Говорящий тайник
Шрифт:
Уже на подходе я почувствовал приближение праздника. В морозном воздухе стойко держался запах свежей хвои, а возле крыльца рассеялись по снегу мелкие еловые веточки – елку привезли!
Алешка поскакал в свой класс, а я поднялся в актовый зал. Здесь стоял веселый галдеж и царила суматоха. Посреди зала уже величественно возвышалась темно-зеленая красавица. Трудовик и завхоз, стоя на стремянках, обвешивали елку гирляндой и оборачивали ее настоящие шишки серебряной и золотой фольгой. В зале так оглушительно пахло хвоей, что даже немного щипало глаза.
На эстраде, на фоне задника, надежно завешенного старыми шторами, Бонифаций примерял костюм Деда Мороза. Костюм был ему так велик, что самого Бонифация почти не было видно. Две девочки-снежинки подкалывали ему полы шубы, а одна Снежная Баба примеривалась укоротить ножницами бороду, конец которой болтался ниже колен.
– Дима! – послышалось из глубины шубы. – Как ты меня находишь в этом амплуа?
– С трудом.
– А как ты думаешь, кто нас вчера здесь запер?
Я пожал плечами:
– Дед Мороз.
– Не сметь! – вдруг крикнул он Снежной Бабе, которая уже было защелкала ножницами. – Мы лучше в этот костюм кого-нибудь повыше ростом запихнем.
– Любашу, например, – подсказал я.
– Ей этот костюм маловат будет. – У Бонифация было прекрасное предпраздничное настроение. К тому же впереди ярко светились зимние каникулы, учителям тоже надо иногда отдыхать от нас. Так же, как и нам от них. – У Алексея все готово? Запись? Пульт?
– А то! – Запись готова почти, пультом он еще и не думал заняться.
– Это будет клево!
– Жаргон, Лексей Лексеич, – отомстил я.
– Иди отсюда, – сказал Бонифаций и принялся выбираться из костюма.
…За дверью Алешкиного класса я услышал какой-то неуверенный голос Любаши:
– Нет, Алексей, вот эта последняя фраза, она как-то в общий текст не ложится.
– Да, Любовь Сергеевна, никак не ложится. Но так велел Бонифаций! У него там еще какой-то сюрприз.
– Ну разве что, – вздохнула Любаша.
Алешка выскочил в коридор с диктофоном в руке и с ярким блеском в глазах. Опять что-то затеял.
– Лех, – сказал я, – Бонифаций про пульт волнуется.
– Что? – Алешка явно был не здесь. – Не брал я у него никакой пульт.
– Дистанционное управление для диктофона, – сказал я медленно и размеренно. Чтобы он врубился.
Это тоже Бонифаций придумал – чтобы управлять голосом Снежной королевы из-за кулис. Алешка обещал приспособить для этого старый пульт от нашего старого телевизора.
– Ой, Дим! Его еще найти надо. Он у меня где-то в столе.
Ну, значит, до следующего Нового года искать. Мама про Алешкин стол говорит: «У тебя там солдат с саблей потеряется». И два с винтовками, добавил бы я.
Алешка сунул диктофон в карман, и мы побежали домой. Ну и суета с этими праздниками. Да еще всякие контрольные и тесты под ногами толпятся…
Глава XII
Под березовой сосной
Пульт нашелся довольно быстро. Только почему-то не у Алешки в столе, а под его тахтой, в ящике с нашими старыми игрушками.
– И что ты там потерял? – ворчал Алешка, выковыривая пульт из детских завалов.
У Алешки много всяких качеств, которым я даже немного завидую (и горжусь, кстати), но два из них – особенные, далеко не каждому доступные. Алешка мгновенно находит общий язык со всякими животными (от пауков до крокодилов) и с любой техникой (от компьютера до экскаватора). Самая злобная и недоверчивая собака мгновенно решает, что у нее никогда в жизни не было такого прекрасного друга, которому она готова отдать свое сердце и порвать за него любые штаны.
А с техникой еще чище. Но не намного проще. Алешка смело берется за любой ремонт: «Фигня все это». И что интересно, после сборки прибора на столе остается кучка лишних деталей. И еще интереснее – все эти детали в самом деле лишние. Без них старый прибор не только начинает работать, но и работает еще лучше, чем в молодости. Как это удается Алешке, я не знаю. Правда, мама однажды сказала:
– Дело в том, что он с ними разговаривает по-человечески.
Вид у этого пульта был аховый. Цифры и символы на нем совершенно стерлись, клапан для батареек удерживала красная резинка. Я прислушался, когда Алешка положил его на стол и начал что-то бормотать. Мне представилось, будто старый опытный врач «колдует» над мнительным больным:
– Ну что, батенька мой, не так уж все и плохо. Новые батарейки вставим, эту панельку заменим, вот здесь чуть-чуть почистим, а эти хреновинки перепаяем задом наперед. И будете прыгать, как молоденький козлик.
Через полчаса Алешка провел генеральные испытания. Он положил диктофон на подоконник и отошел с пультом к двери. И нажал на нем кнопку. «Молоденький козлик» сработал – диктофон на подоконнике подпрыгнул и начал вещать железным голосом Любаши.
Я не особенно вслушивался во все эти «ледяные сердца и холодные души», но вдруг начало одной фразы меня насторожило: «Но главное сокровище скрыто в моем сердце…» – конца фразы я не услышал, потому что Алешка выключил диктофон.
– А дальше? – тупо спросил я.
– Узнаешь в свое время. В один прекрасный день.
И этот день настал. То, что это был не совсем обычный день, мы узнали в то же прекрасное утро: к нам пришел Шурик, бывший Диакеза.
Он вежливо поздоровался со мной, с нашей мамой, с Маринкой, которая уже на рассвете помогала маме печь новогодние пироги (мама месила тесто, Маринка щебетала весенним ручейком), и сказал Лешке:
– Пойдем в укромное место. У меня есть для тебя очень важная тайна.
Найти в нашей квартире укромное место (кроме туалета) довольно сложно. Поэтому наши заговорщики вышли на площадку, пошушукались и вернулись. Закрывая дверь, Алешка загадочно сказал:
– Так я и знал! И все приготовил. А ты, Шурик, настоящий молодец. Я тоже люблю быть честным.
Эти слова услышала выходящая из кухни Маринка и погладила Шурика по голове, оставив на ней следы муки. Хорошо, что не теста. Шурик зарделся и загордился. А Лешка сказал ему:
– Как только он появится, сразу мне позвони.