Говоруны: Везучие сукины дети
Шрифт:
— Вот блин, — сказал я негромко. И уловил боковым зрением восхищенный взгляд Алисы. Кой-черт! Она не была встревожена или испугана, ни капельки. Она наслаждалась минутами опасности, как пьяница восторженно цедит в воспаленное горло последние капли дешевого вискаря.
— Что делаем? — деловито поинтересовалась она. — Работаем же, так? Я снимаю девку, ты берешь парня. Никто даже пальнуть не успеет, все быстро сделаем, и без жертв.
— Какого хрена ты там бормочешь, курица! — парень с дробовиком повернулся к бледной, как молоко, хозяйке. — Роботов вызвать захотела, приборов этих? На тебе приборов!
Бахнул выстрел, какой-то мигающий зеленым агрегат за спиной женщины выбросил в воздух куски пластика, развалился и мигать перестал. Девица с пистолетом вскочила на стойку.
— Слушаем все! Выкладываем бумажники на стол, прямо на экран! Два человека — два бумажника! Часы и телефоны туда же! Через минуту! Нет бумажника — пуля в ногу, дальше будешь жить калекой! Не шучу, сука! Хотите проверить — докажу каждому, лично!
— Работаем, значит? — прошипел я. — И без жертв? А что ты потом с ними делать собираешься? Сдать в администрацию? Тебя ничего не настораживает в своем блестящем плане?
— Черт, — она выглядела обескураженной. — Как-то привыкла, что городские власти перед нами на задних лапках ходят…
— А ты что замерла, родная? — дробовик снова повернулся в сторону хозяйки. — Выворачивай кассу, живо! Мы поблажек малому бизнесу не делаем, самим мало. Шевелись, время тикает!
— Поэтому вот что мы сейчас сделаем, — прошептал я, вытаскивая из заднего кармана джинсов бумажник и позволяя рубашке задраться. — За поясом сзади у меня револьвер, сейчас я пригнусь и ты его вытащишь.
— Ты…
— А когда я скажу «честное слово» — влепишь пулю в того парня, что маячит с дробовиком.
— А…
— А у меня останется нож, и я постараюсь что-нибудь с ним сделать.
— Эй! — пигалица с «Глоком» заметила непорядок. — Какого дьявола ты, носатый, возишь деньги по полу! Руки кривые или что? Потому что если так, то я тебе их быстро вылечу! И нос твой кривой заодно!
— Извините, пожалуйста, — униженно улыбаясь, я нагнулся за бумажником. — Очень волнуюсь просто, простите.
— Давай сюда! — она была уже совсем рядом. — Нет у меня времени с вами разговоры вести! Эй, а почему бумажник всего один? Ты со мной шутки решил шутить, придурок?
— Да нет, — я уставился ей в переносицу самым искренним взглядом из своего арсенала. Закоренелые преступники немедленно раскаялись бы от его чистоты и прозрачности. — Тут такое дело… моя девушка буквально только что бежала из Врат Ада и по этой причине еще не успела обзавестись. Времени не было. Но мы исправимся. Честное слово.
— Что за…
Бах!
Отдача у моего «Уокера» будь здоров, да и весит он два с лишним килограмма, куда больше, чем более привычные Алиске «Стрижи» и «ПЯ». А я забыл ее об этом предупредить. В общем, пистолет выбросил в воздух целый сноп искр и пламени, плюнул облаком густого синего дыма, но если говорить о результатах, а не внешнем эффекте, то дела у нас были так себе — она промазала. Идиот с дробовиком завертелся на месте, как юла, но желания упасть и замереть навсегда не выказал — подвел меня, одним словом. Зато коза с пистолетом едва не полетела под стол от неожиданности, потеряла равновесие
— Вторая отметка! — рявкнул я не своим голосом, и Алиса, молодец, поняла — с хрустом взведя курок ладонью, она пальнула снизу вверх, почти не целясь — и свинцовая шарообразная пуля сорок четвертого калибра свалила наглую грабительницу со стола.
— Ага! — закричала рыжая. — Гнутся шведы!
Фуд-корт заволокло дымом и пылью. Отвратительно воняло кровищей, обугленной тканью и сгоревшим черным порохом. Откуда-то доносились сдавленные крики — неважный выдался ланч у местных ценителей смешанной кухни. Впрочем, им не впервой.
А я все пытался засечь того парня с дробовиком. Он выглядел поумнее подельницы и под пули лезть не спешил. Перемахнул через стойку? Затаился за углом? Вовсе сбежал, скинул ствол и одежду?
— Я потеряла его! — Алиса осторожно высунула голову из-за столика, длинный ствол револьвера торчал из-за черных прядей, как подсолнух над полем. Я скосил глаза вбок — но подстреленная лежала глухо, пуля пробила брюшину и под углом вошла в грудь. Смертельный исход. — Где он, Лей… — она осеклась. — Где он, Лейв?
За ее спиной возникла бесшумная смутная тень. Тень двигалась быстро, крадучись, в сжимала в руках длинный ствол, что-то очень старое, чуть ли не с деревянным прикладом, вроде охотничьей «Беретты». Алиса его не видела и даже не чуяла — она, похоже, решила, что стрелок и в самом деле скрывался за стойкой, и основное внимание уделяла именно ей.
Дым рассеивался медленно. Парень с дробовиком был уже совсем рядом, он уже разинул рот для бодрого дровосечьего хеканья, чтобы опустить приклад на черную алискину шевелюру. Оставалась секунда, самое большее две.
Ну, не умею я как следует метать ножи. Не научился, чтобы они эдак красиво, словно в замедленной съемке, вращались в воздухе и в конце по рукоять врезались плохому парню между глаз. Контактный бой — это одно, а весь этот цирк с летающими кинжалами я всегда считал ненужным. Маловажным. Как оказалось, ошибочно — и в критический момент метнуть как следует у меня не получилось.
Но это, в общем, и не понадобилось. Главное тут было усилие и скорость — нож полоснул воздух размытой тенью и влетел второму идиоту рукояткой прямо в висок. Глаза у идиота закатились, его повело вбок и завалило куда-то под столик. Дробовик громко стукнул о покрытый вытертым линолеумом пол.