дон отнес документы на кладбище Билл, но там не согласились его хоронить. Ад должен был бы замерзнуть, прежде чем они эт сделают. Видите ли, люди ни за что не потерпели бы, чтобы этот злой сукин сын был похоронен рядом с добрыми христианами. Родня захороненных сказалa, что на следующую ночь они выкопают старого мудака, как таракана, и выкинут его в какую-нибудь канаву или еще куда-нибудь. Итак, Bинтер-Дэймон присвоил деньги за погребение, отвез гроб в дом и заплатил Баду Тулеру за рытье ямы. Его зарыли в полночь, как просил Крафтер, - cтарик улыбнулся.
– В “Колдовской Час”.
– Действительно, - сказал Писатель.
– Говорят, Друиды так называли полночь.
– Тогда там и похоронили колдуна, и никто никогда туда не возвращался. На кладбище ведьм, находящемся на его земле, Крафтер использовал могильную землю для своей дьявольской магии, и даже выкапывал кости некоторых ведьм, чтобы использовать их в своих заклинаниях. Он брал старые доски от их гробов и строил из них алтари и специальные двери.
Особые двери,– размышлял Писатель.
– Вы действительно верите, что он занимался оккультизмом, сэр?
– Да, сынок. И это не шутка, поверь, я эт знаю. Однажды я видел, как он выходил из магазина Халла, и какая-то толстая дама начала орать на него и ругаться, называя еретиком, прислужником Сатаны и детоубийцей. Тогда он был намного моложе, как и я; он шутливо ткнул пальцем в лицо этой дамы и сказал: «Никогда больше твои губы не разомкнутся», и, мистер, они никогда больше не разомкнулись.
Это отличный материал для моей книги! – ликовал Писатель.
– Я всю ночь могу это записывать.
– Однажды Холли Крэнстон обсыпала его мукой, шутки ради, и плюнула в него, когда Крафтер был в городе. Ну, Холли Крэнстон тогда была беременна, живот торчал огромнейший. Через пару дней у нее родился ребенок... Pодился он без головы.
Писатель, Дон и Сноуи молча уставились на старика.
– Проклятая тварь жила, жила целую неделю. Эт правда, сынок, потому что я самолично его видел. Самое жуткое существо, которое я когда-либо видел, Холли Крэнстон, эт самая тупая задница, с её большими дойками, толкала коляску с безголовым младенцем в ней.
Девушки, казалось, были охвачены благоговейным, даже зачарованным ужасом...
– Но самое худшее, что я видел - эт, что сталось с Друком, сыном Тру Кенни. Однажды ночью Крафтер поймал его у себя во дворе, так что он произнес несколько заклинаний на каком-то неизвестном языке, сделал над своей промежностью знак рукой, а затем указал на промежность Друка. Toт кричал всю дорогу до города. Его нашли с расстегнутой ширинкой, и он всё ещё кричал, и, видишь ли, у него из штанов торчали яйца, только яйца его были вывернуты наизнанку, венами и всем остальным наружу, а кожей вовнутрь. Никто не смог придумать, как их завернуть обратно! Поэтому, Тру повёз его в гар-спи-таль в Пуласки, но даже городские врачи не смогли ничего придумать лучшего, кроме как отрезать пацану яйца!
– Септимус усмехнулся.
– Ну и шутки же у него были.
Это были сказки, деревенский фольклор, доказательство упадка нравственности, который усиливается с течением веков. Моя книга будет великолепна, она получит Национальную Kнижную Премию! Но Писатель вернулся на путь истинный.
– И если мы можем побеспокоить вас еще немного, сэр, где именно находится дом Крафтера? Вы можете дать нам направление?
Мистер Говард потерял часть своей живости.
– Конечно, могу, сынок, но я не испытываю радости говорить вам, где оно находится. Эт гиблое и проклятое место. Зачем оно вам?
– У меня большой интерес к старой сельской архитектуре, - соврал Писатель.
– Ты лжешь, парень, это видно по твоему лицу... но я тоже помню бунтарство юности...
Я люблю этого парня!– подумал Писатель.
– Он намекает, что я молодой мятежник! А мне почти ШЕСТЬДЕСЯТ, мать твою!
– Сам я никогда не был там - то есть, в самом доме, да и не хочу - но я, бывает, вижу его с дороги, когда хожу на холмы, где растут дубы. Хорошему человеку тошно от его житницы, когда он на нее смотрит. Вам надо ехать на восток по Тик-Нек-Роуд, примерно десять миль, затем сверните налево на старый Губернаторский мост, потом проедете, может быть, ещё пару миль. И там будет этот проклятый дом, - Септимус печально покачал головой. – Но, сынок, я сделаю тебе одолжение. Не ходи в эт проклятое место. Я знаю, что после погребения Крафтера там не было ни одного человека!
– Значит, даже местные хулиганы боятся репутацию дома?
– Да, и не без оснований. Парочка тупых юнцов забралась туда в полночь на спор, чтобы погулять по кладбищу и все такое. Они так и не вернулись, а другие возвращались в полном изнеможении, с седыми волосами, не могли рассказать, что видели, и никогда больше не могли нормально спать, - cтарик замолчал, дрожа от холода.
– Но больше всего люди помнят близнецов Кабблеров.
Сноуи, казалось, встревожило какое-то воспоминание.
– Я слышала эту историю, Дедуля! Это случилось в доме Крафтера?
– В нём самом, юная леди, - и сгорбленный, усталый старец снова сел за стол.
– Вскоре после смерти Крафтера близнецы Энн и Нора Кабблер заинтересовались всей этой оккультной ерундой. Самые красивые девки, которых я когда-либо видел, им было лет тринадцать, может четырнадцать, я думаю, но сиськи у них были, как у взрослых баб, и я могу сказать тебе точно, ихними сиськами можно было остановить поезд. Но как бы то ни было, как-то ночью в Халлер-уин эти две идиотки пошли на ведьмовское кладбище Крафтера и взяли одну из этих проклятых табличек, потому что надеялись поговорить с кем-то из ведьм, а может, и с самим Крафтером... Сноуи, расскажи ему остальное. У меня не хватает смелости.